Джон Далмас - Фанглит

Мы с папой не лучшие всадники, но ехали по лесу как могли быстро. Арно быстро сообразил, в чем дело, а на лошади он сидел лучше нас. На самом деле он был в высшей степени искусным всадником. И хоть он был в полном вооружении (копье Арно выронил), а Хрольф гораздо тяжелее и крупнее наших лошадей, они в полминуты исчезли впереди среди деревьев. Хрольф перепрыгивал через упавшие стволы, Арно искусно уклонялся от ветвей и сидел в седле как приклеенный.

Даже верхом нам потребовалось немало времени, чтобы добраться до поляны. Все время приходилось подниматься, хотя и не очень круто, и вскоре наши лошади перешли на легкий галоп, а потом и на рысь. Когда мы появились на поляне, катера там не было. Мы видели место, где он сидел на траве, видели, что рядом приземлялся истребитель. Папа сказал, что полицейские использовали полевой глушитель, чтобы Денин не могла взлететь, и прижали к корпусу катера скриммер, чтобы подействовать на ее нервную систему. А потом сорвали магнитный замок и вошли в катер.

Я чувствовал себя ужасно. Мы не только потеряли Денин, но и катер.

- Ты знаешь, где другой катер? - спросил папа у Баббы. - Сможешь найти его?

Это невозможно, подумал я. Мы с тех пор летали в самых разных направлениях. Но тут ответил Бабба.

- Бабба не будет искать. Просто пойдет к нему. Искать не нужно.

И мы выступили. У меня уже болело тело от верховой езды. В двенадцать-тринадцать лет я часто ездил верхом, но с тех пор редко. Поэтому три с половиной часа дороги от монастыря мне было достаточно. И последующие девять часов по пересеченной местности превратились в настоящую пытку.

Местами дорога была опасной, особенно на крутых склонах. Если тут упадешь, то будешь скользить вниз, пока не разобьешься о ствол дерева или о камень. Но Бабба, похоже, знал, куда идти. И если папа не жаловался на боль в теле и на стертую кожу, то я тем более не собирался жаловаться. Я мог морщиться, ежиться, но не жаловался.

Горы были так прекрасны, что временами я забывал о своих страданиях. Это действительно зрелище! А иногда мы давали отдых своим израненным задам, когда становилось очень уж круто, спешивались и вели лошадей за узду. Это тоже нелегко - подниматься по крутому склону, пока ноги не начинают гореть. Арно проделывал это в кольчуге - она доходила ему до колен и весила не менее двадцати фунтов, а то и больше. К этому нужно добавить его широкий меч. Шлем он повесил на луку седла. Все мы вспотели, но Арно потел больше всех.

На его месте я все бы с себя снял и повесил на лошадь. Но не Арно. Он объяснил мне, что норманн - это не сарацин и не ломбардец. Он никому не позволит застать себя врасплох без вооружения.

Я был рад, что папа с нами. Когда бы я ни посмотрел на него, он улыбался в ответ. Он еще мог улыбаться после всего случившегося!

И теперь он мог принимать решения. Это снимало с меня большую тяжесть.

Для Баббы наше путешествие было приятной прогулкой по лесу. Он, должно быть, пробежал вдвое больше нас, рыская впереди и по сторонам, отыскивая наиболее удобный путь. И все время улыбался, высунув язык. Настоящий волк! Конечно, у нас беда, он будет сражаться и умрет за свою семью, но пока он наслаждался жизнью.

Я всегда лучше других понимал Баббу.

Наконец мы обогнули поросший лесом хребет, где деревья были не так толсты и росли не так часто. Мы приблизились к границе распространения леса.

- Там внизу, - сказал Бабба, когда мы поднялись на вершину и взглянули на противоположный склон.

Не понимаю, откуда у него такая уверенность. Я видел только сплошной лес.

- Есть ли там кто-нибудь? - спросил я. - Не хотелось бы попасть в засаду.

- Внизу никого, - ответил он. Потом головой указал вверх. - И вверху никого. Далеко никого.

Спуск был крутым, мы с папой стерли кожу, поэтому сошли с лошадей и повели их за собой. Солнце уже садилось, но было еще светло, когда мы вышли из леса на поляну и увидели перед собой катер - тот самый, на котором прилетели папа с мамой. Прежде всего я подобрал карточку-ключ, оставленную Денин. Потом папа переместил катер на южную сторону поляны под сень деревьев. Тут он весь день будет в тени. Денин заметила его по отражению солнца; папа не хотел, чтобы агенты Федерации сделали то же самое, пока мы спим.

После этого он приготовил ужин - мы почувствовали, что умираем с голоду, - и послушал радио, надеясь перехватить переговоры корвета с истребителями. Радио катера можно настроить на широкую полосу частот, включая разнообразные правительственные каналы. А наши переносные коммуникаторы принимают только гражданские каналы.

Но он не услышал ничего интересного, вообще ничего не услышал. Я поговорил с Арно, записывая разговор, - в основном о норманнах, как они живут, как учатся, что думают о разных вещах. Для воинского класса - Арно называл его дворянством - война - единственное достойное занятие, и они готовятся к нему с раннего детства.

И считают себя величайшим народом в мире. Я думаю, что люди вообще склонны считать свой народ лучшим.

Совсем стемнело, и папа сказал, что неплохо бы и поспать. Арно спал снаружи - его выбор, - и это меня удивило. Но я его не стал расспрашивать: не хотел, чтобы он изменил свое намерение. Буду спать спокойнее, зная, что он не может добраться до нашего оружия.

Может, он опасался, что мы улетим и оставим его лошадь. Или беспокоился о ней. Бабба упомянул, что чувствует следы крупных хищников. Арно объяснил, что тут два типа крупных хищников: медведи и волки.

А может, он просто боялся, что мы убьем его во сне. Но если бы мы хотели его убить, то много раз могли уже это сделать.

Папа спал в контрольной рубке, чтобы услышать, если будет что-нибудь по радио. Бабба составил ему компанию. Я отправился в одну из кают и проспал до утра.

СЕМЬ

Разбудил меня папа. Встав, я обнаружил, что все тело у меня онемело, так что некоторое время я ходил очень неуклюже. Я был рад, что сегодня нам не нужно ехать верхом.

Я спал в шортах и поэтому просто встал и вышел наружу. И удивился тому, насколько холодно: я никогда не бывал раньше в высокогорье. Температура немного превышала точку замерзания, и все было покрыто ледяной росой.

Все три лошади мирно паслись, привязанные к заостренным колышкам, вбитым в землю. Я не знал, как мы поступим с ними теперь. Хрольфа придется, видимо, брать с собой: вряд ли Арно согласится лететь без него.

Я пошел туда, где спал, завернувшись в большое толстое одеяло, Арно. Должно быть, он спал только одним глазом: когда я приблизился, он поднял голову, выкатился из одеяла и мгновенно вскочил на ноги. Я едва поверил своим глазам: он спал в кольчуге! Шлем и меч он снял и положил рядом на щит, но этим ограничивалось его разоружение за пределами стен замка. Даже кольчужный воротник, предохраняющий шею, был на нем.