Фрэнк Герберт - Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома

Мозг добавил к тексту приказа специальный символ, который должен поддержать курьеров и боевые группы в состоянии максимальной готовности к действиям.

– Передайте микрокиллерам самые тщательные инструкции, – продолжил он. – Если машина преодолеет сеть и благополучно минует пороги, все люди должны быть убиты.

Золотистые курьеры подтвердили получение приказа, станцевав на потолке несколько па, после чего вылетели из пещеры в сумерки, готовившиеся стать ночью.

Эти трое были очень интересны, и мозг получил от них много новой информации, но все когда-то должно закончиться. В его распоряжении есть и другие человеческие существа… А чувствам не место в логических операциях!

И все-таки эти мысли пробудили в мозге вновь освоенные эмоции, причем настолько сильно, что насекомым-нянькам пришлось применить немало стараний, чтобы купировать излишнее возбуждение, возникшее в отделах мозга, за которые они отвечали.

Пока же мозг отложил в сторону все, что было связано с троицей в аэрокаре, и обратился к тревожным мыслям о судьбе симулякров, которых его приказы занесли далеко за барьеры.

В программах человеческого радио о симулякрах и их обнаружении не говорилось ни слова. Но это ни о чем не свидетельствовало – подобные сообщения могли подвергнуться цензуре. Если симулякров не найдут и вовремя не предупредят, они выйдут и обнаружат себя. Опасность велика, а времени мало.

Возбуждение росло, и няньки прибегли к средству, к которому обращались крайне редко. Были принесены и использованы наркотики, ввергшие мозг в летаргический полусон, где он увидел себя человеком, идущим по воображаемой тропе с винтовкой в руке.

Но даже во сне беспокойство не отпускало мозг – он боялся упустить дичь. И с этим няньки уже ничего поделать не могли.

Проснувшись на рассвете, Жуан увидел, что река закрыта плотным туманом. Тело его затекло, а конечности свело судорогой; голова, словно забитая пушистой ватой, напоминавшей висевший над водой туман, соображала плохо. Небо над аэрокаром было цвета платины.

Впереди по курсу маячил призрачный остров. Течение подхватило аэрокар и понесло в правую протоку, мимо завала, который образовался из-за застрявшего на стрелке острова нагромождения стволов, кустов и охапок травы.

Аэрокар явно кренился на правый борт. Жуан понимал, что должен пойти и откачать воду. Сил для этой операции у него хватит. Мало сил только для того, чтобы заставить себя встать и заняться делом.

– Когда закончился дождь? – раздался голос Рин.

– Перед рассветом, – с кормы ответил Чен-Лу. Он закашлялся и сообщил: – Наших маленьких друзей по-прежнему не видно.

– Мы кренимся вправо, – сказала Рин.

– Я как раз собирался этим заняться. Джонни! Полагаю, мне нужно сунуть насос в поплавок и работать ручкой?

Жуан сглотнул, удивленный тем, насколько он благодарен китайцу за то, что Чен-Лу вызвался заняться поврежденным поплавком.

– Джонни!

– Да… Да, именно так, – кивнул Жуан. – У инспекционного клапана простой цупферный замок. Не возникнет никаких проблем. – И, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

Чен-Лу через люк выбрался наружу.

Рин посмотрела на Жуана. Каким же усталым он выглядит! Под глазами черные тени. Мой последний любовник , подумала она. Мысль смутила ее, и она с удивлением обнаружила, что не находит в душе никаких теплых чувств в отношении человека, который этой ночью вновь пробудил в ней всепоглощающую страсть. Ею овладела грусть, которую ощущают любовники после бурно проведенной ночи, и Жуан ей показался очередным случайным партнером, задержавшимся около нее, чтобы разделить несколько мгновений взрывной радости. Только и всего. В этих мыслях не было любви. Однако не было и ненависти.

Чувства ее были холодны и начисто лишены эротики. Да, они разделили эту ночь, но настало утро, и то, что их связывало, исчезло, не оставив даже послевкусия.

Рин отвернулась и посмотрела на реку. Туман рассеивался. Через его тонкую дымку она увидела огромную базальтовую скалу, возвышавшуюся над джунглями километрах в двух ниже по течению. Сзади слышались звуки насоса, и аэрокар понемногу возвращался в горизонтальное положение.

Вскоре вернулся Чен-Лу, и вслед за ним в кабину проникла влажная свежесть раннего утра. Но люк был задраен, и ощущение свежести исчезло.

– Снаружи прохладно, – произнес он. – Что показывает альтиметр, Джонни?

Жуан открыл глаза и взглянул на приборную доску:

– Шестьсот восемь метров.

– Как далеко мы уплыли?

Жуан молча пожал плечами.

– Километров сто пятьдесят? – спросил китаец.

Жуан посмотрел на проплывающие мимо затопленные берега, корявые корни деревьев и кивнул:

– Вероятно.

Чен-Лу ощущал необычный прилив энергии. И страшно хотел есть. Вытащив пакеты с едой, он распределил их между спутниками, после чего стал завтракать, с волчьей жадностью поглощая пищу.

Мощный вал дождя ударил в аэрокар. Машина развернулась и клюнула носом. Следующий удар был нанесен порывом ветра. Аэрокар задрожал и закачался на хлюпающих волнах. После нескольких новых порывов ветер наконец стих, зато дождь полил плотной стеной, уничтожив все цвета на растительности, окружающей реку.

Жуан рассматривал сложенный из пестрого гранита берег, проплывавший мимо, словно фон некой сюрреалистической картины. Река здесь разлилась на километр, ее коричневая поверхность была покрыта бурунами и водоворотами, и по ней неслись стволы деревьев, плавающие острова, поросшие осокой, куски бревен.

Неожиданно аэрокар дернулся и накренился. Что-то под ним заскрежетало и застучало. Жуан затаил дыхание в страхе, что с правого поплавка сорвет заплату, и ничем не удерживаемая вода хлынет внутрь.

– Отмель? – спросил Чен-Лу.

Огромный топляк вывернулся из глубины и, развернувшись, вновь ушел под воду, будто живое существо.

– Поплавок, – прошептала Рин.

– Похоже, выдержал, – отозвался Жуан.

В это время зеленый жук приземлился на поверхность ветрового стекла, пошевелил своими антеннами и улетел.

– Им все интересно, что с нами происходит, – усмехнулся Чен-Лу.

– А это бревно! – воскликнула Рин. – Вам не кажется, что…

– Теперь я готов поверить во что угодно, – произнес китаец.

Рин закрыла глаза, бормоча:

– Как я их ненавижу! Ненавижу!

Дождь стих, и лишь отдельные капли бомбардировали поверхность воды и стекло фонаря. Рин открыла глаза и увидела белесые полосы, прорывающие плотно висящие тучи.

– Погода улучшается? – спросила она.

– Какое это имеет значение? – проговорил Чен-Лу.

Жуан посмотрел на прибитую дождем траву слева от реки. Позади прогалины, на расстоянии двухсот метров, зеленели джунгли.