Я Алия - Война на личном фронте

Я сделала знак Дени, чтобы она продолжала одна, и тихо удалилась, стараясь, чтобы это выглядело естественно, будто так и задумано.

Убравшись с глаз публики, я прижала Мэла к стенке и зашипела:

- Что случилось? Что за театр пантомимы?

- Матиас заболел, у него ангина. Так что его сегодняшнее выступление отменяется.

- Что??? А раньше ты не мог мне сказать?!

- Извини.

- Ладно, разборки потом, - я лихорадочно соображала, что же делать. Вот всегда так, когда думаешь, что все предусмотрела, что-нибудь да вылезет не к месту. - Так, что он должен был петь?

- Ну, по нашей обычной программе...

Я секунду раздумывала, потом махнула рукой:

- Эх, вспомним молодость. Придется петь мне.

- Тебе? - переспросил Мэл

- Я здесь пела четыре года подряд. К тому же другого выхода нет. Разве что ты сам встанешь к микрофону.

- Издеваешься?

- Тогда не задавай глупых вопросов, иди, предупреди парней.

Мэл испарился. Осталось лишь сообщить об изменении в программе Дени. На этот раз пантомиму разыгрывать пришлось уже мне. Пять минут мимики, жестов и тихой ругани про себя, и она поняла, что от нее требуется.

И вот я снова стою у микрофона. Позади раздались первые аккорды песни. Эх, давненько не брала я в руки шашек! Но, говорят, талант не пропьешь. Я кашлянула, прочищая горло, и запела.

Уже после второй песни я вошла во вкус, словно и не было перерыва в целый год. Как и раньше, зал воспринимался как единый организм. Я даже не пыталась различить отдельные лица, полностью отдаваясь пению.

В общем, программу мы с парнями отыграли довольно не плохо. Можно сказать, на уровне мировых стандартов. Потом наступило время для звезды сегодняшнего вечера. Амарис начала свое выступление, и я получила возможность чуток отдохнуть. Да, с ее ангельским голосом конкурировать просто глупо.

Только сойдя со сцены я поняла, что и вправду не пела слишком долго. Голос подсел, к тому же в горле было сухо, как в пустыне Сахара.

Подозвав официанта, я схватила вспотевший бокал газировки и с вожделением поднесла его ко рту, но не успела сделать и глотка, как услышала грозное:

- Ты что, с ума сошла? Она же ледяная! У тебя и так горло перетружено!

Дени, а это была именно она, выхватила бокал и вручила другой:

- Вот. Эта вода нормальной комнатной температуры.

Я неодобрительно покосилась на нее, но все же жадно припала к воде. Слишком хотелось пить, а поругаться можно будет и потом. Ничего удивительного, что бокал очень быстро опустел. Зато теперь я чувствовала себя лучше, и даже поблагодарила Дени. На что она сказала:

- Не за что. Иди лучше отдохни.

- Нет, лучше пойду к сестре. Да и гостей надо проведать, - сказав это, я молниеносным движением выхватила бокал холодной газировки, который Дени все еще держала в руках, при этом не расплескав ни капли, и с торжествующей улыбкой растворилась в толпе.

Тина сидела за одним столиком с Иветтой и Глорией. Во-первых, ей повеселее, и, во-вторых, так безопаснее - ведь сегодня в клубе не протолкнуться. Что же до Кшати, то он тоже был рядом, и, казалось, смотрел на меня. Но я подошла к сестре.

Она встретила меня восторженным взглядом и словами:

- Ты была великолепна! Почему я до сих пор не знала, что у тебя такой прекрасный голос?

- Лео не любит раскрывать свои таланты, - с улыбкой проговорила Иветта.

- Ладно вам, - буркнула я. - Какой у меня талант? Так, кое-какие природные способности. Вот у Амарис - талант. И не говорите, что это не так.

На это главная волчица сокрушенно вздохнула, а Тина покачала головой. Обе словно говорили: "Ты неисправима!". Лишь на губах Глории играла задорная улыбка.

Поманив меня рукой, чтобы я наклонилась поближе, Иветта тихо проговорила:

- Вижу, у тебя сегодня еще один необычный гость.

- Да. Это Кшати Ранджмир - менеджер и продюсер Амарис.

Главная волчица удивленно приподняла брови, но ничего больше не сказала. Сейчас было не время и не место обсуждать подобные вещи. За нашим столиком находились непосвященные. Мне пришло на ум, что я уже начала забывать, что значит жить в глубоком подполье. Слишком со многими я могла свободно говорить, кто я есть. Что бы это могло значить?

Я только допила свою честно отвоеванную газировку, как у меня зачесалось между лопатками. Так бывало, когда кто-то пристально смотрел на меня. Я обернулась и столкнулась с шоколадными глазами Кшати. В них был веселый интерес, одобрение и еще что-то, от чего у меня чуть быстрее забилось сердце. Вожделение? У меня-то?

И все же я поднялась из-за стола со словами:

- Простите, но мне надо еще кое-кого проведать. А то получится невежливо.

Я подошла к столику Кшати. Вампир тотчас поднялся, поцеловал мне руку и сел лишь тогда, когда села я. Джентльмен, что еще тут скажешь? Хотя по мне это было уже слишком.

Уперев подбородок в сплетенные руки, он сказал:

- Вы очень красиво пели.

- Спасибо, - просто ответила я.

- Почему вы не занимаетесь этим профессионально?

- На перекрестке жизненных дорог я выбрала осуществление другой своей мечты - и стала совладелицей клуба, - пространно ответила я, а главное правдиво. Лгать вампиру так же глупо, как идти в душ с зонтиком. Народ пьющих кровь, равно как и оборотни, чуют ложь за версту.

- Вы все больше удивляете меня, Лео, - опять эта улыбка и голос соблазнителя. - Мне бы хотелось узнать вас получше.

Он опять коснулся моей руки, а я в кои-то веки не знала, что сказать. Оставалось лишь сидеть и улыбаться. Видимо, Кшати воспринял это как одобрение, и продолжил:

- Я приглашаю вас посетить мой дом. Вот адрес, - он протянул мне карточку. - Буду рад видеть вас в любое время. И поверьте, мое предложение без всякой задней мысли!

"И без передней" - захотелось мне добавить, но я сдержалась. Я взяла карточку и повертела ее в руках. Словам Кшати я верила, а вот его глазам нет. В них затаился огонек соблазна.

Почувствовав мое колебание (уж не спрашивайте меня как), он произнес:

- Я, как вы уже знаете, недавно в вашем городе и практически лишен общества. А ваша компания - это лучшее, о чем можно мечтать!

- Мне казалось, что у вас должно было бы быть обширное общество себе подобных.

Кшати лишь отмахнулся:

- Я не слишком интересуюсь ими, потому наше общение сведено к минимуму. Вот вы - другое дело. Мне кажется, у нас найдется много общего. Так вы придете?

- Ничего не обещаю. Сами видите, сколько работы в клубе.

- И все-таки? - у него был настоящий талант убеждения.

- Я постараюсь, - и почему я так быстро сдалась?

- Тогда я жду вас завтра.

- Повторюсь, я ничего не обещаю.

На это Кшати лишь кивнул, но ничего не сказал, а на лице отражалось практически смирение. Хотя кем-кем, а смиренным его назвать было уж никак нельзя.

Повисло молчанье. Чтобы как-то нарушить его, я сказала: