Коллектив авторов - Сингулярность 2.0. Биотех

– Ну да. Наверное, ты прав.

– Конечно, прав! Как всегда. – Сияющая улыбка фениксийца скрашивала все его слова, смягчая то, что можно было принять за эгоистичное хвастовство. – Мне пора возвращаться к своим, но мы еще встретимся. Я слышал, нам предстоит совместная операция.

– Вот как? Где же понадобились силы двух легионных братств?

– Чего не знаю – того не знаю. Ходят слухи, что там будем не только мы, но и Железное братство. Ладно, мне правда пора. А тебе пора в душ!

– Да, точно. Так и сделаю. До встречи!

Воин в сияющей броне развернулся и стремительным шагом направился прочь. Есугей проводил брата взглядом и тоже повернулся, намереваясь последовать совету.

Однако по пути его остановил наставник, дождавшийся Есугея после спарринга, и поманил за собой. Молодой и старый воины зашли в пустующий тренажерный зал и сели друг напротив друга.

– Ты знаешь, почему проиграл? – спросил старый мечник.

– Я отвлекся, Хасар-гуай, – склонил голову Есугей. – Моя концентрация была нарушена. Моя внутренняя пустота разбилась, потому что внешний фактор отвлек от схватки.

Старик покачал головой.

– Воин не должен быть пуст. Ты отличный боец, Есугей, и зашел далеко в своем мастерстве, но ты идешь не туда. Чувства воина должны быть распахнуты широко, он должен видеть, принимать и ощущать все вокруг. И тогда никакая неожиданность не станет для него потрясением.

– Я не понимаю, наставник. Разве не дОлжно концентрироваться на битве и отбрасывать остальное?

– Воин живет ради наслаждения битвой, это верно, но это не значит, что для него должна существовать только битва. Ты слишком сфокусирован на себе и на противнике. Да, ты чувствуешь себя вольготно в бою, но при этом ты зажат в узком ущелье той схватки, что перед тобой, в то время как должен свободно парить над всем. Твоим полем боя должна быть бескрайняя степь, а не теснина. Твои чувства должны быть раскинуты широко, вбирая в себя все до горизонта.

Наставник помолчал. Есугей тоже не нарушал тишины.

– Если тебе будет так понятнее, битва – это не только противник перед тобой. Это и все остальное вокруг. Все! Другие воины, союзники и враги. Камни под ногами. Небо над головой. Гора на горизонте. Голос командира в наушнике. Наблюдающая за битвой белка на дереве в километре отсюда. Аромат пыли, пороха и растоптанных васильков. Воин ощущает не только течение собственной схватки, он чувствует течение жизни вокруг, дыхание мира, частью которого является. И тогда ничто не может выбить его равновесия и ничто не может ранить. Но сам воин может использовать течение для своей пользы, для победы в схватке и в битве.

Есугей молчал, задумавшись.

– Ты стараешься забыть о себе, отрешиться от бахвальства, страха, чувства превосходства. Это похвально, – кивнул старый мастер. – Но ты хочешь взрастить в себе пустоту, а это неверно. Тебе нужно наполнить себя. Только не собственным эго и не одной-единственной схваткой, а жизнью. Откройся миру, Есугей! Впусти его в себя. Полюби его. Почувствуй себя частью мира. Неотъемлемой, неуязвимой, вечной, как ветер степи. Полюби даже своего врага, ведь он тоже часть мира, часть тебя. Только нарушающая гармонию. И твоя задача – не уничтожить противника, а восстановить гармонию мира. Ты изжил в себе злобу, это замечательно. Но сейчас ты должен взрастить в себе любовь. Только так ты достигнешь своего предназначения. Если будешь сражаться пустым, однажды ты проиграешь. И после тебя не останется ничего. Пустота не порождает ничего. Любовь порождает все.

– Я солдат, – возразил молодой воин. – Солдаты убивают и разрушают.

– Мы воины. Мы сражаемся не ради убийств, мы сражаемся ради своей мечты. Своими битвами мы создаем будущий мир, в который верим.

– Я подумаю над этим, наставник, – пообещал Есугей.

Старый воин покачал головой.

– Ты не веришь мне. Считаешь мои слова стариковской чушью. Я надеюсь, у тебя хватит времени, чтобы передумать. Твое мастерство может защитить тебя и принести нам победы, но лишь до какого-то предела. Однажды обязательно найдется тот, кто сильнее. Стать непобедимым сможет только тот воин, чей дух сольется с мировым. И только тот, в ком пылает любовь, может считаться человеком. Иначе он просто биоинструмент. Оружие из плоти. Подумай об этом, Есугей. Мы люди, и наше главное оружие – это наш дух. Не мастерство владения мечом и винтовкой. Именно дух вывел нас из пещер и позволил подняться в космос. А духу нужна любовь, он живет ею.

– Любовь отвлекает от битв, – упрямо помотал головой Есугей. – Она заставляет бояться за себя.

– Она заставляет тебя биться. Сражаться за то, что ты любишь. Любовь устраняет страх. И дает тебе силы совершать невозможное.

Есугей открыл глаза. Попытался открыть. Он не мог понять, удалось ли ему поднять веки. Темнота.

Кажется, он лежал на спине.

Воин попробовал встать, но что-то удерживало его. Попробовал пошевелить руками – и не почувствовал их. Воин задергался, пытаясь вырваться из плена.

– Тихо, тихо, – прозвучал совсем рядом мягкий женский голос.

Нежная теплая ладонь легла на обнаженную кожу бицепса Есугея, и это прикосновение заставило воина непроизвольно вздрогнуть.

– Все хорошо, ты у своих, – успокаивающе звучал голос. – Ты дома. Ты живой.

– Я ничего не вижу, – произнес Есугей и сам удивился тонкости и слабости своего голоса.

– Ты ранен. На твоих глазах повязка.

– Я… ослеп?

– Нет. Но ты потерял один глаз, и мы заменили его кибернетическим. Все хорошо, операция прошла успешно, имплант прижился. Скоро мы снимем повязку, и ты сможешь видеть.

– Где я?

– Среди своих. Отдыхай. Все хорошо.

Нежные пальцы незнакомки сдвинулись, и Есугей осознал, что под ее ладонью в его вену вставлена игла капельницы. Оттуда разлилось синтетическое тепло, и забытье поглотило воина.

Первым, что увидел Есугей, когда вновь пришел в себя и открыл глаза, был яркий белый свет.

Кроме света не было ничего.

Воин зажмурился. Тьма.

Поднял веки. Свет.

– Очень хорошо, молодой человек. – На этот раз голос был мужским, старым, интеллигентным. – Надо полагать, вы видите только свет, но это сейчас пройдет.

– Что со мной?

– Вы были серьезно ранены в бою, молодой человек. Повезло, что вы смогли выжить.

– Вы доктор?

– Кхе-кхе, не апостол Петр, не волнуйтесь.

Обещание доктора начало сбываться, Есугей уже мог различить в свету какие-то образы. Зрение обретало четкость, словно загружающаяся картинка.

Белый потолок. Хромированные блестящие дуги больничной кровати. Большое окно, за которым колышется зелень листвы. Узкое лицо с бородкой клинышком. Человек склонился над воином. Серые глаза за стеклами очков глядели с профессиональным вниманием.