Илья Гинзбург - Вечность

Мы с Леной жили душа в душу, и она знала, как я грежу открыть что-то новое, чего ещё в нашем мире не было. Но что так необходимо? Мы с ней часто об этом разговаривали. Было очень много идей: прибор, для приготовления еды на воздушных потоках, а не на газу или электричестве, как с древних времен готовят сейчас; прибор для превращения человека в любое живое существо и обратно в человека, наконец поняв, что в голове у всех, кто не относится к человеческой расе; прибор для перевода звуков и мыслей животных на человеческий язык, особенно для людей, которые видят настоящих друзей в животных, либо для людей в возрасте это было бы отличное устройство. Но всё это было не то, что хотелось, что просилось где-то внутри, что подсказывал внутренний голос. А он, честно говоря, не подсказывал абсолютно ничего, зато отрицал всё, что мой разум пытался мне внушить. Порой их борьба внутри меня доходила до абсурда, и я шёл в бар, где выпивал хакель джиронда и шёл домой спать. Для справки: хакель – ёмкость, похожая на бутылку, но с двумя ручками по бокам, на которых установлены кнопки. Кнопки на правой ручке отвечают за подогрев (верхняя) и охлаждение (нижняя), а кнопки на левой ручке отвечают за направление жидкости вверх (верхняя) и вниз (нижняя), что позволяет не переворачивать сам хакель. А джиронда – английский напиток, напоминающий по вкусу более сладкий виски с колой, но с меньшим процентом алкоголя и при этом большим эффектом опьянения. День, с которого я ранее начал мою историю, для меня стал особенным, изменив всю мою жизнь, и мир для всех людей навсегда.

Довольные, освежённые и нагулявшиеся наконец-то спустя длительное время, мы летели домой с моей музой, улыбаясь во весь рот и напевая песни совсем молодого исполнителя Dijonlian Harlidstoun, ворвавшегося на все радиоволны со своим хитом “Just very must”. Погода, как и все остальные 364 дня в году, была потрясающая – солнце, тепло и запах свежести, с периодически идущим приятным тёплым дождём, искусственно вызванным для увлажнения почвы. Как же хорошо, что 100 лет назад мы научились управлять погодой и теперь весь снег на Аляске, а ливни в Портланде, городе Англии. А ведь раньше, предполагаю, люди мечтали о хорошей погоде, когда проходили недели дождей или сезоны снегопадов. Лично я очень люблю снег, но ведь в паспорт у всех внесена Аляска и любой может при помощи телепортера в желаемое для него время погрузиться в ту атмосферу, покататься на сноубордах, лыжах или кирстаунах. Кирстаун – снежный велосипед, езда на котором абсолютно не отличается от езды на велосипеде, но приспособлена для снега и снежных трамплинов. В отличии от велосипеда, на кирстауне тяжелее упасть, что позволяет скатываться с гор, как на сноуборде, но с большей скоростью, благодаря педалям. А те, кто снег, мороз и холод не любят больше могли вообще не задумываться о тёплой одежде и это реально круто. Рассказав всё это аборигену с какого-нибудь условно 1900 года, и он засмеётся, глядя пустыми, не понимающими глазами на меня. В этой поездке, как и каждый раз, когда мы совершали романтические выезды на природу, всё было идеально, но в какой-то момент всё пошло не по плану. Желая быстрее добраться до дома, мы поднялись на высоту больше дозволенной. Да, я знал, что придёт штраф за превышение высоты, и что Руслан – мой виртуальный водитель начнёт ругаться, но очень хотелось домой, уединиться с Еленой и хотя бы 5 минут не думать о моих разумопоедающих изобретениях. Знаете, по статистике на летмобиле можно попасть в аварию в 0,0000000001% случаев, а в такой пустой местности, в которой были мы вероятность равна 0% без каких-либо погрешностей. Видимо, погрешностью были мы сами, либо кто-то свыше нарисовал эту погрешность именно в то время и в том месте, где на ближайшие сто с лишним километра двигались всего два летмобиля…и оба превысили высоту…и оба на одинаковое количество… Всё произошло слишком быстро и вспомнить хотя бы какие-то события перед этой катастрофой было довольно-таки проблематичной затеей.

