Ричард Матесон - Невероятный уменьшающийся человек

— Милый, милый, милый, — ворковала она.

Скотт отклонился и заглянул в ее сверкающие глаза.

— Если б ты знала, — надрывно произнес он. — Если в ты...

— Но я знаю, — сказала Кларисса, проведя дрожащей рукой по его щеке.

— Да, конечно, ты знаешь.

Скотт целовал ее и чувствовал, как мягкие призывные губы становятся жесткими, страстными, требовательными. Он крепко прижимал ее к себе.

— О Господи, снова быть мужчиной, — шептал Скотт, — только бы снова быть мужчиной и обнимать тебя так.

— Да, обними меня крепче. Я так долго ждала этого.

Через несколько минут Кларисса увлекла его на кушетку, и они, улыбаясь, уселись там, тесно прижавшись друг к другу.

— Странно... — заметила она. — Ты кажешься мне таким близким, а ведь я никогда не видела тебя раньше.

— Это потому, что мы похожи, — отвечал он, — потому, что мы одинаково жалки в этой жизни.

— Жалки?

Скотт оторвал взгляд от своих ботинок.

— Мои ноги касаются пола, — изумленно сказал Скотт и меланхолично улыбнулся. — Такой пустяк, но ведь впервые за все это время мои ноги касаются пола, когда я сижу. Знаешь, — Скотт нервно сжал ее руки. — Да, ты должна знать.

— Ты сказал, что мы жалки? — переспросила Кларисса.

Он посмотрел на ее озабоченное лицо и спросил:

— А разве не жалки? Разве мы не сама жалость?

— Я так не думаю. — Страдание мелькнуло в ее глазах. — Никогда не считала себя достойной жалости.

— О, извини, сожалею. Я не хотел. — Лицо Скотта выражало раскаяние. — Просто я стал таким желчным Я один, Кларисса. Всегда один. С некоторых пор абсолютно одинок. — Скотт бессознательно погладил ее по руке. — Вот почему я чувствую такую тягу к тебе. Вот почему я...

— Скотт!

Они еще теснее, чем прежде, прижались друг к другу, и Скотт почувствовал, как ее сердце, словно маленький кулачок, стучится в его грудь.

— Да, ты одинок. Так одинок. Я знала других похожих на меня — похожих на нас. И даже была замужем. — Ее голос, затихая, переходил в шепот. — У меня должен был быть ребенок.

— О, я...

— Нет, нет, не говори ничего, — умоляла Кларисса. — Но мне легче: я была такой всю свою жизнь, и у меня было время, чтобы привыкнуть.

Скотт удержал рвущийся наружу крик и сказал то, что не мог не сказать:

— Когда-нибудь даже ты станешь для меня гигантом.

— Милый! — Она прижимала голову Скотта к своей груди, вороша ему волосы. — Как страшно смотреть на свою жену и ребенка и видеть, как с каждым днем они становятся все больше и отдаляются.

Запах, исходивший от ее тела, был чист и сладок. Скотт впивал ее аромат, стараясь забыть обо всем, кроме нее, и слушал ее чарующий голос, наслаждаясь каждой секундой.

— Как ты сюда попал? — спросила Кларисса.

Скотт рассказал.

— Понятно. А жена не испугается за тебя?

— Не гони меня, — прошептал он.

Как бы оберегая, она прижала его еще крепче к своей упругой груди.

— Нет, нет, нет. Оставайся столько, сколько. — Кларисса умолкла.

Скотт услышал, как она опять нервно сглотнула.

— Тебя что-то тревожит? — спросил он.

Она с минуту колебалась, потом ответила.

— Знаешь, мне надо еще раз выступить, — ответила она, тихонько отстранилась и посмотрела на часы. — Всего десять минут.

— Нет! — Он отчаянно прижался к ней.

Ее дыхание стало отрывистым.

— Если бы ты мог задержаться у меня еще хоть чуть-чуть, самую капельку.

Скотт не знал, что сказать. Он выпрямился, посмотрел на ее напряженное лицо и тяжело вздохнул:

— Я не могу. Она будет ждать. Она будет... — Его руки нервно терлись о колени и наконец замерли. — Бессмысленно, — добавил он.

Кларисса наклонилась и, прижав ладони к его щекам, поцеловала Скотта в губы.

Его дрожащие руки побежали по ее плечам, спине, пальцы мягко перебирали шелк халата.

Она обняла его за шею.

— Она что, так испугается, если... — начала было Кларисса, но запнулась и поцеловала его в щеку.

Скотт все еще не мог ответить. Она отстранилась, а он посмотрел на ее залитое румянцем лицо.

Кларисса избегала встретиться с ним взглядом.

— Ты не должен, прошу тебя, ты не должен думать, что я просто непристойная женщина. Я всегда была порядочной. Я только... — Пальцы нервно побежали, плавно скользя, по складкам шелкового халата. — Я только чувствую, как ты говорил, сильную тягу к тебе. В конце концов, этого не было бы, если бы мы были как все. Но мы — нас только двое таких, и в тысяче миль вокруг нам не найти себе подобных. Понимаешь, все не так, как...

Услышав топот тяжелых ботинок по ступенькам фургона и стук в дверь, Кларисса замолчала.

Низкий голос произнес:

— Десять минут, Клэр.

Кларисса не успела ответить, потому что говоривший тут же ушел. А она только молча смотрела на дверь, и тело ее сотрясала дрожь.

— Да, твоя жена будет испугана, — после паузы сказала она, поворачиваясь лицом к Скотту.

Его руки вдруг сжались на ее руках, а лицо стало жестким.

— Я собираюсь все рассказать ей. Я не хочу оставлять тебя. Не желаю.

Кларисса бросилась к нему. Ее горячее дыхание жгло ему щеку.

— Да, расскажи! Расскажи все. Я не хочу, чтобы ей было больно, не хочу, чтобы она испугалась, но расскажи ей. Пусть знает, как нам хорошо. Она не сможет ответить «нет».

Она отстранилась и поднялась, тяжело дыша. Дрожащие пальцы потянулись к пуговицам халата, расстегнули их, и халат, шурша, соскользнул вниз, обнажив плечи цвета слоновой кости. Тело Клариссы, окутанное тонким светлым бельем, казалось особенно изящным.

— Расскажи ей! — почти со злобой крикнула она и, развернувшись, бросилась в другую комнату.

Скотт вскочил, глядя на полуоткрытую дверь и слыша торопливый шелест надеваемой одежды. Так он стоял неподвижно, пока Кларисса не вышла.

Она остановилась напротив него, лицо ее было бледно.

— Я была несправедлива. — Кларисса отвела взгляд. — Мне не следовало так с тобой поступать...

— Но ты будешь ждать? — прервал ее Скотт и, схватив за руку, сжал ее так, что Кларисса поморщилась от боли. — Кларисса, ты будешь ждать меня?

Сначала она посмотрела на него, потом вскинула голову, и Скотт поежился под ее пылающим взглядом.

— Я буду ждать.

Едва стук ее высоких каблучков по ступенькам фургона затих, Скотт обошел маленькую комнату, рассматривая мебель и касаясь пальцами каждого предмета. Покончив с этим занятием, он перешел в соседнюю комнату и, поколебавшись секунду, сел на кровать Клариссы и взял в руки ее желтый шелковый халат. Ткань еще хранила аромат женского тела и была такой гладкой, что выскальзывала из пальцев.

Скотт зарылся лицом в складки халата, жадно вдыхая его сладостный запах.

— Но почему я должен говорить с Лу? — вслух размышлял он. — Она будет только рада избавиться от меня. Она... она будет напугана...