Энн Маккефри - Сассинак

К тому времени, когда все заметили, что грузовой корабль опаздывает, это уже никого не беспокоило. Праздник начался двумя днями раньше, когда последний гусеничный поезд прибыл из Зеебина. Сассинак вместе со своими соучениками по средней школе встречала этот поезд, помогала разгружать коробки с личным багажом, а потом ее отпустили побродить по переполненным улицам.

В прошлом году Сассинак была еще слишком мала для такой свободы. Даже теперь шум и суета заставляли ее вздрагивать. За неделю праздников Город утроил население — казалось, в нем собрались все фермеры, шахтеры, водители гусеничных поездов, инженеры и представители прочих профессий.

Благодаря толпам, сновавшим между рядами одноэтажных сборных домов, служивших в молодой колонии жильем, складами и производственными зданиями.

Город оправдывал свое название. Сассинак воображала, будто она находится на окраине настоящего большого города, а более высокие купол и блокгауз, оставшиеся от первоначального поселения, могли при солидной доле воображения сойти за те величественные здания на далеких планетах, о которых Сассинак слышала в школе и которые надеялась когда-нибудь посетить.

Завидев впереди знакомый школьный шарф, она узнала и новую (довольно нелепую) прическу Карие. Проскользнув между двумя праздношатающимися шахтерами, которые застревали у каждой двери, Сассинак ухватила подругу за локоть. Карие резко повернулась:

— Отстаньте!.. Ох, Сасс, ну ты и идиотка! Я уж подумала, что это…

— Пьяный шахтер. Еще бы!

Рядом с Карие Сассинак чувствовала себя безопаснее и даже чуть взрослее. Она покосилась на подругу, и та ухмыльнулась в ответ. Девочки двинулись вперед, слегка покачивая бедрами, подобно героине видеохита «Карин Колдей — отважная авантюристка», и напевая песню из этого фильма.

Кто-то заулюлюкал им вслед, и они пустились бегом. С другой стороны улицы послышался окрик: «Эй, вы, близнецы-скелеты!» — и девочки побежали еще быстрее.

— Синдер — самая большая свинья на всей планете, — заявила Карие, когда они, промчавшись квартал, замедлили шаг.

— Во всей Галактике. — Сассинак сердито посмотрела на подругу. Они обе были высокими и тощими, и шутка Синдера насчет близнецов-скелетов порядком надоела обеим.

— Во всей Вселенной. — Последнее слово всегда должно было оставаться за Карие.

— Хватит думать о Синдере. — Сассинак порылась в кармане жакета и вытащила кредитное кольцо. — У нас есть на что гульнуть…

— Тут я с тобой согласна! — засмеялась Карие и подтолкнула подругу к ближайшему продовольственному ларьку.

На следующий день родители Сассинак заявили, что улицы стали слишком буйными для нее. Девочка пыталась возражать, что она уже не ребенок, но это ни к чему не привело. Сассинак не сомневалась, что запрет как-то связан с поисками приходящей няни и вечеринкой «только для взрослых» в местном центре отдыха. И только приход Карие скрасил заключение. Карие вполне справлялась с шестилетней Лунзи, а это означало, что на долю Сасс выпадет только чтение сказок малышу Джануку, которому недавно исполнилось три года. И если бы Джанук не умудрился рассыпать трехмесячный сахарный паек, после чего они с Карие попытались приготовить печенье из его остатков, день можно было бы считать очень даже неплохим. Карие собрала в банку большую часть сахара. Но Сасс боялась, что мать заметит в нем коричневые песчинки.

— Это всего лишь специи, — успокаивала ее Карие.

— Да, но… — Сассинак наморщила нос. — Что это? О Господи!

Печенье не совсем сгорело, но Сасс не сомневалась, что это не послужит оправданием рассыпанному сахару. Нечего было и надеяться, что Лунзи промолчит, — достигнув возраста, когда понимают разницу между правдой и ложью, она всегда хотела, чтобы все знали обо всем. Свои доносы Лунзи всегда начинала с громкого заявления: «Я говорю правду!» — которое Сасс находила совершенно невыносимым. Сассинак было бесполезно напоминать, как она сама в пятилетнем возрасте поправила квартального координатора за использование вежливого эвфемизма во время застольной беседы. "Правильно говорить «кастрированный», — безапелляционно заявила маленькая Сасс.

Теперь она никогда бы не поверила, что могла сказать за столом нечто подобное, не важно в каком возрасте. Убрав кухонный угол, который теперь выглядел абсолютно чистым, если не считать нескольких белых крупинок песка, Сасс задумалась, как же заставить Лунзи и Джанука улечься спать.

— Восемь дней. — Капитан усмехнулся, глядя на пилота. — Этого должно хватить. Как же нам повезло, что грузовик опаздывает.

Оба рассмеялись своей старой шутке. Для остальных было полной тайной, каким образом им может пойти на пользу, что другие корабли «опаздывают».

— Незачем оставлять свидетелей.

— Естественно. Зато оставим свидетельство — определенного сорта. — Капитан снова усмехнулся, а пилот кивнул. Свидетельство, указывающее на кого-то другого. — Держу пари, что эти дураки внизу напились до бесчувствия, поджидая свой грузовик. Мы можем сфальсифицировать контакт, если только они не говорят на каком-нибудь никому не понятном языке.

— Давайте-ка посмотрим… — Пилот порылся в справочнике и довольно хмыкнул. — Нет проблем. Неогейш — родной язык Ордена.

— Он отсюда родом?

— Нет, но здешние колонисты с Инниш-Айра, а Орлен — с тамошней внешней станции. Там тот же язык и диалект. Колония новая — язык не мог особенно измениться.

— Но дети — они ведь будут говорить на Стандарте?

— Это федеральный закон — все дети к восьми годам должны говорить на Стандарте. Колонии снабжаются учебными пленками и компьютерными кубами для детских садов. У нас не должно возникнуть проблем.

Орлен, вызванный на капитанский мостик, пробормотал в микрофон несколько фраз на Неогейше (так, во всяком случае, надеялся капитан) и принял ответ с главного космодрома планеты. Насколько капитан мог судить, ответное бормотание было точно таким же, только чуть длиннее. «Не язык, а черт знает что», — подумал он, гордясь звучным и музыкальным китайским языком своих предков. При этом капитан свободно владел Стандартом и еще двумя родственными языками.

— Они говорят, что не смогли найти нашу идентификацию в своих файлах, — сообщил Орлен на Стандарте.

— Скажи им, что они пьяные бестолочи, — велел капитан.

— Уже сказал и добавил, что у них, очевидно, устаревшие данные. Они попробуют еще раз, но не задействуют посадочную решетку, пока не идентифицируют нас.

Пилот робко кашлянул, и капитан посмотрел на него.