Виталий Сертаков - Рудимент

Мужчина улыбнулся, его рот при улыбке немного уходил в сторону. Седой, загорелый и поджарый, он выглядел на пятьдесят пять; я снова ошибся, лет на восемь. Они все тут прекрасно выглядят, бегают трусцой, выжимают сок из фруктов и раз в месяц исповедуются психоаналитику. Великая страна великих людей.

Я посмотрел в глаза улыбающегося хозяина и увидел в них себя, распятого, как лягушонок на столе препаратора.

— Мы так ждали тебя, Питер! — Он коротко повел руками вокруг себя, но никто больше не появился из непроницаемых стеклянных дверей. — Будем знакомы. Меня зовут Пэн Сикорски.

Позади, с мелодичным всхлипом, решетка перекрыла жерло тоннеля, из которого мы пришли.

Я попал в замок к человеку-аллигатору.

В последующие годы меня множество раз вывозили за пределы Крепости, и всегда только этим путем. Другой дороги не существовало; во всяком случае, я ее не обнаружил, пока не добрался до планов строительства. Окна и выходы всех построек, окаймлявших внутренний периметр Крепости, были обращены вовнутрь. В то же время снаружи, чтобы не создавать впечатления пятнадцатиметрового бастиона, стояли точно такие же здания, но с окнами наружу. Между ними оставалось свободное пространство, широкий коридор между двух задних стен. Даже если ловкий каскадер забрался бы на крышу, то перепрыгнуть восьмиметровую пропасть он бы не смог. Разбегаться пришлось бы в гору, под углом в двадцать градусов.

Много раз я наблюдал за тем, как приходит на службу персонал. Сторож в будке не ленился проверять пропуска и снова задвигал ворота подземного коридора, пусть даже следом шел еще кто-то. Со стороны гаража патрулировал вторые ворота еще один парень. Не считая промежуточных постов между корпусами и служащих внешнего периметра. Побег в моем положении можно было совершить, только научившись растворять себя в унитазе. Но для потенциально здорового узника я обнаружил, в первые же дни, лишь два пути. С помощью вертолета или автомобиля.

Для автомобилей имелся отдельный тоннель, рядом с пешеходным, но он не достигал парка, а уводил к подземному разгрузочному узлу под корпусом «В». Оттуда все, что требовалось, развозили на тележках. Замечательно спланированная, абсолютно незаметная с земли и похожая на буйный оазис сверху, неприступная Крепость.

Я обкатывал кресло с риском навернуться и сломать шею. Огромный парк, беседки вокруг бассейна, все три этажа «моего» корпуса, и оба коридора, влево и вправо, вплоть до постов охраны. А также длинная застекленная оранжерея первого этажа, выводящая прямиком к конференц-залу и столовой. Двери остальных корпусов передо мной не открывались. Как и многие двери на третьем этаже. Как и решетка на пешеходном тоннеле. Моя палата находилась на втором этаже, и слава Богу, корпус имел окна в обе стороны, потому что стоял посреди парка. На этаже имелись три лифта, но только два откликались на мое появление. Оказывается, в ручку кресла был встроен дистанционный ключ, который тут носили все. Очень удобно. Кто-то может попасть везде, а кто-то, если быстро сменить коды на ключах, не сможет даже выйти из туалета. Очень удобно на случай проникновения чужих.

Полное отсутствие людей. Позже я научился замечать научный персонал и пациентов, а тогда, в первый день, меня вновь охватила паника. Радужные цветастые лужайки, порхание бабочек, намертво сжатые щели тонированных дверей. Плафоны отражались в блестящем ламинате коридоров.

Журчание воды в декоративных фонтанчиках и еле заметная вибрация подземных механизмов. До того, как я натолкнулся на спаренную решетку третьего поста, перегораживающую коридор, я совсем ошалел от безлюдия и собирался уже звонить Винченто. Он сказал, что оставляет меня освоиться, и ушел вместе с Сикорски. И вот за решеткой, в компании следящих мониторов, я встретил первое живое существо.

— Заблудился, парень? — улыбнулся мне белобрысый детина, похожий на викинга. — Здесь для тебя фарватер закончился. Разворачивай свой крейсер в обратную сторону!

— А где… Где все? — глупее я, пожалуй, ничего не мог придумать. Только что я безрезультатно пытался открыть десяток дверей, но попал исключительно в туалет, душевую и еще одну каморку вроде кухни.

— А все по своим местам! — включился в игру охранник. Очевидно, он служил на флоте. — Идем полным ходом! Кого свистать наверх, капитан?

Я вежливо ему улыбнулся и тут заметил, что викинг говорит сущую правду. На многих мониторах шевелились люди. Если система слежения охватывала только этот корпус, значит, я ломился в двери, но мне попросту не открывали. Черт, куда же я угодил?! Чем они там занимались, в соседних помещениях, что не сподобились даже на секунду выйти?

Белобрысый гигант сидел с трубкой в руке, приготовившись меня спасать, но тут пискнул мой мобильник, и доктор Винченто сказал, что ждет меня в палате.

Я ехал на лифте и гадал, как этот умник объяснит подобный уровень секретности. Только законченный кретин мог бы поверить, что целая рота бывшего морпеха, или кто они там, стережет инвалидов. А еще я гадал, отчего это в здании, где три этажа, на панели лифта — пять кнопок. Но мне подчинялись только три наземных уровня.

Винченто и Сикорски развалились в креслах возле моей постели и непринужденно беседовали. Рядом стоял гориллообразный черный парень со сплющенным лицом. Халат на его спине разрывало на части, а руки походили на манипуляторы батискафа.

— А вот и наш талантливый Питер! — сказал мой наставник. — С Дэвидом, я надеюсь, вы уже подружились. Дэвид будет работать с тобой и дальше.

С моим персональным санитаром, водителем и телохранителем за две недели мы действительно почти подружились. Я говорю «почти», потому что он, все-таки, получал деньги за свою работу. Во всяком случае, я плакал, когда Дэвида не стало. Куколка не знает об этом, она уверена, что самая проницательная и ловкая. Но не ей рассуждать о Дэвиде и о причинах его смерти. Впрочем, все это случилось гораздо позже, а тогда мы с Дэвидом улыбнулись друг другу, как старые друзья.

Мне показалось невероятной удачей, что Дэвида у меня не отнимают. Без него я бы рехнулся от гнетущей тишины. А еще Крепость подавляла чистотой. Рано утром приходили молчаливые люди в комбинезонах, выползали из щелей, точно горные гномы, и надраивали помещения, как медную пожарную каску. На самом деле это был всего лишь стиль работы, американский, если угодно. Я бесился в полном одиночестве в Москве, среди горланящей толпы больных и стаек медсестер в курилках, а тут испугался размеренного деловитого ритма.

Здешние ребята вкалывали как черти, чтобы оттягиваться в выходные. Чтобы покупать домики возле океана. И крутые тачки, иногда с водителем. Я поглядел на Дэвида, как он стоит по струнке и слушается босса. Я все это обмозговал и решил не задавать дурацких вопросов насчет охраны и закрытых дверей. Если я хочу забрать маму, я должен привыкнуть к их стилю.