Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

– Грин! Я близок к смерти… точнее, был близок. О, эта боль полной бесчувственности… Послушай, друг мой, это я, твой сморчок, это я говорю с тобой. Я подчинил себе дельфина, я пользуюсь его речью, как когда-то пользовался твоей; его голова полна необычайных и любопытнейших познаний… ах, я не подберу для этого лучшего слова, как зеленый мир, целая вечнозеленая галактика… она видится мне совершенно ясно…

В ужасе Грин вскочил на ноги.

– Сморчок, ты сошел с ума! Разве ты не видишь, в какую беду мы здесь угодили, нас готовы разорвать эти бесчисленные острозубые, потому что не пройдет и часа, как они снова соберутся с духом и опять нападут? Что нам тогда делать? Если ты действительно все можешь видеть, если ты в своем уме и способен изъясняться связно, то помоги нам!

– Я не сошел с ума – более того, определенно полагаю себя единственным разумным существом в этом мире людей с головами жаб, и нет никого, кто бы мог судить меня… Хорошо, Грин, я скажу тебе, откуда может прийти тебе помощь! Взгляни на небо!

Все вокруг уже давно заливал какой-то необычайный свет. В отдалении от них в чаще джунглей в небо упирался вертикальный зеленый луч и теперь к первому лучу прибавился еще и второй луч, возникший поблизости от первого. Нижние, ближайшие к лучам слои атмосферы приобрели зеленоватый оттенок, и Грин с удивлением увидел, как отчетливо выглядят в этом зеленоватом отсвете длинные растянутые ветрами облака, полосами затеняющие небо. Из одного из таких облаков к земле опускался странник. Опускающийся с неторопливой грацией, странник намечал местом своей посадки именно ту площадку, на которой сейчас стояли Грин и другие люди.

– Этот странник собирается опустится совсем рядом, ты так считаешь, сморчок?

Видя перед собой то нечто, что не так давно питалось соками его жизни и мучило его, Грин не испытывал к сморчку ненависти, понимая, что тот, прикованный к почти неподвижному на суше дельфину, сейчас может предложить им только помощь, не пытаясь им ничем повредить.

– Да, я уверен, что этот странник собирается опуститься именно здесь, на вершине горы, – ответил сморчок. – Я советую тебе и Яттмур с ребенком подойти сюда и лечь рядом, чтобы странник не раздавил вас своим телом. Я думаю, что этот странник собирается опуститься сюда для спаривания – чтобы заняться перекрестным опылением – с этим умирающим странником. Как только здоровый странник опуститься вниз, мы сможем на него забраться. Ты должен поднять меня туда наверх – ведь ты сможешь сделать это, Грин? После этого я объясню тебе, что делать дальше.

Сморчок вещал через рот дельфина, и его слова было трудно разобрать, а вокруг свистел ветер. Покрытое длинным густым волосом тело над их головами раздулось настолько, что закрыло собой почти полнеба: странник медленно опустился на край утеса, расположившись сверху своего умирающего партнера. Ноги прилетевшего странника вытянулись вниз и накрепко вцепились в волосатые бока нижнего растительного животного. Повозившись, странник пристроился и застыл.

Грин, Яттмур и две женщины-пашницы подошли к страннику и стали смотреть, задрав вверх головы. Грин отпустил хвост дельфина, которого тащил за собой по камням.

– Мы не сможем туда забраться! – сказал он. – Ты сошел с ума, сморчок, если думаешь, что мы решимся на такое. Странник слишком велик!

– Забирайтесь, человеческие существа, забирайтесь, как я вам сказал! – заголосил голосом дельфина сморчок.

Грин остановился возле странника, чтобы рассмотреть его внимательно. Рядом с ним столпились Лили-Йо и люди ее племени. Только что они прятались за скальным выступом и теперь с опаской выходили наружу.

– Твоя рыба говорит правду, – заметила Лили-Йо. – Это единственный наш путь к спасению. Забирайся первым, Грин! Ты и твои спутники могут пойти с нами, и мы поможем вам и позаботимся о вас.

– Не нужно бояться странника, Грин, – подхватил мужчина Харрис. – Давай, забирайся.

Грин продолжал стоять внизу странника, и уговоры окружающих совсем не придавали ему отваги. Стоило только ему представить, что он должен оказаться на чем-то, что в скором времени оторвется от земли и полетит по воздуху, как у него начинала невыносимо кружиться голова; он вспоминал свой полет на спине растительной птицы, упавшей на самом краю Безлюдья, вспоминал путешествие в лодке и на вершине ходульника, в результате которых попадал из одного бедственного положения в другое, еще более бедственное. Только последнее путешествие, предпринятое им по собственной воле, пусть и под руководством дельфина, обещало, что конечная точка пути все же будет выгодней исходной.

Он стоял и все раздумывал, когда сморчок снова заревел голосом дельфина, призывая остальных начинать забираться на странника по его тонким лапам, приказывая татуированным женщинам-пашницам поднять его на руки и нести наверх на странника, что они и проделали при помощи людей из племени Лили-Йо. Довольно скоро подъем был успешно совершен и все они оказались на вершине спины странника, откуда глядели вниз и звали к себе Грина. Рядом с ним осталась только Яттмур.

– Теперь, когда мы наконец освободились от сморчка и толстопузых, к чему нам зависеть от этого огромного чудовища, – пробормотал он.

– Мы тоже должны забраться туда, Грин. Странник отнесет нас к теплым лесам, подальше от острозубых, где мы с Лареном сможем наконец обрести покой. Ты ведь и сам понимаешь, что мы не можем остаться здесь.

Грин взглянул на жену и своего большеглазого ребенка у нее на руках. Слишком много бед ей пришлось пережить с тех пор, как она повстречалась с ним, с тех самых пор, как Черный Зев завел свою ужасную песнь.

– Если ты так хочешь, то мы тоже заберемся на странника, Яттмур. Дай мне Ларена, я понесу его.

В раздражении он поднял голову и крикнул сморчку:

– И прекрати свой глупый рев – я поднимаюсь.

Он сказал это слишком поздно: сморчок уже замолчал. Когда Грин и Яттмур, задыхаясь, наконец забрались на спину живого холма, оказалось, что люди Лили-Йо претворяют в жизнь новую затею сморчка.

Повернув свое свиное рыло к Грину, дельфин проговорил:

– Знай, как и все другие, что наступило время моего деления, являющегося способом нашего, сморчков, размножения. Я собираюсь взять под свой контроль странника, частично оставив свое тело на дельфине.

– Остается только надеяться на то, что дельфин не возьмет под контроль тебя, – сумрачно пошутил Грин, усаживаясь на поверхность странника.

Поверхность под ним пошевелилась. Огромное существо, поглощенное процессом оплодотворения, настолько потеряло за своими собственными переживаниями чувствительность ко всему происходящему с ним, что практически не обращало внимания на быстро работающих ножами на его спине Лили-Йо и остальных крылатых людей, вырезающих в эпидерме большую дыру.