Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Но даже там, где тьма казалась особенно густой, ночь все же не была абсолютной. Точно так же, как не была абсолютной и смерть – химические элементы разложения служили строительным материалом для созидания новой жизни – так и ночь казалась просто приглушенным до самого нижнего предела светом, миром, в котором двигались и сновали существа, волею судьбы изгнанные из более светлых и населенных областей.

Среди подобных тварей была, например, пара кожекрылов, весело кувыркающихся сейчас в воздухе над головой матери, держащей на коленях ребенка, то стремительно, сложив крылья, пикирующих вниз, то снова взмывающих вверх, наслаждаясь парением в теплом восходящем потоке воздуха. Ребенок проснулся, мать принялась показывать ему летающих над ними созданий.

– Смотри, Ларен, как быстро падают они – буух! – прямо в долину и вот – оп! – взлетают вверх, так ловко! – снова поднимаются к солнцу, снова летят к свету.

Мальчик морщил носик, слушая мать. Кожекрылы продолжали свои акробатические упражнения, пикировали вниз и переворачивались, то ярко освещенные солнцем, то снова утопающие в мире теней, только для того чтобы снова вырваться из него, словно из бескрайнего моря, к свету, взлетев почти до редких плывущих по небу облаков. Подбрюшья облаков были подсвечены бронзой; они казались такой же неотъемлемой частью ландшафта, как рубиновые горы, отражающие свой свет на темный мир внизу почти ощутимым потоком, нисходящим на пустынный пейзаж цветами старого золота и выцветающей осенней желтизны.

Посреди этого перекрестия света и теней парили кожекрылы, кормящиеся спорами, извергаемыми из себя растительными машинами размножения, покрывающими солнечную сторону планеты, и густыми облаками приносимыми оттуда ветрами. Малыш Ларен гукал от удовольствия, вытягивая ручки к небу; мать Яттмур тоже гукала ему в ответ, испытывая при виде каждого движения своего малыша беспредельную радость.

Внезапно падение одного из кожекрылов затянулось. С удивлением Яттмур следила за тем, как отвесно несется вниз птица, как потерял ее ловкий прежде полет контроль. Второй кожекрыл тоже нырнул вниз, стремясь догнать своего партнера. Еще мгновение ей казалось, что падающий первым кожекрыл вот-вот выровняется: но потом его тело ударилось о каменистый склон горы с отчетливым густым звуком!

Яттмур поднялась на ноги. Мертвое летучее создание неподвижно лежало на камнях, а его партнер кружил над ним в безысходном горе.

Не только она была свидетельницей падения кожекрыла. Один из троицы толстопузых уже бежал в упавшему крылатому, крича на бегу двум своим товарищам. Она даже слышала его крик: «Идите за мной, чтобы видеть глазами упавшую крылатую птицу!» – отчетливо разносящийся в прозрачном воздухе, под аккомпанемент звучного топота его ног, торопливо стучащих по склону горы. Она стояла и по-матерински обеспокоено следила за толстопузым, прижимая к себе Ларена и сожалея о том, что мир и покой ее существования внезапно оказался так грубо нарушен.

Ибо не только толстопузый торопился добраться до упавшей птицы. Яттмур с испугом заметила дальше на склоне холма группу сутулых фигур, проворно вывернувших из-за укрытия за камнями и устремившихся в сторону мертвого кожекрыла. Всего она насчитала восемь покрытых белесым мехом существ, с острыми торчащими носами и большими ушами, силуэты которых четко выделялись на фоне темно-синего сумрака, укрывающего позади них долину.

Они и Грин называли эти существа горными людьми и все время с тревогой ожидали их появления, потому что эти создания были быстры и хорошо вооружены, хотя до сих пор ни один из них не пытался причинить вред людям.

На мгновение картина словно застыла – троица толстопузых спускается вниз по склону холма, в то время как восемь горных людей поднимаются торопливо вверх, а над всем этим наверху кружит одинокая птица, не зная что ей делать, опуститься ли, чтобы оплакать гибель своего партнера, или же скорее улетать и спасать свою жизнь. В руках у горных людей были луки и стрелы и на бегу они поднимали свое оружие, такое маленькое на расстоянии, но безусловно грозное, и внезапно Яттмур почувствовала тревогу за судьбы глупых добродушных увальней, которые проделали вместе с ней такое далекое и опасное путешествие.

Прижав Ларена покрепче к груди, она закричала им, пытаясь предупредить:

– Эй, толстопузые! Быстро возвращайтесь назад!

В тот же самый миг, как раздался ее крик, один из покрытых мехом горных людей выпустил стрелу. Стрела полетела быстро и очень точно – и кружащая над местом гибели своего партнера птица с кожистыми крыльями по спирали упала вниз. Заметив, что случилось в небе и что подбитая птица падает прямо на него, бегущий впереди толстопузый взвизгнул и присел. Подстреленная птица, крылья которой еще слабо трепетали, упав, ударила его по плечу. От удара толстопузый пошатнулся и тоже упал, а птица, широко раскинув крылья, накрыла его, продолжая слабо биться.

Сразу же после этого толстопузые и горные люди увидели друг друга.

Яттмур повернулась и бросилась бежать к закопченной пещере, где обитали она, ребенок и Грин.

– Грин! Пожалуйста, иди скорее! Толстопузых сейчас убьют! Их поймали эти ужасные ушастые горные люди. Что нам делать?

Сложив руки на животе, Грин лежал у костра, опершись спиной о груду камней. Услышав ворвавшуюся в пещеру Яттмур, он взглянул на нее пустыми и мертвыми глазами, потом снова смежил веки. Его лицо было бледно, и на фоне этой бледности особенно четко выделялся коричневый воротник, которым были окружена его шея, и так же коричневый гребень, спускающийся у него по плечам, разросшись там тяжелыми складками.

– Да сделай же, наконец, что-нибудь ! – закричала на него она. – Что с тобой творится?

– От толстопузых все равно нет никакого толку, – проговорил Грин. Однако, медленно и словно неуверенно, он поднялся на ноги. Она подала мужу руку, за которую тот машинально ухватился, и вытащила его из пещеры.

– Я не могу бросить этих несчастных – они такие глупые, а я так привыкла к ним, – проговорила Яттмур, больше обращаясь к самой себе.

Остановившись на склоне, они удивленно уставились вниз, на маячащие на фоне туманной синевы долины неясные фигуры.

Все трое толстопузых, совершенно целые, поднимались обратно к пещере, волоча за собой одного из кожекрылов. Позади них толпой семенили горные люди, буксируя за собой волокушу, в которую был нагружен другой подстреленный кожекрыл. И те и другие держались друг с другом весьма дружелюбно и болтали, сопровождая свои слова быстрой жестикуляцией, в чем особенно отличались толстопузые рыболовы.

– Ну и что ты на это скажешь? – воскликнула Яттмур.