Мусин Шамиль - Галатея

Парень попался толковый, и мы втроем сначала на бумаге, потом на экране компьютера стали создавать ее лицо. Методом проб и ошибок, постоянно подправляя, мы, наконец, получили изображение максимально близкое к тому, что я видел во сне. Ну, а дальше вступило мастерство визажиста. Сначала он сфотографировал Галу в исходном состоянии. Потом вымыл ей голову и постриг, создав на голове настоящее произведение искусства. И, наконец, на моих глазах стал творить чудо, штрих за штрихом строя ее новое лицо.

Закончив работу, он изумленно осмотрел свое творение и сказал:

– Сам не верил, что такое возможно. Можно, я сфотографирую ее для рекламы своих работ?

Я разрешил с условием, что под ней будет единственная подпись «Гала». Расплатившись с парнем так, что мы оба остались довольны, я отвез ее домой и попросил завтра прийти с работы пораньше – будем объезжать модные салоны, магазины и даже рынки в попытке найти вещи, хотя бы похожие на те, что я видел на ней во сне.

Ночью увидел продолжение сна. На этот раз, стоя перед микрофоном в акустической комнате, Гала пела ту же песню в стиле рок. Голос, который в разговоре не производил впечатления, здесь зазвучал сочно и открыто. Начав тихим гроулом, Галатея стала наращивать громкость и высоту звучания пока, перейдя на скрим, не запела высоким чуть хрипловатым голосом. От восторга у меня по телу побежали мурашки. Зрелище было настолько ярким и явственным, что я засомневался, был ли это сон. Песня закончилась и возбужденный звукооператор показал из микшерской большой палец.

Проснувшись, я сразу нанес на бумагу картины из сна, но увидев, что получилось, расстроился. Если белые штаны, что были на ней, еще можно было поискать в продаже, то широкий в плечах, странно скроенный двубортный пиджак бесполезно было даже пытаться найти. Я убедился в этом, с утра обойдя все известные мне магазины и вещевой рынок. Из всего, что я видел во сне, возможно было купить только черную и белую майки. Даже похожие джинсы отсутствовали в природе – кругом все одно и то же.

В два часа позвонила Гала и, сказав, что отпросилась с работы, предупредила, что через час будет у меня. В ожидании ее я отыскал в интернете адреса концертных ателье. К трем приехала Гала и восторженно описала, какой эффект произвел на работе ее новый имидж. Парни, которые раньше не обращали на нее никакого внимания, вдруг загорелись желанием пригласить на свидание с маршрутом от простой прогулки до похода в ресторан. Даже начальник проводил туманным взглядом. Женщины удивились не меньше мужчин. Самые красивые надменно, словно нехотя, остальные с живым интересом, стали просить ее поделиться визажистом.

В первом ателье, увидев мои рисунки, даже не стали браться, тот же облом ждал нас и во втором. Только в третьем согласились попробовать, но с условием, что в случае неудачи претензий от нас не будет. Я пояснил рисунки и подробно описал цвет, фактуру ткани и другие особенности, которые ожидал увидеть в одежде. Начали с маек. Закройщик, услышав про две майки, удивился:

– Если вы хотите поджарить вашу даму под софитами, пожалуйста, хоть три майки – мне не жалко. Только делается это не так. Я шью просторную черную майку с короткими рукавами и искусственно старю ее. Под рукава, горло и полы пришиваю куски белой ткани, и, наконец, наношу надпись, которую вы тут изобразили. Теперь джинсы. Я возьмусь за них только потому, что уже шил похожие по спецзаказу полгода назад. Но обойдется вам это удовольствие дороже десятка фирменных покупных.

– А второй костюм? – спросил я.

– С ним легче – это обычный сценический вариант. Если согласны, деньги вперед.

Сумма, которую он назвал, заставила задуматься. Если во сне услышу новые песни, костюмы окупятся. А если нет? Ладно, рискну, решил я, и, попросив в первую очередь сшить джинсы и майку, отдал деньги. На послезавтра нам назначили вторую примерку. Теперь самое главное – песня. Как объяснить Галатее, чего хочу от нее услышать, если совершенно не владею музыкальной грамотой?

На обратном пути, решив отметить начало творческого пути, мы зашли в ресторан и за ужином выпили шампанского. Я отдал ей текст песни с транскрипциями, и пока она изучала его, на сцену вышла девушка и в сопровождении оркестра стала петь песню Наннини I maschi.

– Сможешь так? – спросил ее.

– Нет, – стушевалась она.

– Сможешь. Ведь, там ты поешь, значит, и здесь сможешь.

Проводив Галу домой, я сел за компьютер изучать музыкальную грамоту. Перед нами стояла почти невыполнимая задача – я хороший инженер, но импресарио никакой, и разговор наш будет похож на беседу глухого со слепым.

Ночью мне приснились съемки клипа. Гала в тех же джинсах и майке, сидя под деревом, играет на гитаре и поет ту самую песню. Потом на площади, прыгая и крутясь, изображает движениями игру на гитаре и танцует. В ее танце столько пластики и свободы, изящества и наслаждения жизнью, что описать это невозможно – только видеть и слышать. Проснувшись, я несколько минут пытался удержать в сознании волшебные мгновения, и, наконец, придя в себя, поклялся, что воплощу этот сон в жизнь, чего бы мне это не стоило.

С утра я открыл Ютуб и стал записывать клипы с нужным мне вокалом. К обеду подобрал десяток и, позвонив Галатее, предложил вечером зайти ко мне. В половине восьмого я усадил ее за компьютер и, прокрутив подобранные клипы, попросил спеть любой из них.

Лучше бы я этого не делал. То, что она пыталась петь, годилось для исполнения в сельском клубе, но только не на сцене концертного зала. Надо срочно брать уроки вокала. И надо что-то делать с ее повседневной одеждой – я больше не могу смотреть на жуть, в которую она одета. Встает вопрос в деньги. У меня небольшой, но стабильный бизнес по электронике и айти технологиям, но хватит ли средств, чтобы раскрутить Галу, даже если сны будут продолжаться? Авантюра чистой воды.

Следующий сон решил все. Она подняла на ноги орущий Колизей. Гала пела на итальянском языке, бегая и прыгая по гигантской сцене или, раскинув руки подбегая к рампе и размахивая микрофоном в сторону зала. Она пела, и тысячи людей подпевали ей, упоенно блестя глазами.

Камера прошлась по утопающему в дымке великому амфитеатру и показала восторженные лица зрителей, певших, раскачиваясь, в обнимку и поодиночке, плачущих, не скрывая слез, и машущих поднятыми над головой руками. Я понимал, что это сон, и не хотел выходить из него, стараясь сохранить еще хоть секунду чудесного ощущения праздника. Но видение исчезло, и я проснулся полный сожаления об ушедшей эйфории.

Теперь я твердо знал, что не отступлюсь от своей сумасшедшей идеи, не смотря ни на какие препятствия. Слова переведем с итальянского на русский язык, решил я, и будем поднимать на ноги зрителей российских стадионов. Я позвонил Галатее и попросил отпроситься с обеда.