Коллектив авторов - Сингулярность 2.0. Биотех

Кира глубже надвинула форменное кепи, чтобы козырек закрыл лицо, вышла в коридор. Будем надеяться, дежурный на посту наблюдения не очень внимательно вглядывается в экраны. До самого лифта она не встретила никого. Год назад подобное было бы невозможно, но теперь жилой ярус превратился в мемориальное кладбище. Это палата Дмитрия, напротив – Олега, дальше – Анастасии… Она заставила себя не вспоминать ушедших друзей. Если священник из старой церквушки, куда в детстве водила ее бабушка, все же был прав, скоро они встретятся.

Кабина лифта не стала ловушкой, и двери тамбура третьего яруса послушно открылись, подчинившись ключу. Яркий дневной свет ударил в лицо, заставил зажмурить отвыкшие за годы в красноватом полумраке глаза. Едва не заставил бежать обратно в первобытном, инстинктивном ужасе.

Кира перевела дыхание, пошла по незнакомому коридору. Номера на дверях ни о чем не говорили, оставалось полагаться на интуицию. Интуиция не подвела. За дверью, которую Кира открыла, была игровая комната старшей группы. Восемь детей двух – двух с половиной лет, мальчики и девочки, ползали по мягкому толстому ковру, катали машинки, перекладывали кубики. Нормальные, здоровые дети. Настолько здоровые, насколько еще не был ни один человек на Земле. Первые люди, которых дивный свет не убил, а сделал совершенными.

Рядом с детьми на полу сидела, поджав ноги, молодая воспитательница. Не в темно-серой форме охраны, не в лазоревом комбинезоне научного персонала, в обычной одежде: босая, в коротких клетчатых штанишках и оранжевой футболке. На коленях она держала большую книжку с картинками. Вопросительно улыбнулась, посмотрев на Киру. И – узнала.

Улыбка застыла, борясь с гримасой ужаса. Женщина быстро встала, желания бежать прочь и броситься на защиту подопечных боролись в ней. Не обращая внимания на воспитательницу, Кира шагнула на середину комнаты.

– Здравствуйте, дети! Чем вы занимаетесь?

Дети не испугались незнакомой тети. Кажется, они обрадовались новому лицу, загалдели наперебой. Кира опустилась на колени, пытаясь услышать и понять каждого. Потом сдалась, предложила:

– А давайте построим город? Все вместе. Большой-большой!

Кира слышала, как воспитательница вполголоса докладывает по телефону руководству, но ее это мало волновало. Куда важнее было то, чем она занималась с детьми. Они построили город, затем водили вокруг него хоровод, затем она рассказывала им сказки, а они – ей. Помешать, остановить никто не пытался. Когда девочка с розовыми круглыми щечками и охряно-рыжими волосами спросила вдруг: «Когда мы будем кушать?», воспитательница встрепенулась. Объявила:

– Дети, пора обедать! Давайте дружно скажем тете: «До свиданья!» и пойдем в столовую.

– До свиданья! – хором прокричали малыши.

Некоторые с явным сожалением, что игра закончилась. Но они были послушными детьми, гуськом потянулись вслед за воспитательницей к выходу. Уже в дверях крупный мальчик с вьющимися каштановыми волосами оглянулся, потребовал:

– Ты жди. Иля покушает и кажет казку.

Сердце тенькнуло. Она не могла знать этого наверняка, но почему-то решила: это ее сын.

Дверь закрылась. Кира осталась сидеть на изумрудно-зеленом ковре рядом с игрушечным городом. Спину нещадно жгло, не кожу – глубже. Во рту было солоно. Она то и дело сглатывала, но помогало ненадолго.

Минуты через две после ухода детей в комнату вошли взрослые – медики во главе с ее куратором. Кира грустно улыбнулась ему.

– Со мной – все? – спросила, и кровь выплеснулась изо рта, струйкой побежала по подбородку.

– Мы попытаемся стабилизировать твое состояние.

Что еще он мог ответить? Кира постаралась его успокоить:

– Оно того стоило.

День 1625. Инга

Система биоконтроля мертвой глыбой возвышалась у изголовья кровати. Ее отключили неделю назад, но Инга еще была жива. И каждое утро, закончив обязательные процедуры, Быстрякова заходила в ее палату со страхом, что не застанет подругу.

– Привет! Как ты? – Она пододвинула стул к кровати.

– Нормально. Какие новости? Их привезли?

– Ага. Барташова с Крамской вводный инструктаж начинают. – Внезапно Виктория уловила невысказанное желание подруги, вскочила. – Хочешь посмотреть? Я сейчас устрою!

Опрометью выбежала из палаты, спустя минуту вернулась с планшетом. Села, повернув его так, чтобы полулежащей на подушках парализованной Инге было хорошо видно. Подключилась к внутренней трансляции. На экране появился конференц-зал верхнего, публичного яруса. В зале сидели тридцать человек, – второй отряд добровольцев, в этот раз исключительно женщины. И за столом перед ними сидели женщины: моложавая, с первой сединой в волосах генерал-майор медицинской службы, возглавившая Проект полгода назад после смерти предшественника, и строгая профессор-генетик, ученица и преемница Аркадия Ионовича. Проект становился вотчиной женщин, и это правильно. Этап смертей и трагедий остался позади. И Виктория, и Инга на это надеялись.

Жизнь на Земле возникла и миллиарды лет существует под непрерывным ливнем солнечной радиации. Но Солнце не только источник энергии, оно регулятор развития каждого организма. Даже существа, родившиеся с одинаковой ДНК, не останутся идентичными. В эпигеноме, совокупности молекулярных меток, управляющих активностью генов, прописан личный код жизни. И код смерти. Потому что вечность, бессмертие – враг эволюции. Только в смене поколений залог устойчивости и разнообразия биосферы, залог ее победы над энтропией.

Как все эукариоты, человек – заложник круговорота жизни и смерти. Чем активнее техносфера заполняет планету, чем значимее антропогенный фактор, тем сильнее обратный прессинг. Просыпаются встроившиеся в геном миллионы лет назад ретровирусы, чужое ДНК преодолевает межвидовой барьер и запускает пандемии, необходимое для хромосомной стабильности метилирование генов отключает онкосупрессоры. Вариантов много, итог один. Код смерти – это оружие эволюции, защита биоценоза планеты от видов, явно доминирующих, угрожающих нарушить равновесие. Надежное, отточенное за миллиарды лет оружие. Ортоконы, артродиры, трилобиты, круротарзы, динозавры – кто следующий в этом ряду? Человек? Как избежать уготованной участи, разорвать цепи биологических законов?

Ответ подсказали биоценозы «черных курильщиков», голый землекоп, – существа, обитающие глубоко под землей и на дне океанических разломов. Может быть, изолировав организм от солнечного света, воздействуя на него лишь волнами определенного узкого диапазона, удастся перекодировать хранящуюся в эпигеноме информацию?

Лабораторные опыты над культурами клеток дали положительный результат. Но с переходом к экспериментам над целостными организмами исследователей ждал неприятный сюрприз. Кодирующая последовательность световых импульсов, эффективная для одного вида, была бесполезной, а то и смертельной для других. Потратив годы, ученые смогли бы создать популяцию супермышей или невосприимчивых к вирусным инфекциям морских свинок, но к выживанию человечества это не имело никакого отношения. И тогда родилась идея Проекта.