Алексей Зазнайкин - Посмертие

Часть первая "Письмо"

Дорогая Валентина Павловна, пишу вам это письмо, поскольку вы единственный человек, с которым я мог бы поделиться пережитыми мной недавно событиями. Вы человек опытный, да, и слухи ходят, что вы знающая.

Связаны ли эти события с моей алкогольной зависимостью или это некий мистический опыт мне пока не ведомо, но вы как человек прозорливый и сведущий, думаю, могли бы дать мне разъяснения, о большем не прошу.

История эта могла бы быть банальной, если бы не ее завершение, хотя в привычном понимании завершения у этой истории пока нет, и, дочитав ее до конца, вы поймете почему.

Я родился обычным парнем, природа не наградила меня какими-либо талантами, во всяком случае так думал я, ну, ладно, не только я, так думали все кого я знал, включая родных. Таких как я называют молью – незаметный, скромный, стеснительный, небольшого роста, безынициативный и с довольно детским лицом, что усложняло в подростковом возрасте знакомство с противоположным полом, что в свою очередь сказывалось на самооценке не самым лучшим образом.

До сих пор моя внешность кого-то удивляет, кого-то пугает. Выглядеть в 45 лет на 20, наверное, вожделенная суперспособность для противоположного пола, но для мужчины очень сомнительная. Складывалось впечатление, что мое физическое развитие застыло где-то на 20-ти годах, хотя что я говорю, в 16 я выглядел на 8, и это, наверное, единственное, что меня выделяло на фоне ровесников.

Учился я средне, не особо понимая зачем мне все это надо, но раз надо, то надо, я тогда, да, впрочем и всегда, плыл по течению, не особенно задумываясь, кем я хочу стать, где я хочу быть, с кем я хочу быть, чем я хочу заниматься. Оболтус одним словом. В то время как мои ровесники и одноклассники к окончанию школы уже знали куда хотят поступать и кем работать, кто-то уже запланировал свадьбу, кто-то начал делать первые шаги на пути к карьере, я же равнодушно попивал пивко с приятелями по двору, молча сидя на лавочке.

Так на автопилоте я поступил в техникум, где пытался учиться на повара, так и недоучившись, бросил его и пошел в армию. Сам не знаю зачем. В армии узнав, что я учился на кашевара меня определили на кухню, что собственно меня и спасло от дедовщины. Кому надо борща понаваристее нальешь, кому-то кусок курицы побольше положишь. Так и прошли мои два года службы без каких-либо эксцессов, в то время как других мутузили по чем зря.

Откровенно говоря, жизнь моя до последнего момента шла довольно ровно и спокойно. Я не беспокоился о будущем, а будущее видимо не беспокоило то, что я о нем не беспокоюсь, пожав друг другу руки мы шли плечом к плечу, не напрягая друг друга. В то время как у других моих друзей и знакомых жизнь била ключом, иногда и по голове, в моей же была тишина, не удивился бы и мертвым с косами.

Я спокойно и равнодушно наблюдал семейные перипетии своего лучшего друга, ссоры происходили с битьем посуды, соплями, угрозами развода, эпичными примирениями и драками. Дважды я снимал его с петли. Другой же мой друг попал в поле интересов бандитов. Он внезапно для себя самого удачно запустил бизнес проект со своим одноклассником, который его собственно им и сдал.

Были это 90-ые, расцвет бандитизма и рэкетирства. Власти нет, законы не работают, все пытаются обогатиться любыми доступными способами. В итоге пришлось ему свой бизнес продать, точнее сказать отдать, ему заплатили какую-то условную сумму, исключительно для того, чтобы оставаться в правовом поле, говоря откровенно, он легко отделался.

В общем жизни моих друзей и было мое маленькое развлечение. Каждый раз, когда у них что-то происходило, мы собирались у меня на кухне и долгие часы болтали и разговаривали, точнее сказать говорили они, я только мычал, пил и снова мычал, пока мои собутыльники не засыпали. Выигрывали здесь все, я получал свою долю адреналина и иллюзию, что в моей жизни что-то происходит, а они возможность выговориться и избавить себя от внутренних мучений и сомнений.

Иногда в таких беседах мы затрагивали и тему Бога, тему загробной жизни, во что я совсем не верил, хотя не верил громко сказано, мне просто было плевать. Мне представлялось это довольно просто, тебя выключают как лампочку, и ты перестаешь существовать, и, надо сказать, меня это не пугало, но пугало моих друзей.

Мой друг Гришка, это тот которого я дважды доставал из петли, орал и проклинал всех Богов и Дьявола. А проклятия он на пьяную голову придумывал закачаешься, ясное дело во всем он винил Бога, который не уберег его от стервы-жены, Дьявола, который соблазнил его красивыми телесами супруги, что у того отключилась голова, маму, папу, что родили, государство, просто так, в конечном итоге виноватым оказывался и я.

Но я не обидчивый, поэтому меня абсолютно не трогали его проклятия в мой адрес, к тому же запал в момент, когда очередь доходила до меня, а доходила она уже к концу пьянки, у него обычно заканчивался и мне доставалось не так сильно как Богу, с которого он обычно начинал. Как Боженька его не испепелил за все это время до сих пор мне не ясно, хотя, да, Бога же нет, но, знаете, сегодня, когда я пишу это письмо, я уже ни в чем не уверен.

Вы уж простите мне долгую прелюдию, вы должны понимать мой характер и время в которое я рос. Не подумайте, это не жалоба, однако, для полного понимания картины все мной описанное, думаю, необходимо упомянуть, но мы уже близки к завязке.

Длительные и в последствии неограниченные алкогольные посиделки очень плохо сказались на моем здоровье. Незаметно я стал запойным алкоголиком, человеком, у которого наконец-то впервые в жизни появилась цель – выпить. Каждый Божий день я одним из первых стоял возле магазина перед его открытием, переминаясь с ноги на ногу в ожидании продавца.

Меня уже знали в лицо и без вопросов доставали с полки нужные мне напитки. Надо так же отметить, выглядел я на тот момент ужасно. Вся моя природная молодость куда-то исчезла и буквально за два года я постарел лет на 20. Опухшее лицо, синяки под глазами, обвисшая кожа, небритая физиономия и абсолютно ничего не выражающий взгляд выдавали во мне глубоко опустившегося человека, но меня как обычно абсолютно не волновало мое будущее, хотя я еще мог остановиться и что-то изменить, тем не менее моя природная пассивность и флегматичность не дали мне и шанса.

В одно не прекрасное утро я как обычно оделся и пошел за вожделенным напитком, который как я думал вылечит мою разболевшуюся голову и трясущиеся руки. Дойдя до магазина я стал чувствовать неладное, сердце будто будто трепетало, оно билось не ровно, что сбивало дыхание, тут я впервые в жизни испугался по-настоящему, однако немного постояв и отдышавшись, я вошел в магазин и передо мной будто выключили свет.