Слава Волк - Квоска-хао, или Вместо тепла

– Как вы думаете, человек выжил? – раздался мужской голос за камерой.

– Это очень маловероятно. Судя по всем следам, человек оборонялся маленьким ножом, а это очень неудобное оружие… ещё по следам мы можем сделать вывод, что тигр выжил и унёс с собой добычу.

– Кто был этим человеком?

– Личность мы пытаемся выяснить, но это будет очень трудно. Похоже, этот человек, скорее всего, мужчина, пренебрёг предостережениями учёных и пошёл в лес. Теперь у нас есть доказательство, что этого делать не стоит…» – Ярослав выключил телевизор. Каргин вернулся час назад. Он принял душ, поел и сейчас сидел на том же старом диванчике с голым торсом, обнажив взору развитые мышцы, и с мокрыми, но причёсанными волосами, на груди свежая рана от четырёх когтей, шрам останется навсегда. Рядом сидели Никита, Марк и Сергей, одетые просто: чёрные футболки и треники.

– Хорошо придумал, – сказал Немецкий Каргину, а потом повернулся к Лаврову: – А они серьёзно такие тупые?

– Нет, – ответил тот, – это тоже игра. Жаль, плоховатая. Но ничего, сейчас темно и снегопад – завтра уже ничего не останется и никто ничего не докажет.

В комнату зашла Алёна. Комната, несмотря на то что находилась в бункере, очень сильно напоминала обычные квартиры: однотонные бежевые обои, старый диванчик, пару обшитых красной тканью стульев, телевизор на тумбочке, только окон нет.

– Выспалась? – спросил Никита.

– Да. По сравнению с дуркой здешние кровати прекрасны! – Тютчева одета так же просто: голубая футболка, джинсы, на ногах лёгкие кроссовки (в бункере все в кроссовках). – Тебе всё-таки удалось создать микролюдей? – спросила она у Каргина.

Он в ответ лишь кивнул головой, даже не посмотрев на неё. Марк с Сергеем переглянулись и поняли, что лучше уйти, оставив пару наедине, а вот Никите пришлось дать незаметный подзатыльник, чтобы дошло и до него. Когда в комнате остались лишь Каргин и Тютчева, она подсела на диван в ожидании каких-то слов, но Ярослав, не моргая, смотрел телевизор. Девушка взяла пульт и нажала на большую красную кнопку, экран потух.

– Алёна, – Ярослав посмотрел девушке в глаза, его же наполнились слезами, что было ему несвойственно, – прости меня, пожалуйста… – он смотрел взглядом глубоко ошибившегося человека, сколько боли в этих сумасшедших, но не очень выразительных глазах.

– Знаешь, – сказала она после того как помолчала несколько минут, – если бы ты не достиг своей цели, не создал бы этих микролюдей, я бы тебя не простила… больше того, я бы тебя убила, мучительно… Но… я тебя прекрасно понимаю… тебе нужно было одиночество для работы. А тебя и прощать нет смысла, потому что нет и провинности. Если тебе так будет легче, то я тебя прощаю. Знай, зла не держу.

– Спасибо, – они обнялись, поцеловались.

Поцелуй продолжился, растянулся, одежда разлетелась по сторонам, два тела слились.

Все жители бункера (нормального роста) подошли к толстой стенке из пуленепробиваемого стекла. Никита и Ярослав выступали в роли экскурсоводов, а Сергей, Марк и Алёна – туристов. За стеклом пространство площадью в один квадратный километр. Там весь миниатюрный мир: в центре многоэтажные дома, дальше от центра одноэтажные, потом редкие одинокие частные домики, леса, поля, огороды. И всё меньше чем обычное в десять раз.

– Это что-то вроде Микрополиса, – начал Ярослав. – Ну, идеи, конечно, из известной вам от меня книги «Третье человечество». Не полностью, конечно.

– Надо тогда сначала начать, – помог Никита.

– Да, согласен. Начали изменять человеческие гены, переместились в бункер, начало получаться. Как в книге использовали уистити, игрунку, но разница в том, что отменили идею с яйцами – рождаются как обычные млекопитающие. Построили вот этот город. Идея с богами тоже была, но потом быстро её убрали. Сейчас эмчей около десяти тысяч. Многие из них живут в Микрополисе, но некоторые в нашем мире. Например, 201-я. Ещё с нами живут 539-я, 849-я и 957-я.

– Да, они меньше нас в десять раз. С возрастом так же. То есть, шестнадцати лет, переводя на наши годы, они достигают в один год семь месяцев и одну неделю, если точно. 201-ой, переводя, девятнадцать лет; 539-ой – восемнадцать, 849-ой – семнадцать, 957-ой – шестнадцать.

– У нас немного отличается, так сказать, законодательство… Шестнадцать лет – совершеннолетие, тринадцать – возраст согласия. Всё-таки, с биологической точки зрения это правильней.

– Образование мы тоже умудряемся дать.

– У нас проблемы только в том, что всего около тысячи эмчей совершеннолетние, две тысячи – достигли тринадцати лет, но не исполнилось шестнадцать. Остальные семь тысяч – дети. Кстати, 201-я одна из самых старших.

– А первые 199 – погибли, едва доживши до семнадцати. Хорошо, что успели детей родить, но эти дети уже здоровые пошли.

– А, да, про здоровье. К радиации они устойчивее нас, к некоторым болезням тоже. Ещё соотношение женских и мужских особей 9/1. Я поначалу не хотел так делать, но потом эту пропорцию получилось заложить генетически. Ещё получилось так, что они ничуть не тупее нас, а многие и умнее.

– Те, которые у нас, не прямо гении, но они очень хорошо адаптируются к окружающим условиям, поэтому спокойно относятся к этому большому миру.

– Ещё очень приятно, что нет страшненьких, все красивые. Ну, вроде всё.

– А что ты с ними делать собираешься? – спросил Марк, когда вернулся голос.

– Да, их же не примут всё равно, – Алёна тоже пришла в себя.

– Не примут мирно , – поправил Ярослав.

– Вообще, живётся тут довольно неплохо, – Ярослав шёл с остальными по самому широкому коридору бункера.

– Вы сами его построили? – скрывая восторг, спросил Марк, разведя руками, имея в виду весь бункер.

– Он ещё со времён второй мировой. Построен в 1941 году. Но… про него все забыли… абсолютно…

– Да, мы нашли случайно. Потом восстанавливали, улучшали…

– Сами?! Вы же всегда рукожопами были, – высказал недоверие Сергей.

– Мы бы хоть как не смогли, – Каргин подтвердил слова, обращённые к нему.

– Но зарабатывать надо на лохах, – продолжил Никита. – Вот мы и нашли лохов.

– Лохами их трудно назвать. Они нам сильно помогли…

– Кто? Инопланетяне? – съязвил Лавров.

– Почти. Удалось найти пару французов с деньгами. И, что удивительно, рукастых. Сейчас таких мало. Они закупили материалов, реставрировали тут всё, восстанавливали. Много чего сделали… жаль, языковой барьер. Вот это было сложно, но один из них русский знал…

– А где они сейчас? – спросила Алёна.

– Как бы это сказать…

– Это очень… интересная история! – воскликнул Иванов. – Один, который только по французскому болтал, он… его на складе придавило материалами, ну и помер. А второй… тоже помер, – тут Никита посмеялся тому, что смог сделать красивый комичный оборот. – Он в д у ше поскользнулся и голову разбил, черепно-мозговая.