Виктор Гутеев - Дорога домой. Пришлые-3

– Я тоже за то, чтобы о нашем участии в этом деле знало как можно меньше народа.

– Вы хотели поговорить с защитником Вольнова, – напомнил Дэйсон, – он ждёт.

– Из твоих?

– Оперативник из юридического отдела, – лицо Дэйсона на миг напряглось, однако полностью скрыть чуть тронувшую губы улыбку он не сумел, – молодой, но зубастый.

– Да-а-а, – задумчиво протянул адмирал, – придёшь однажды на работу, а на месте твоём вот такой зубастик сидит, сидит и неплохо смотрится.

– Ох, скорей бы уж, – поддержал Дэйсон, – не поверите, доработался до того, что транквилизаторы уже не помогают. Порой думаю, голова взорвётся. С какой радостью свалил бы я всё это на свежую умную голову, а сам бы туда, где больше действий, меньше дум. Жизнью бы наслаждался.

– Помечтали, и хватит, – с оттенком грусти выдохнул адмирал, – давай своего опера.

Войдя в кабинет и наткнувшись на взгляд адмирала, темноволосый оперативник мгновенно подобрался и выпалил на одном дыхании.

– Младший оперативный сотрудник сержант Рапат Наров.

– Сколько лет тебе, младший сотрудник?

– Двадцать один, господин адмирал.

– Как считаешь, Рапат, справился ты с заданием или нет?

– Считаю, справился, господин адмирал, – не моргнув глазом, отчеканил оперативник.

– Правильно считаешь, – кивнул адмирал, – видел я беседу тихую твою и подзащитного. О чём говорили?

– Подзащитный просил меня спеть, пришлось отказать.

– Спеть просил, – усмехнулся адмирал, – узнаю.

– Господин адмирал, – продолжая стоять на вытяжку, обратился сержант, – разрешите обратиться к господину Дэйсону?

– Для начала давно пора принять вольно, – ответил адмирал, – мы, конечно, заскорузлые вояки, но человеческим языком пользоваться ещё не разучились. Так что убери сержант восхищения во взгляде и тон сбавь немного. На начальство своё не смотри, я разрешаю.

– Мне, господин адмирал, так тоже больше нравится.

От служаки не осталось и следа

– Что ты хотел? – задал Дэйсон вопрос подчинённому.

– Хотел спросить у вас разрешения обратиться к адмиралу.

– Валяй, – позволил адмирал.

– Хотел узнать ваше мнение, господин адмирал, почему третья сторона выбрала именно Вольнова. Всё необъяснимое происходит либо с ним лично, либо с ним рядом. Я не понимаю, почему при изучении мыслезаписей Вольнова не обратили внимания на высказывания снайпера с Земли. Если отталкиваться от его слов, то получается, что Вольнова оберегали ещё до подхода к Земле нашего поисковика. Его нам навязали ещё оттуда, и при этом он сам не понимает, кто это делает. Как вы думаете, почему этот кто-то выбрал именно его, не кого-то из наших систем, а именно человека из неразвитого мира, о котором мы до появления Вольнова даже не слышали?

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнув проговорил адмирал, – только ответа у меня нет.

Цех. Чужое пространство.

Эфир взорвался количеством донесений. Дрейфующие над планетой линкоры и рыскающие на низких орбитах эсминцы, звенья штурмовиков и даже пилоты катеров спешат доложить, что внизу происходит что-то неладное.

Капитан первого уровня Дебер Грекаузе, тридцатишестилетний командующий группой флотов блокирующих систему, как и большинство подчинённых смотрит на проекцию сидя в кресле на мостике флагманского линкора.

Цех, именно под таким названием в реестре заселённых вахнами систем проходит эта планета. Названная, за возведённый на её поверхности гигантский комплекс кораблестроительных предприятий, она медленно пропадает из вида.

Окруживший Цех силовой барьер медленно теряет прозрачность. Защитная оболочка, участками по несколько тысяч километров становится матовой, скрывая от систем наблюдения поверхность планеты. В течении получаса из видимости пропали вода и суша, горы и жилые башни, производственные цеха и целые поля выстроенной в ряды готовой продукции. Вместо пёстрой поверхности планеты люди видят огромный матовый шар.

Пожертвовав зондом, убедившись, что функции барьера остались без изменений, командующий затребовал сеанс связи со штабом флота.

Новая Республика.

Звуковой сигнал, предшествующий открытию двери в камеру, звучит печальной трелью.

– Достали, – цедит сквозь зубы Алексей.

Руководствуясь правилами изолятора, поднялся с узкой выдвижной койки и упёрся лбом в прохладную стену. Щелчок магнитного замка и шелест отскочившей в сторону двери в стерильной тишине изолятора кажутся событием. В камеру кто-то вошёл. Подождав несколько секунд и не дождавшись команды надзирателя, Алексей плюнул на инструкции и повернулся.

Заглянув в глаза застывшему на пороге Алексу, сразу понял, какие именно произошедшие с ним перемены ускользнули в зале суда. Таких людей Алексей встречал, таких он зовёт «человек войны».

Заинтересовавшись в своё время данной тематикой выяснил, что происходит подобное перевоплощение с очень ограниченным количеством людей. Подобные люди настолько глубоко вникают в тематику, настолько ей проникаются, что превращают объект постоянных мыслей в сам смысл своего существования. Алекс попал в число тех редких людей, кого условия войны перековали сделав верным своим союзником. Каста воинов, в которую помимо воли попадают совершенно разные как по возрасту, так и по социальному статусу люди. В лихие годы таких ценят и отмечают, но нет людей, которым было бы сложнее сосуществовать с обычной мирной жизнью.

Об этом знает не понаслышке. Подобное состояние когда-то стало частью собственной жизни. Алексей помнил, как, словно в болото, погружался в исключающую всё постороннее боевую рутину. Узко ограниченная поставленными задачами жизнь без сострадания, чувств, эмоций показалась именно тем, но на глаза попалась та самая книга.

Подобранная в разгромленном чеченском селении, с оторванным переплётом и обгоревшими по углам страницами, книга эта за несколько вечеров смогла вытянуть Алексея из трясины равнодушия в тяжёлую, но всё-таки человеческую реальность.

Смешные детские обиды, засевшие в голове, растаяли вместе с понятием о трансформации Алекса-человека, в Алекса-воина. Алексей может мыслить его категориями и знает, что в голове друга сидит только победа. Там нет сомнений ни в словах, ни в действиях, там не осталось места чувствам, там есть лишь цель, для достижения которой оправданы все средства.

– Ну, что застыл, проходи.

С этими словами Алексей сел на скрипнувшую койку, указал на другой край Алексу.

– Хочу вопрос тебе задать, – не двинувшись с места, произнёс Алекс, – ответишь?

– Задай, там видно будет.

– Мы вместе провели немало времени, и происходящие с тобой вещи меня не коснулись, по крайней мере, так утверждают результаты сканирования моего мозга. Вопрос такой: не замечал ли ты каких либо несоответствий, происходящих вокруг меня.