Надин Баго - Меняющая миры. Спутанные нити

Гора поднималась почти отвесной стеной прямо перед ними. В темневшем устье небольшой пещеры поблёскивали синие огоньки, отражаясь от тела и переливчатых одежд ожидавшей у входа Высшей жрицы. Гри́да – высокая и непередаваемо величественная – казалась совершенно спокойной и сосредоточеной на предстоящем Обряде. Она была готова к предстоящему уходу в пещеру кристаллов. Слишком много лет ей довелось служить символом власти на этой планете. Она действительно устала, несмотря на кажущуюся невозможность этого для моренанта, тем более такого уровня. Ей хотелось туда, в сердце Горы, туда, где сплошной кристалл стен сливается с телами и душами ушедших. Время пришло давно, но Грида никак не могла все оставить. Но вот, наконец, преемница была найдена. Оставалось совсем немного до того, как на Эрму начнётся эпоха двадцать седьмой жрицы.

Она подала всем знак рукой, и на Острове наступила тишина.

– Пойдём, девочка, твоё время пришло, – Грида поманила Ою за собой в пещеру.

Несколько шагов по входному коридору, и вот они в центре небольшого округлого зала. Входная шахта уже была вырыта и, представлялось, глядела своим чёрным глазом в свод пещеры, будто высматривая кого-то. Трое высших жрецов – единственные помощники Гриды в этом Обряде – замерли в ожидании.

Жрица, не торопясь, подошла к Ое, коснулась тонкой рукой её плеча.

– Всё изменится для тебя и никогда не станет прежним. Это трудный путь, но ты выдержишь его, я знаю. И Обряд, и всё, что будет после. Ради Эрму и твоего народа, ты выдержишь. Ты станешь новой, и мы станем едиными. Только помни, девочка, твоя сила будет велика, невероятно велика, но она – ничто без твоего народа и без Эрму. Помни…

– Да, Высшая, я буду помнить. Всегда.

– Хорошо, тогда начнем. Да, пора.

Высшая жестом подозвала одного из помощников.

– Принеси чашу.

Он с поклоном удалился.

Двое других жрецов в тот же момент сняли с Ои её мягкую серебристую накидку, оставив девушку обнажённой, расплели её длинные тёмные волосы, дав им свободно струиться по плечам и спине. Потом её руки завели за спину и связали тростниковыми ремнями в запястьях и локтях. Такими же ремнями плотно примотали руки к телу, опутали ноги в бёдрах, коленях и щиколотках.

Вернулся первый жрец, неся в руках большой округлый сосуд с широким горлышком. В чаше плескалась чёрная жижа.

Другой из жрецов по знаку Гриды вытащил из-за пояса богато украшенный нож и подал жрице. Та обмакнула нож в чашу, собрала другой рукой волосы Ои в кулак и отрезала их одним движением. Внезапный порыв ветра тут же унёс их с её открытой ладони из пещеры в сторону моря. Жрица взяла чашу двумя руками и поднесла к губам Ои:

– Пей!

Оя с трудом наклонилась и сделала несколько глотков прохладной солоноватой жидкости. Вся пещера как-будто наполнилась негромким монотонным гулом, похожим то ли на далекое пение тысяч голосов, то ли на столь же отдаленный рокот волн, бьющихся о берег.

– Хорошо, девочка, – промолвила жрица и вылила остаток жидкости во входную шахту.

Чаша исчезла из её рук. Кристаллы, покрывающие тело Гриды, блеснули особенно ярко, несмотря на полумрак в пещере. Она подняла руку к голове и с усилием отломила часть центрального кристалла своей короны. Крупный, размером с кулачок младенца, камень налился светом в её ладони, став похожим на маленькую голубую звезду.

– Сейчас, Оя, я прощаюсь и приветствую тебя, – жрица смотрела прямо в глаза девушке. На её лице читались одновременно сожаление и облегчение. Губы дрогнули в улыбке.

– Сейчас.

Именно в этот момент Оя в полной мере осознала, какой шаг ей предстоит. Это пугало и восхищало. Но, в любом случае, пути назад уже не было. Девушка ещё раз взглянула в глаза Высшей и открыла рот. Жрица осторожно вложила в него кристалл. Оя почувствовала, словно свет заполняет её изнутри.

– Опускайте!

Трое жрецов бросились выполнять приказание Высшей, пока ещё Высшей. Ою бережно опустили в шахту. Её ноги по щиколотку погрузились в мокрый песок. Жрецы исчезли.

Грида склонилась над узким отверстием:

– Будь сильной, девочка. Помни. А я ухожу туда, в сердце Горы. Мы будем ждать.

Она выпрямилась, развернулась и тихо ушла вглубь переплетающихся коридоров, похожая на синий туманный призрак.

Ою охватывало сияние. Она чувствовала тепло и свет, любовь тысяч её сородичей вливалась ей в сердце. Радость пронизывала её всю, с головы до пят.

И тут пришла вода.

Шахта внезапно и практически мгновенно заполнилась морской водой. Она заливалась девушке в глаза и уши, накрыла её с головой. Дышать стало невозможно. Оя забилась, пытаясь вырваться туда, наверх, к пещере, сделать хоть один вдох. Но путы практически обездвижили её. Песок на дне как кандалы сковал ноги. Кристалл будто бы врос в нёбо и язык и не давал открыть рот. Вода была кругом, она бурлила и пенилась. Лёгкие Ои жгло огнем. Радость испарилась. Остались только всеобъемлющий страх и осознание смерти. Она умирала и знала это и, хуже всего, знала, что так и должно быть, но все равно не могла сопротивляться охватывающему её ужасу.

Вдруг дно ушло из-под ног. Оя стала опускаться глубже. Песок и вода смешались и бурным потоком, вбирая соль и кристаллы со стен, понесли её по извилистым ходам – червоточинам, которыми было изъедено всё основание Горы и Острова.

Кристалл во рту девушки ярко вспыхнул. В мозг словно вонзились тысячи раскаленных добела и одновременно ледяных игл. Её сознание разделилось, одной частью чувствуя боль, крупинки соли и песка, впивающиеся в плоть, погружающиеся в каждую его клеточку, словно пытающиеся выдавить её, Ою, из собственного тела. Другая же часть сознания отделилась и наблюдала со стороны, как это тело проносится по узким каменным коридорам, открыв уже ничего не видящие глаза, следила за текучим голубым сиянием, озарявшим его. В какой-то момент эта часть словно встрепенулась, увидев вдали серебристое облако, и рванулась в его сторону, как будто все силы мира тянули её туда. Облако постепенно стало ближе, и вот уже её сознание погрузилось внутрь и тут потеряло все ориентиры в мерцающем мареве. Она пыталась сосредоточиться. Холод и жар накатывали волнами, отзвуки омывающей тело воды заглушали далёкую тонкую мелодию. Та, другая часть её всё ещё хотела выжить, никак не могла отпустить оставшиеся крохи надежды. Но жизнь мешала ей, мешала услышать. Оя поняла, она больше не должна, не может жить. И она умерла.

В тот же момент она почувствовала, как сознание снова становится целым, и слилась с облаком. Это было вовсе не облако. Она, наконец, попала в Поле душ. Все они собрались здесь, все тысячи живших до неё. Каждый из них служил частью той самой мелодии, мелодии радости, любви и покоя. Музыка оплела и пронзила её, и Оя ощутила вливающуюся внутрь силу, увидела мир чётко и ясно, словно через волшебное стекло, каждую крошку и черточку Эрму. Эта сила была невероятна, ошеломляюща, но совершенно не сравнима с общей силой, силой соткавших эту мелодию.