Тим Пауэрс - Лучший парень

Вид одного, лопнувшего под тяжелым башмаком, был слишком омерзителен, чтобы нормальный человек захотел проделать это еще раз.

Все, что делал Вилкинс, обычно сводилось к тому, что он в высшей степени осторожно снимал червяков со стебля и перебрасывал через забор на соседний двор, по ночам они приползали назад, продолжая уничтожать листья. В этом сезоне он пересаживал трижды.

Вилкинс работал именно над научными методами избавления от этих тварей. Он думал о сетках в гараже и о коробках с комплектами для выращивания кристаллов, которые он купил.

Сзади взревел двигатель. Из дальнего угла стоянки, сдирая с колес резину, ослепительно сверкая отраженным в ветровом стекле солнцем, прямо на него в облаке белого дыма влетел старый, покрытый пылью «Форд Турин». Испугавшись от неожиданности, Вилкинс засеменил по асфальту, пытаясь отскочить, прежде чем машина налетит на него. Переднее колесо чуть не проехало по ноге, он вскрикнул, ударил кулаком по капоту, и в этот момент изогнутая стойка, оставшаяся от разбитого зеркала, поймала его за цепь с ключами… Рывок… И земля ушла у него из-под ног.

Вилкинс тяжело рухнул на мостовую, и его поволокло за машиной.

Одно мгновение между автомобилем и брюками было соперничество, а потом пояс не выдержал, внутренний шов лопнул, и Вилкинс увидел, как его туфли прыгают по стоянке, а брюки исчезают, так как машина быстро свернула направо, на Мейн.

Номер! Шатаясь, он встал и в основательно обнаженном виде ринулся к выходу со стоянки. Далеко впереди, подрезав на углу грузовой пикап, ехал «Форд», лавируя между машинами. Вилкинс разобрал только первую букву, Г или К. Повиснув на стойке зеркала, хлопая, извиваясь и вздымаясь на конце цепи, его изобретательские брюки хлестали по асфальту, превращаясь в клочья; со стороны это выглядело так, будто штаны бешено мчались, пытаясь не отстать от машины. Через минуту автомобиль скрылся, а вместе с ним и брюки.

Вид удаляющихся штанов заставил его броситься к собственному автомобилю. Летний ветерок пошевелил волосы на голых ногах, и Вилкинс в ужасе оглянулся на кафе: видят его или нет?

Ну конечно, из кафе Норма на него глазела куча народа, перегнувшись через столы, которые стояли у окна, выходившего на стоянку. Лица выражали, казалось, все известные человеческие эмоции: удивление, беспокойство, веселье, удовольствие, отвращение, страх – все, кроме зависти. Был слышен чей-то похожий на кашель смех, приглушенный оконным стеклом.

Один пенс-беглец валялся в сорняках на клумбе, и он довольно долго медлил, прежде чем схватить его, а потом опять засуетился в одних носках и мешковатых трусах, прекрасно понимая, что почти вся задняя часть трусов содралась об асфальт, когда он упал.

Сукин сын, – подумал он, бессознательно вторя оборванной женщине.

Его автомобиль был заперт, и Вилкинс инстинктивно потянулся за цепью, которая ехала уже где-то по Семнадцатой улице.

– Черт! – выругался он, услышав, что кто-то подходит сзади. Чтобы хотя наполовину скрыться от толпы в кафе, он зашел за машину. Сейчас большинство смеялось. Люди показывали на Вилкинса. В конце концов, с ним все было в порядке. Теперь можно было с чистой совестью смеяться, как обезьяны в зоопарке. Посмотрите, как он бежит! Толстяк в шутовских трусиках! Посмотрите только на эту бочку!

Человек, подошедший к нему сзади, был пожилым. Он стоял с серьезным видом, качая головой.

– Это наезд и бегство, – сказал старик. – Я все видел. Я был вон там, возле окна, и готов идти в суд. Этот ублюдок даже не оглянулся.

Он стоял по другую сторону машины, между Вилкинсом и людьми, глазеющими в окно. Из проезжающего по 16-ой улице автомобиля кто-то улюлюкал. Вилкинс вздрогнул и, упав на четвереньки, стал нащупывать ключ, припрятанный под передним бампером. Он старательно обшарил грязное нутро бампера, но так и не нашел маленькой магнитной коробочки. Может быть, она сзади. Но он отнюдь не собирался всем на посмешище ползти за ней вокруг машины…

Откуда-то сверху, из открытого окна на противоположной стороне 16-ой улицы, раздался разбойничий свист. Он торопливо встал.

– Вы запомнили номер? – спросил старик.

– Что? Нет. – Вилкинс глубоко вздохнул, чтобы успокоится.

Проклятый ключ. Скорей всего, он выпал где-нибудь. Так тебе и надо! Предан даже вещами…

Сердце все еще частило, но уже не колотилось так сильно. Прижав к груди ладонь, он попытался успокоиться. «Спокойно, дружище», – пробормотал он, прикрыв глаза. Стало полегче. Теперь Вилкинс был в состоянии критически оценить ситуацию.

Просто чудо, что он не пострадал. Будь он тощим, силы, возникшие при столкновении, вероятно, разорвали бы его пополам. Сильно оцарапано колено, но эти царапины ничуть не больше десяти миллионов таких же, какие были у него в детстве. Ладони ободраны, кожа ниже спины горит. И все тело ноет.

Он согнул ноги и покрутил руками. Разбойничий свист раздался опять, но Вилкинс не обратил на него никакого внимания.

Просто чудо, что он выбрался из этой переделки почти невредимым. Ничего такого, что нельзя было бы вылечить бутылочкой «Весельчака Бена», может, лишь добавить немного йода на царапины.

Потом Вилкинс сообразил, что все еще держит во рту зубочистку. Он неуверенно ткнул ею в зубы, надеясь, что это поможет вернуть мир в нормальное состояние. Но она была мягкая, размятая, никуда не годилась, и он выплюнул ее в кусты можжевельника.

– Вам следовало бы запомнить номер. Это самое первое дело. Да что я говорю! Я ведь и сам не запомнил. – Переживая за Вилкинса, старик оглянулся, сердито взглянув на толпу, которая уже уменьшилась. – Стадо ослов…

Несколько человек до сих пор стояло и глазело, надеясь лишний раз взглянуть на Вилкинса и подметить еще несколько деталей, чтобы украсить ими свой рассказ, который они будут излагать каждому встречному в течение ближайших шести недель. Шести месяцев, скорей всего. Наверное, этим недоумкам больше не о чем рассказать.

– Ключи от машины увезли, да?

Вилкинс кивнул. Внезапно его затрясло. Руки запрыгали по капоту, и он тяжело опустился на высокий шершавый бордюр клумбы.

– Сейчас, – проговорил старик, явно встревоженный. – Подождите. У меня в машине есть одеяло. Черт возьми, что ж я копаюсь!

Он заторопился к старому, разбитому «Шевроле», открыл багажник и достал спортивное одеяло в прозрачном пластиковом чехле. Старик вытащил одеяло и накинул его на плечи Вилкинса.

Вилкинс сидел на бордюре, свесив голову. Какое-то время он был в полуобморочном состоянии. Сердце, однако, стало успокаиваться. Сейчас ему очень хотелось лечь, но только не здесь, не на стоянке.

– Это шок, – сказал старик. – Так всегда бывает, когда что-то случается. Вы живете где-то поблизости?