Николай Литвинов - Электричка

А как я тогда перемещался по городу, и сейчас помню же, что был не там, где должен быть. Откровенно говоря, я уже не могу сказать точно, какое из событий было первостепенным. И было ли оно?

Со временем в памяти стала стираться чёткость происходящих событий. Я сам уже не могу себе доказать, что я куда-то перемещался. Внутренние диалоги – это то, что меня хоть как-то развлекало в больничный период. Я люблю смотреть фантастику и читал много книг, и представить себе, что такое вообще возможно – «ха, да не смешите мои подковы», как кто-то из интеллектуалов сказал в одном серьёзном мультфильме. Ещё неделя, и я полностью себя убедил в нереальности происходящего. Единственное, что когда я вспоминал Ирину, тут всё моё тело давало обратную связь. Я чётко ощущал те чувства, что я за пятнадцать минут приобрёл к этой девушке. Осознание того, что я её потерял так же быстро, как и нашёл, просто выворачивало мою голову и моё сердце. Я старался быть взрослым, реально думающим и понимающим человеком, но эти чувства заставляли меня верить в то, что не могло происходить в реальности.

Через неделю начали приходить посетители, но, правда, откуда-то взялся очередной вирус, и всё закрыли на карантин, из моих близких некого было и ждать. Все сидели по домам, так что в основном наведывались из полиции, пару раз в костюмчиках из спецслужб. Позвонил Андрей, друг детства, он в следственном отделе работал. Предупредил, что наведаются и из его ведомства. Я говорил всем одно и то же: прогуливался по составу, неожиданный взрыв и последствия. Спрашивали, кого видел, я отвечал, что электричка была пустая, особо никого и не было, пара женщин да кондуктор. Про Ирину не упоминал.

– Алло.

– Привет, шеф.

– Привет, Вов.

– Ну, ты как? К тебе не добраться пока, как карантин снимут, сразу приеду.

– Да нормально, не суетись. Выпишут, сам до вас доеду.

– Скажи, звонил Андрей, спрашивал про твои дела, не ругались ли мы, не заводил ли ты новых знакомых, в последнее время?

– О как! А меня он что, не может спросить, сам же звонил недавно. Погоди, а чего это он так интересуется-то?

– Не знаю, но сказал, что кое-какую информацию ты не озвучил. Хотя, когда тебя спрашивали, ты чётко отвечал на все вопросы. Они не поймут, ты сознательно укрываешь или забыл?

– Интересно, и что это за информацию я скрываю? Ай, ладно, разберёмся.

После разговора с братом я понял, на что намекал Андрюха. Возможно, что они нашли записи с камер в электричке. А я там беседую с Ириной. Ну, могу сказать, что девушка понравилась, да и подсел познакомиться. Её-то уже им не спросить. Тут меня опять накрыли чувства, никак я не хотел верить в её смерть. Вспоминая её образ, всё моё нутро говорило, что это та самая, которую ищешь всю жизнь, а когда находишь, стараешься не потерять до конца своих дней. И самое главное, что если она существовала, то и всё, что там произошло, тоже было реально. Но что бы я не думал, голоса в моей голове больше не появлялись, гости ко мне больше никакие не наведывались. Ещё неделя, и на моём лице при малейшем воспоминании появлялась улыбка и мысль о том, что «надо же, так воткнуло».

Через три недели меня выписали в удовлетворительном состоянии. Хотелось побыстрей выйти из этого здания и больше сюда никогда не возвращаться. Медицина, конечно, на хорошем уровне сегодня. Никто тебя не выгонит раньше времени, палаты хорошие, ухоженные. Красивые медсестры, профессиональные врачи. Кормят вкусно и правильно. Но, как ни крути, больница – это не то место, где хочется находиться. Даже если она такого довольно высокого уровня, как в наше время. Сразу скажу, что в регионах ситуация не такая, как в центре, но всяк лучше, чем было ещё даже пять лет назад. А самое, наверное, значимое событие, которое просто позволило сделать гигантский шаг вперёд к грамотному здравоохранению, – это бушевавший пару лет назад вирус пневмонии. Усадил весь мир на карантин. Остановил мировую экономику на полгода. Некоторые страны до сих пор не могут выйти из кризиса. А мы как-то справились и даже смогли сделать нужные выводы. И сейчас у нас приток мигрантов в высокотехнологические сферы, как у заморских стран в свои лучшие годы. А это показатель улучшения качества жизни в нашей стране. Ну, или ухудшения во всём остальном мире.

Я вышел из здания, на улице меня встречал Ванька. Старый дружище, ещё с прошлой жизни, как я люблю выражаться. Такие друзья на века. На улице погода солнечная, на дороге пробки, народ куда-то, как обычно, спешит. Картина столичной жизни быстро поставила мою голову на место.

– Привет.

– Привет, давай к дому. Мне срочно нужно что-то покрепче чая.

– Да я тоже не прочь. – Ванька улыбнулся, поняв мой настрой. – Был тут у своих недавно, моя бывшая опять нового папу в дом привела. Так что есть, что обсудить.

– Тогда вперёд, время не ждёт.

Мы сели в машину, пристегнулись и поползли. По-другому нельзя описать передвижение по столице, особенно в обеденное время. Город мне очень нравился, преобразился сильно. Новому мэру большое человеческое спасибо. Убрал все ларьки, постройки, надстройки. Всю ту муть, что успели наклепать узколобые деятели нашей родины в смутные времена.

Широкий проспект двигался медленно, Ванька что-то говорил, я слушал и его, и музыку. Он любитель какого-то молодёжного рэпа. Не пойму его, он старше меня на четыре года, а всё пытается двадцатилетним подростком выглядеть. Джинсы его с дырками, кепка набок. Он блондин, и причёска, я бы назвал, под горшок, но сейчас стали делать его более аккуратным. Мне такой не видать, мои волосы на голове меня покинули давно, компенсирую густой бородой. Поначалу, как переехал в столицу, меня все спрашивали: как ты с бородой ходишь?! Не останавливают? Я говорю: никогда никто не останавливал из тех, кто в форме, а вот бабушки спрашивают дорогу до метро. Так что борода моя не делала меня каким-то грубым. Придавала немного такого мужского шарма, что ли. Но это, конечно, когда борода под контролем бритвы. А когда она четыре недели просто отрастала в разные стороны, то можно себе представить, на кого я был сейчас похож. Леший – это что-то близкое к описанию, но на сегодня у меня такое настроение, и пусть всё идёт лесом.

Ванька рулит не спеша. Выехали на вылетную магистраль. До дома минут тридцать. Играет музыка, рядом друг, внутри какое-то умиротворение. Я чувствую, что всё хорошо. Почему организм не паникует, почему нет тревоги, обиды, и того чувства, когда хочется на всех обидеться, накричать. Почему я так быстро принял то, что всё, произошедшее со мной – это один большой сон? Почему не хочу действительно разобраться, в чём дело. Даже хотя бы набраться смелости и узнать у Андрея, была ли там девушка, с которой я беседовал. Но нет, я как будто в каком-то релаксе: всё идёт по плану, объяснить это невозможно, это надо почувствовать.