Вера Чиркова - Под знаком темной луны

– Рикен, принеси нам чай в кабинет, пожалуйста. – прошу Трика, подводя доктора к лестнице.

В кабинете Тормел первым делом достает из сундучка мой плащ и браслет. Демонстративно надеваю браслет на руку и, предложив доктору кресло, устраиваюсь напротив.

– Итак, доктор я ваш должник за возвращенные мне вещи, – ободряюще улыбаюсь Тормелу, – Вы можете купить любые лекарства для нуждающихся, я подпишу счет. Или вы желаете получить чек?

– Видите ли, Советник, – нерешительно начинает доктор, – я хотел поговорить с вами по поводу этого молодого человека, Бамета.

– А что с ним? – вежливо интересуюсь я – Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, рана почти затянулась, ваш человек предупреждал меня, что дал ему лекарство, так что моя помощь почти не понадобилась. Дело в другом. Я выяснил, что Бамет действительно первым напал на вашего слугу, приняв его за вас.

Выговорив это, доктор полез за платком, чтоб отереть вспотевший от волнения лоб. Ах, вот в чем дело. Наконец-то я понял, с какой миссией явился ко мне добрейший Тормел.

– Я понимаю вашу тревогу, доктор. Хочу сразу заверить, что не собираюсь доносить на вашего пациента. Но пусть и он не болтает языком о своих подвигах, договорились?

– Конечно, конечно, большое спасибо, вы же понимаете, Трик был его лучшим другом. – облегченно вздыхает Тормел.

– Но, доктор. – возражаю я, – ведь это не я судил, и не я приговорил Трика. Я наоборот, пытался доказать Его Величеству, что Трик не мог убить своего учителя. Я и сейчас считаю, что Трик невиновен. За что же Бамет ополчился именно на меня?

– Видите ли, – вздыхая, признается доктор, – на вас ополчился не только Бамет. Я хотел вас предупредить быть поосторожнее. Вы явились в этом деле последней каплей. Трика многие любили, он не отказывал никому в помощи. И если бы не Дариналь, король заменил бы ему казнь на каторжные работы. А вы устроили представление из его смерти.

– Подождите, доктор, насколько я знаю, Дариналь была против казни, а вы говорите… я чего-то не понимаю?

– Ну, разумеется, против, и вообще против решения суда. Она считала его невиновным, и заявила королю, что пойдет за ним на каторгу. Любовь, понимаете ли. – удрученно объясняет доктор. – И у нее много сочувствующих.

Уже понятнее. Значит, Маннейгу не нравилось, что старшая дочь, наследница, может выйти замуж за сына кухарки. И что многие из ее друзей не считают это неприемлемым. Следовательно встанут на ее сторону. Тогда, может это по его приказу сфабриковали дело против Трика? Интересно узнать, а что об этом думает сам Трик?

– Жаль доктор, что я этого раньше не знал. Но ведь отменять казнь Маннейг все равно не стал бы? На что же они надеялись? – пускаю пробный шар.

– Разумеется, – соглашается доктор, – Король бы не передумал. Но у друзей принцессы была надежда, что удастся оттеснить кохров, и освободить Трика.

– И тогда кохры начали бы стрелять, – говорю я задумчиво, как бы для себя. – Могли погибнуть люди. Очень много невинных людей. Да и кохров тоже.

– Что теперь гадать, – замыкается Тормел, – сделанного не воротишь. У меня к вам еще просьба советник, несколько… ммм, необычная, так сказать.

– Все, что в моих силах.

Постучав, в дверь входит Трик с чайным подносом. Поставив его на стол, изобретатель вопросительно смотрит на меня. Махнув ему рукой в сторону свободного кресла, пододвигаю доктору душистую чашку.

– Выпейте чаю, доктор и рассказывайте.

– Вы вчера выгнали повара и слуг, – Осторожно начинает Тормел, отпив несколько глотков чая.

– Так, – насторожился я.

Неужели доктор будет просить за этих бездельников?

– Повара Лузида сразу взял на службу один состоятельный господин, на место своей кухарки, которую ему пришлось уволить.

Я, сделав вид, что не слышу в этой фразе вопроса, сосредоточенно пью свой чай, и, помявшись, доктор обреченно продолжает:

– Не могли бы вы взять ее на работу, она порядочная женщина и хорошо готовит?

Я не против, но сначала желал бы кое-что уточнить. Однако не успеваю задать ни одного из возникших у меня вопросов.

– Как ее зовут? – спрашивает Трик неожиданно напряженным голосом.

Доктор в замешательстве долго крутит в чашке ложечкой, вздыхает и, наконец, смущенно выдавливает:

– Фарина Пил.

Лицо Трика бледнеет, а я тороплюсь сказать:

– Конечно доктор, я возьму ее с удовольствием, только пойдет ли она сюда? Ведь вы сами говорили, что меня считают виновником смерти ее сына?

– Она пойдет, – с облегчением заверяет доктор, – кроме вас, никто сейчас не решится взять ее на работу. А жить на подаяния она не сможет, не такой человек.

– Ну и решено, только у меня большая просьба доктор, наймите машину и привезите ее сами, мне больше некого сейчас попросить. И у меня тоже есть к вам одно важное дело.

– Сегодня же, сегодня же. – бормочет довольный доктор. – А что за дело?

– Видите ли, пока я был в отъезде, мой секретарь Руиз начал пить глюк. – Объясняю я, – Вчера это выяснилось, и я был вынужден привязать его. Можно устроить так, чтобы вы лечили его, но не в больнице, а здесь, в замке? Разумеется, я хорошо заплачу.

– Конечно господин советник, я могу приходить к вашему секретарю. Но предупреждаю сразу, тех, кто пьет глюк, вылечить невозможно, разве только они начали недавно. – Заявляет Тормел.

– Думаю, что Руиз к таким не относится. Сегодня утром он выл так, что тряслись стены. – бурчит Трик.

– Давайте посмотрим на него, – предлагает доктор, отставив чашку, и мы отправляемся в комнату, где я привязал Руиза.

Подойдя к кровати, незаметно снимаю с руки спящего инфо и сую в карман. Доктор, осмотрев Руиза, критически качает головой, вздыхает и наконец заявляет:

– Случай действительно запущенный, но кое-чего я понять не могу. Глюкены обычно подвержены бессонице, а ваш секретарь спит как младенец. Не давали ли вы ему чего-нибудь?

– Вы угадали доктор, у меня было снотворное, для себя держал, пришлось ему влить, не за глюком же идти? – притворно каюсь я. – Ну, так что, беретесь его лечить?

– Берусь, разумеется, но гарантировать ничего не могу. Я вам уже говорил, это почти неизлечимо. Стоит отвернуться на минуту, как он побежит за глюком. Не будете же вы все время держать его привязанным? За ним нужен присмотр.

А вот это действительно проблема. Однако есть у меня одна идея, можно попробовать.

– Да, доктор, насчет присмотра. Я знаю, что у Руиза есть мать, в доме вдов. Возможно, она захочет ухаживать за сыном? Я был бы рад предоставить ей эту возможность. Не затруднит ли вас поговорить с ней? – прошу Тормела.

Доктор внимательно разглядывает меня, как будто видит первый раз и одобрительно кивает:

– Да-да, обязательно, обязательно, – и внезапно начинает торопиться, словно опасаясь, что я могу передумать. – Тогда я отправляюсь, у меня еще много дел, и сегодня же привезу Фарину, как договорились.