Доун Томпсон - Властелин воды

– Но это по-прежнему не решает проблему ее добровольного возвращения к вам.

– Она невинна, а я пробудил ее к жизни, Генрик. Она испытывает ко мне такие же чувства, я уверен. Но она напугана, что вполне объяснимо. Не стоило брать ее в астрал. Ты был совершенно прав. Было безумием предположить, что она сможет, а тем более будет жить там со мной. Это я виноват, что она так напугана. Я готов отдать все, лишь бы избавить ее от этих страхов.

– Берегите то, с чем вы так безрассудно стремитесь расстаться. Да, вы принц, но и над вами есть власть. Они с удовольствием сделают то, о чем вы просите в память о глупости своего отца, и тоже сделают вас безумным, пока вы не закончите так же, как он. Вы уже изрядно разозлили богов, и в первую очередь великого бога Сила, держу пари. Ваш отец уже был немного не в себе, когда решил стать отступником.

– Достаточно! Мы с отцом разные люди.

– Он так и не приспособился к очеловечиванию, – продолжал старейшина, хотя Клаус вот-вот готов был взорваться. – Он оказался слишком уязвимым, плохо приспособленным к новой жизни и не смог помочь вашей матери без своей астральной силы, когда она в этом так нуждалась. Когда на нее напали разбойники, он самонадеянно решил разделаться с ними собственноручно. Будь у него дар, это не составило бы труда, но он лишился его. Она умерла по его вине, из-за его несостоятельности…

– Все это мне уже приходилось слышать, – перебил его Клаус.

– И вы услышите это еще не один раз, если будет необходимость, – заверил его старейшина. – Провал вашего отца не прошел бесследно ни для одного из миров. Оставшись вдовцом, он страдал всю свою человеческую жизнь и умер в одиночестве раньше отмеренного ему срока. Именно тогда я взял вас под свою защиту, чтобы подготовить как следует, прежде чем вы войдете в права астрального наследования, неблагодарный вы щенок! Говорят, он умер от разрыва сердца. Вы хотите, чтобы вашу леди и вас постигла та же участь? Неужели вы не извлекли урока из его ошибки?

– Оставь моего отца в покое, Генрик, – отрезал Клаус. – Я не такой, как он. А что касается богов, то страшнее наказания, чем потерять Бэкку, для меня не существует.

Он вздрогнул, произнеся ее имя. Внезапно все внутри его перевернулось, и его накрыло волной воспоминаний, а на глаза навернулись слезы. Он должен был вернуть ее, должен. Когда она узнает, что он готов положить на алтарь своей любви…

Старейшина снова взмахнул руками и обреченно понурился.

– Я снова зря сотрясал воздух? – спросил он. – Вы одержимы этой женщиной. Пусть. Давайте проверим, все ли я правильно понял. Вы намерены немедленно ринуться в Боскасл, прогнать своего подданного из его же водопада, если в этом будет необходимость, осадить крепость и завоевать сердце прекрасной дамы. И все это вы собираетесь успеть до новолуния. Это так, ваше высочество?

Как старейшине удалось представить гениально простой план таким нелепым? У Генрика, безусловно, был талант, к тому же нельзя было не отметить, что он изрядно поднаторел в этом за долгие годы опекунства над Клаусом. Но он не собирался тратить время на пустое злорадство. Если верить луне и времени – драгоценному времени! – это больше не имело значения.

– Не совсем все, – сказал Клаус, придавая лицу выражение тупого самодовольства. – Ты едешь со мной. А теперь иди и распорядись, чтобы Свен готовил карету. Ту, на дверце которой нарисована моя эмблема, – на случай, если придется доказывать свой титул. Мы отправляемся через час.

– Я понимаю, что это звучит дико, но так оно и есть, – сказала Бэкка. Они с Мод сидели под замком в комнате в Гильдерслив Грейндж, ее дышащем на ладан родовом гнезде, месте, куда она планировала никогда больше не возвращаться. – Не надо на меня так смотреть! Каждое слово – правда. Не скажу, что я все из этого поняла, но что есть, то есть. Поэтому я вынуждена была бежать, пока чувствовала в себе силы противостоять ему.

– Звучит, как детская сказка, – заметила Мод. – Что же было в вине, которым он вас поил?

– Можно подумать, ты не видела того же, что и я, когда мы проезжали место, на котором должен был стоять Линдегрен Холл!

– Но, миледи, ночью все выглядит несколько иначе. Я… я…

– Дома не исчезают, Мод. Они не растворяются в воздухе! Мы вышли через парадный вход и шли вдоль дороги от силы минут пять, а назад возвращались уже в экипаже. Только дома там больше не было! Даже если мы просчитались и он должен был стоять дальше, все равно рано или поздно мы проехали бы мимо него.

– Не знаю, миледи, я была словно пьяная…

– Но я-то была в норме! К тому же вот еще… – воскликнула Бэкка. – Голова у тебя прошла, ведь так? Спустя минуту после того, как я вытащила тебя из дома, чудесное исцеление случилось прямо на моих глазах. – Она упала на кровать, обхватив голову руками. – Самое ужасное в том, что он приворожил меня, Мод. Я умру, если больше его не увижу…

Тут как раз вошла Кора, горничная, с дорожной сумкой Бэкки. Она поставила ее возле кровати, сделала реверанс и вышла. Мод открыла сумку, вытащила два в спешке сложенных платья и ахнула. Бэкка подняла голову.

– И что же тогда это? – спросила горничная, глядя, как розовые лепестки сыпятся сквозь пальцы.

Бэкка застонала и расплакалась.

Уже следующей ночью Клаус и Генрик прибыли на постоялый двор в Боскасле, и там граф, к своему огорчению, узнал, что до ближайшего водопада не так близко, как он предполагал. Однако, дав Генрику задание выяснить как можно больше о поместье Гильдерсливов, Клаус оставил его договариваться насчет жилья, а сам отправился к водопаду. Это было необходимо для поддержания сил, которые давали ему его человеческая и астральная ипостаси. Так будет до тех пор, пока вопрос не решится и он предстанет, если до этого дойдет, перед трибуналом, чтобы его навсегда заключили в мире смертных. Однако эти условия не были взаимосвязаны. Если Фоссгрим вовремя не придет к водопаду, то умрет, окончательно и бесповоротно, причем в обоих измерениях. Вода была неотъемлемой составляющей его существования – он нуждался в ней, как человек в воздухе.

Водопад, величественный каскад высотой в сто двадцать футов, падающий с зеленой громадины утеса Пентаргон, был приблизительно в трети мили от Боскасла. Слава богам, он не был занят. Клаусу не хотелось вступать в смертельную борьбу за право владения. Он слишком долго находился вдали от своего водопада, и его силы постепенно таяли. Дело было не столько в физической силе, сколько в его физической плотности. До водопада он добрался верхом на лошади – больше похожий на тень, чем на человека. Люди в гостинице проводили его долгими взглядами, когда он сразу же по прибытии потребовал, чтобы ему оседлали лошадь, и умчался в ночь. Меньше всего ему хотелось привлекать к себе излишнее внимание, но с этим ничего нельзя было поделать.