Очнулся я в канаве. Мои ноги были придавлены грудой металла и абсолютно не чувствовались. Тогда я понимал уже, что ходить вряд ли буду на своих двоих и потому очень благоприятен факт союза и его процветания в областях техники и медицины. На данный момент в мире нет ни одного человека, который мог бы уверенно сказать, что он инвалид. Сейчас лечат абсолютно всё! Но больше всего я думал в тот миг не о ногах, которые я не чувствую и не о медицине в целом или о вечернем отдыхе на кроватке. В тот миг я думал о Елене, о том, что я не вижу и даже не слышу ни единого признака её присутствия. Передо мной лежал металлический кусок обломка крыши нашего летмобиля Volkswagen – самая доисторическая и самая качественная фирма, производящая средства передвижения. С тех пор, как главный конкурент Volkswagen, именуемый себя “Volvo” ушёл с рынка, немцам не было конкурентов. Говорят, когда – то Volkswagen был не лучшей маркой, но сейчас в это невозможно поверить. Крыша у нашего летмобиля была оснащена двумя звуковыми smart-бардачками. Когда я обратил на них внимание, внутри появилась какая-то надежда на положительный исход. Я произнес три заветных слова:” очки прозрачной реальности” и через 0,5 секунды очки были перемещены из бардачка ко мне в ладонь, я одел их. Данный девайс позволял видеть сквозь предметы на определённом расстоянии, задаваемом носителем механическим путём, при помощи рычажка на пульте управления очками. Приблизить можно было в 1000 раз. Пытаясь отыскать Елену в обломках, я судорожно приближал-отдалял картинку мира вокруг меня, но никак не мог обнаружить её. Метрах в 30 от меня лежали 2 престарелых человека, придавленные грудой теперь уже мусора. Помогло найти любимую мне обычное периферическое, данное природой, зрение, которым я почувствовал, что на дереве, расположенном за мной по левую руку висит что-то не маленькое. Повернув голову, я увидел Елену. Она висела на суку дерева, который проткнул ей насквозь грудную клетку, затем каким-то обломком её ещё протащило по всему периметру ветки, обломав конец древесного отростка. Глядя на всё это, я понял, что смерть наступила сразу. Меня охватил шок, я запаниковал. Сначала из меня выходил дикий ор. Будто дикий, одинокий волк, воющий на луну в воспоминаниях прошлых событий из своей жизни, выл и я. В те секунды я не думал ни о прощении самого себя, ни о надежде на светлое будущее. Всё, что мне оставалось – взять себя в руки. Спустя короткое время я смог справиться с этой задачей. Пытаясь освободиться от всей навалившейся на меня груды металла, я карабкался изо всех сил, медленно транспортируя своё тело по направлению к зловещему растению. Не знаю, откуда в такой момент у людей берутся силы, но я был одним из таких гладиаторов. Часа пол я пытался двигаться, изменить ситуацию, не понимая, что это конец. Потом начал постепенно терять сознание, сил совсем не осталось, как и веры. Думая, что это и есть смерть в один день с любимым человеком, перестав бороться и почувствовав некоторую свободу, я решил, что нам суждено быть вместе. Я успокоился и лёг на спину, наблюдая сквозь мутные от слез зрачки, как прекрасная луна немножечко освещает небесную, звёздную гладь вокруг себя, убаюкивая мир своим спокойствием. Сил совсем не оставалось. Глаза производили последние акты моргания. Повернул голову на бок, услышав раздающиеся вдалеке человеческие голоса. Я увидел, как из-за угла выбегает молодая пара, торопливо двигаясь в нашу сторону. Повернув голову опять прямо, мой взгляд устремился на самую яркую в моих глазах звезду. Как ни странно, именно она в тот момент начала гаснуть и двигаться вниз, становясь всё тускнее и тускнее. Я отрубился.