Доун Томпсон - Властелин воды

Бэкка не спешила откровенничать с Мод. Эта суеверная девчонка была подозрительна сверх меры и уже один раз предала хозяйку, руководствуясь лишь домыслами. Бог знает, что она может натворить, если ее фантазии подтвердятся. Если она узнает, что живет в «подвешенном» состоянии между хорошо знакомым ей миром и неизвестной астральной реальностью в доме, где ей прислуживают фэйи. Бред! Пусть лучше думает, что Клаус уехал на поиски Бэкки и пропал. Что его камердинер, который хорошо знал маршрут, по которому отправился господин, поехал вслед за ним, чтобы сообщить, что Бэкка нашлась и доставлена в целости и сохранности к нему домой. Но она понятия не имела, сколько ей придется так притворяться. Радовало одно: теперь, когда Клаус стал смертным, эта правда может горничной и не понадобиться.

– Генрик давно уже должен был бы вернуться! – неустанно повторяла она мысленно, не замечая, что говорит вслух. Потом остановилась и повернулась к недовольной горничной: – Допустим, Клаус вернулся в Грейндж… Дуэль! Эта чертова, проклятая дуэль…

– Тише, миледи! Я никогда прежде не слышала, чтобы вы так ругались! От этого он все равно скорее не вернется. Посмотрите на себя, вы раскраснелись от волнения! Так и заболеть недолго.

Бэкка не могла рассказать, что это она невольно подтолкнула Клауса к тому, чтобы отречься от своего рода, что она виновата в том, что он лишился бессмертия в астральной реальности. И все это только для того, чтобы его убили на дуэли! Как она сможет с этим жить? Как она вообще сможет жить, если на ее совести будет его гибель? Ей невыносимо было даже думать об этом. Она упала на кровать и всхлипнула, но слез не было.

А потом они хлынули ручьями. Мод засуетилась, но от этого стало только хуже. Горничная в панике выбежала и через несколько минут вернулась с Анной-Лизой. «Генрик ошибался», – подумала Бэкка печально. Ей сейчас нужны были по ее сородичи. Ей нужно было, чтобы ее успокоил кто-то из окружения Клауса, кто знал его лучше, чем она, и смог бы ее поддержать.

– Почему бы вам не выпить один из моих чудодейственных травяных настоев, который мгновенно разгонит вашу тоску, миледи? – спросила домоправительница.

– О нет! – воскликнула Бэкка испуганно. – Больше никаких травяных настоев!

– Вы можете пойти со мной и проследить, как я буду его готовить, – мягко предложила Анна-Лиза. – Я кладу туда ромашку или бурачник. Я думаю, бурачник в вашем случае подойдет больше – он уймет сердцебиение и излечит вас от любовного недуга.

Под угрюмым взглядом Бэкки она подняла руки.

– Хорошо, хорошо, сдаюсь, миледи. Заварите сами, только пойдемте со мной. Я поставлю чайник.

Бэкка уступила, радуясь возможности хоть ненадолго избавиться от Мод, кудахтанье которой раздражало. Она оставила горничную пришивать ленты на шляпку, а сама спустилась за странной коренастой домоправительницей в кухню.

Заваривать травяной чай сама она не стала, но внимательно следила, как Анна-Лиза бросает цветы ромашки в кипящую воду. Но когда она попросила позволения остаться выпить чаю в кухне за старым расшатанным кухонным столом и пригласила домоправительницу составить ее компанию, Анна-Лиза застыла на месте как вкопанная.

– Но я не могу, миледи! – выдохнула она. – Хозяин меня убьет.

– Хозяина сейчас нет, а я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, – сказала Бэкка, кладя в чашку чая ложечку меда.

– Раз так… – заколебалась домоправительница, бросая по сторонам настороженные взгляды, словно боясь, что Клаус вот-вот возникнет перед ней.

О, если бы так оно и было!

– Но если он сюда войдет…

– Я была бы просто счастлива, – вздохнула Бэкка, пока женщина усаживалась за столом. – А если он вдруг каким-то чудом появится, то обещаю встретить его так, что он забудет ваш проступок, если вообще его заметит. А теперь, скажи мне, Анна-Лиза, ты боишься своего хозяина? Ты всегда ведешь себя… зажато в его присутствии.

– Мы все любим хозяина, – ответила она. – Мы и живем-то только для того, чтобы служить ему… и вам, миледи. Я знаю, вам сложно в это поверить, но это так. И если я кажусь зажатой, то это только потому, что слишком стараюсь.

– Зачем ты опаивала нас, когда мы впервые попали в Линдегрен Холл?

Это был вопрос ребром, и домоправительница нахохлилась, но Бэкке очень нужно было знать.

– Я… мы не причиняли вам вреда, миледи. Мы знали, что хозяин с самого начала испытывал к вам нежные чувства. Это было так необычно… не так, как в остальные брачные периоды. Ему всего лишь нужно было понять, способны ли вы ответить взаимностью.

Она поднялась из-за стола и принялась теребить передник.

– Я не должна была вам этого говорить. Вам не хотели причинить вреда – и не причинили, за исключением разве что снов, что вас посещали и посещают сейчас…

– Сколько из этих снов были снами на самом деле?

– Вы красивая девушка. Вы сами знаете ответ на свой вопрос, миледи.

– Боюсь, что знаю, – вздохнула Бэкка. – Пожалуйста, посиди со мной еще немного. Мне так же сложно, как и тебе сейчас, и даже сложнее, потому что я не знаю его так хорошо, как ты. Но я хотела поговорить с тобой не о хозяине. Точнее, не совсем о нем. Пожалуйста…

Она указала на стул, с которого Анна-Лиза только что встала. Домоправительница немного помялась, а потом снова уселась за стол, держась прямо, словно аршин проглотила.

– Так-то лучше, – сказал Бэкка. – Почему Генрик до сих пор не вернулся? Я знаю, вы можете обмениваться мыслями. Его нет уже слишком долго. Я знаю, что что-то случилось, и сойду с ума от беспокойства, если ты мне не скажешь. И никакие твои травы мне тогда уже не помогут.

– Он скоро должен вернуться.

– Почему он задерживается? Это из-за хозяина? Я так и знала! Куда поехал Генрик? Что держит его там?

– Не нужно так нервничать, миледи. Он с хозяином. Все будет хорошо.

– Но пока что все не так хорошо, верно? Где они? Он не вернулся в астрал?

– Нет, миледи. Он больше не может.

– Тогда остается только Грейндж! Только не говори мне, что они в Гильдерслив Грейндж.

Анна-Лиза ничего не ответила. Она вообще была бледной, а теперь краски и вовсе отхлынули от ее лица, а глаза стали круглыми, словно у совы.

Поднявшись, Бэкка отшатнулась от стола и резким движением опрокинула свой чай. Он разлился большой неровной лужицей, но Анна-Лиза словно и не заметила этого. Она тоже вскочила и принялась отчаянно размахивать руками, но ее трясущиеся губы не могли произнести ни одного внятного слова.

– О боже! Я этого и боялась. Я знала это. Его убьют! – закричала Бэкка.

– Нет, миледи, погодите! Вы не можете ехать, на улице жуткая гроза!

Ее слова так и не были услышаны. Бэкка выбежала из кухни.

– Чтовы имеете в виду, говоря «когда утихнет буря»? – гаркнул Смэдли. Они все – барон Гильдерслив, Генрик, Клаус и заляпанный грязью сэр Персиваль, который только что вернулся из Лондона, – собрались в покоях Клауса в Гильдерслив Грейндж.