Марта Уэллс - Колесо Бесконечности

Риан пристально всматривался в пустоту. На границе равнины, казалось, двигались какие-то тени — неподалеку от того места, где проходил созданный жрецами барьер.

Риан сделал несколько осторожных шагов, пока не уперся в преграду. Вспомнив, как ее описывала Маскелль, он ожидал, что наткнется на массивную невидимую стену, но все оказалось не так просто. Никакого сопротивления он не встретил: просто оказалось невозможно пересечь отделяющую храм от равнины черту, если не следовать указаниям жрецов. Поэкспериментировав, Риан обнаружил, что если достаточно долго давить на преграду, она начинала оказывать встречное давление, не причиняя при этом никакого вреда. Он немного постоял, прислонясь к барьеру и пытаясь уловить малейшие звуки, которые не заглушил бы ветер, и разглядеть во тьме движущиеся фигуры.

— Вот сюда…

Риан отпрянул и инстинктивно прижался спиной к стене храма, хотя кто бы ни оказался рядом, он был бы так же слеп в темноте, как и сам Риан. Ветер доносил до него только обрывки слов, однако можно было определить, что голос принадлежит мужчине и говорит он по-кушоритски. Узнать говорящего Риану не удалось. Потом прозвучало что-то похожее на ответ, но ветер унес слова.

Риан стал медленно перемещаться вдоль стены туда, откуда доносились голоса, переставляя ноги со всей возможной осторожностью. Он не мог определить, по какую сторону барьера находятся незнакомцы. Это могли быть люди из Марай, более смелые, чем остальные, и решившие отправиться на разведку в темноте, или даже жрецы, выполняющие какой-то обряд, необходимый для поддержания барьера. Впрочем, Риану почему-то так не казалось.

Услышав ритмичные звуки, похожие на тяжелые шаги, Риан замер на месте. В темноте он различил какое-то движение — странно резкое, отрывистое. Кто бы там ни шел, это был не человек. Не мог это быть и Гизар: при всей своей чудовищной внешности марионетка двигалась легко и естественно.

«И оно не дребезжит», — подумал Риан. Он снова начал красться вперед.

Он услышал скрип и царапанье — словно неуклюжие ноги пытались найти опору в камнях у подножия стены.

«Они по эту сторону барьера!» — с ужасом осознал Риан и рванулся вперед.

Через шесть шагов он налетел на что-то тяжелое и с острыми гранями ощущение было такое, что перед ним человек в латах. Существо наполовину влезло на стену, и Риан вцепился в него и откинулся назад, чтобы своим весом сбросить вниз.

Однако противник оказался силен и ловок, как обезьяна. Риан заколотил по нему кулаками, надеясь найти голову, шею или какое-нибудь уязвимое место, но латы, казалось, покрывали существо сплошь, и ничего похожего на незащищенную плоть Риан не нащупал. Существо стало отбиваться, потом извернулось и лягнуло Риана так, что тот растянулся на земле.

Над равниной неожиданно вспыхнул ослепительный свет. Риан вскинул руки, чтобы защитить глаза, и отполз к стене.

Перед его глазами плясали огненные точки, но он заставил себя смотреть. Свет лили два вращающихся облака, повисших над землей по ту сторону барьера. Их радужное сияние озарило равнину и сделало низкую стену храма видной как на ладони.

Было похоже на то, что хозяева странного города наконец решили нанести визит. Один из светящихся смерчей двинулся вперед, и Риан инстинктивно вжался в стену. Однако смерч внезапно остановился. Риан видел, как он снова попытался приблизиться к храму, и снова не смог. Барьер оставался непреодолимым.

Оба смерча стали перемещаться вдоль барьера, в направлении ворот и угловой солнечной башни. От движения завихрения странного сияния отделились от них и растеклись лужами по камню.

Риан вспомнил о закованном в латы существе и стал лихорадочно озираться, но оно исчезло.

«Эти вихри только для отвлечения внимания, — неожиданно сообразил Риан. — А та тварь проникла внутрь».

Он оттолкнулся от стены и мимо светящихся облаков побежал к воротам. Риан с такой скоростью взлетел по ступеням и ворвался внутрь, что один из часовых чуть не снес ему голову мечом, а Растим с истеричным воплем отпрыгнул назад.

— Прости, — буркнул Риан. Оставив часовых в ужасе глазеть на светящиеся вихри, он схватил Растима за руку и потащил за собой в храм.

— Что еще? — пропыхтел ариаденец. — Что это за смерчи? Они как-то связаны с Гизаром?

— Гизар — самая малая из наших проблем, — ответил Риан, переходя на бег, как только убедился, что Растим следует за ним. — Найди Каруду и скажи, чтобы он приходил в башню к Маскелль. — Растим кинулся бежать через двор, и Риан крикнул ему вслед: — Что-то проникло сквозь барьер!

До него донесся стон коротышки-актера:

— Ох, и зачем только я это услышал!

Сквозь транс, в который она погрузилась во время медитации, Маскелль, сидевшая в тихом закутке, отгороженном для Посланника Небес, услышала, как кто-то произнес ее имя. Она открыла глаза.

Занавесь, закрывавшая арку, не колыхнулась, пыль, набившаяся в ее складки, осталась непотревоженной. Монахиня, которая присматривала за стариком, продолжала спать, свернувшись клубочком в углу. Старая Мали дремала, привалившись к стене, но наверняка услышала бы, если бы кто-то заговорил за занавесью.

Маскелль задумчиво посмотрела на все еще бесчувственное тело Посланника Небес; в ней проснулась надежда. Потом она услышала голос снова.

Маскелль поднялась на ноги: на этот раз она узнала голос. Подойдя к арке, она откинула занавесь. Снаружи в галерее еле тлела лампа. В ее тусклом свете Маскелль разглядела спящих у стены Киллию и Дорию, а с другой стороны — троих храмовых слуг. Ничто не нарушало тишины, кроме их спокойного дыхания. Снаружи не доносилось ни единого звука — даже пения жрецов. Воздух был совершенно неподвижен, ни единое дуновение ветра не проникало сюда.

— Ха! — выдохнула Маскелль. Их окружала защитная стена, отгораживая этот маленький уголок храма от остального мира. Наконец-то начинается схватка, чего так хотела Маскелль. Наконец-то появилось что-то, во что можно вонзить зубы; с безликими, бесформенными врагами сражаться было невозможно.

Однако покинуть Посланника Небес было бы глупостью. Маскелль вышла на середину помещения. Придав своему голосу нотку ленивого любопытства, она спросила:

— Кто ты?

Ни старая Мали, ни монахиня не пошевелились, и Маскелль поняла, что их намеренно держат в бессознательном состоянии. Потом занавесь всколыхнулась, и Маскелль невольно сделала шаг назад.

Перед ней стояла Марада. Ее одежда поражала придворной роскошью: шелковое платье было расшито золотом, волосы перевиты нитями жемчуга. Маскелль знала, как выглядят призраки; перед ней было что-то совсем иное, хотя цвета наряда и черты лица красавицы казались слегка размытыми. Так, значит, дух-птица по приказу Маскелль убил всего лишь временно занятое Марадой тело… Сама Марада, чем бы она ни была, выжила. Все так же лениво Маскелль протянула: