Говард Уолдроп - Позвать по имени

Психиатр мне в общем понравился. Несколько минут мы поговорили о материалах, которые переслал доктор Адамс: работа, удар током, то, что ему рассказала Мо.

- Вашей дочери кажется, что окружающий мир вызывает у вас тревогу. Как по-вашему, почему она так думает?

- Она имеет в виду, что я сказал ей - мол, этот мир не тот, в котором я родился и прожил пятьдесят шесть лет.

Он не стал ничего записывать в своем блокноте.

- Все изменилось, - сказал я.

Он кивнул.

- С позавчерашнего утра все, что я знал всю свою жизнь, перестало стыковаться. Президенты, оказывается, избирались не те. История тоже не та. В смысле не только политика с войнами, но и социальная история, культура. Был такой автор, Фурнас, он написал большую книгу по социальной истории США [Фурнас Джозеф Чемберлен (1905-2001) - американский писатель, историк, автор трехтомника "Американцы: Социальная история Соединенных Штатов, 1587-1914" (1969), "Великие времена: Неформальная социальная история Соединенных Штатов, 1914-1929" (1974), "Ненастье: 1929-1945" (1977).]. Я еще не смотрел, но там наверняка тоже все не то. Возьму ее сегодня в библиотеке. Если она там есть. Если вообще есть такой автор, Фурнас.

Я рассказал ему о том, что успел выяснить за два дня. Пока что все это было очень увлекательно, но раньше или позже, сказал я ему, наверняка попадется что-нибудь страшное. Надо будет научиться как-то с этим жить, отдаться на волю событий.

- И в чем, по-вашему, дело? - спросил он.

- Мы что, в "Клане Сопрано"? ["Клан Сопрано" - кроваво-реалистичный, с элементами черного юмора американский телесериал о мафии, удостоенный в общей сложности 69 различных премий (в т. ч. пять "Золотых глобусов"); выходит с 1999 г., в главных ролях Джеймс Гандольфини (Тони Сопрано) и Лоррейн Бракко (доктор Дженнифер Мельфи).]

- Простите?

- Ага… Ага! Вам бы наверняка понравилось. Это телесериал о мафиози, который среди прочего ходит к психоаналитику, причем женщине. Его "Эйч-би-оу" крутит.

- "Эйч-би-оу"?

- Простите. Кабельная сеть.

Он сделал в блокноте три пометки.

- Послушайте. В моем мире… Знаю, это звучит безумно. В книге Линднера…

- Линднера?

- Линднера. "Пятидесятиминутный час". Бестселлер пятидесятых годов.

- Судя по названию, это книга о психиатрии. И что, действительно бестселлер?

- Так, давайте сначала. Еще раньше он написал книгу, из которой взяли выражение "Бунтовщик без идеала", но к фильму она никак не относится…

Он принялся строчить.

- Чем дальше в лес, тем толще партизаны, а? - спросил я.

- Продолжайте. Ну пожалуйста.

- У Линднера был пациент, который думал, будто живет на другой планете [Линднер Роберт (1914-1956) - популярный американский психоаналитик, прославился бестселлером "Пятидесятиминутный час: Сборник правдивых психоаналитических историй" (1955); в Британии издавался как "Реактивная кушетка" - по названию самой яркой истории, которую герой Уолдропа и пересказывает; любопытная деталь: психиатр из романа Роджера Желязны "Повелитель сновидений" (1966) использует метод, сходный с методом Линднера в "Реактивной кушетке". В "Бунтовщике без идеала" (1944) Линднер рассказывает о своем опыте работы тюремным психологом; через одиннадцать лет Николас Рей выпустил знаменитую одноименную молодежную драму с Джеймсом Дином и Натали Вуд в главных ролях.], среди высокоразвитой цивилизации, галактического масштаба. Натуральная космоопера, за двадцать лет до "Звездных войн". Так вот…

Он черкнул два слова, не отрывая от меня глаз.

- В моем мире, - очень медленно и четко проговорил я, глядя прямо на него, - в семьдесят седьмом году был выпущен фильм "Звездные войны", который произвел в Голливуде настоящую революцию.

- Хорошо, - сказал он.

- Так мы никуда не продвинемся! - воскликнул я.

И тут он сказал самую воодушевляющую вещь, какую я слышал за эти два дня.

- Что значит "мы", - произнес он, - кемо сабе? ["Кемо сабе" - выражение из популярнейшего радиосериала "Одинокий рейнджер", выходившего в Детройте с 1933 г., затем перекочевало и в одноименный телесериал (1949-1958); так обращались друг к другу "одинокий рейнджер" Джон Рейд и его подручный индеец Тонто. "Что значит "мы", кемо сабе?" - так отвечает Тонто рейнджеру в известном анекдоте на вопрос "Куда мы теперь?", когда их окружают десять тысяч индейцев.]

Мы чуть животы не надорвали, а когда отсмеялись, я попробовал рассказать ему, действительно рассказать, что, на мой взгляд, случилось.

Говорят, прошлое - это чужая страна; манеры и нравы там совершенно другие.

Чем глубже я закапывался, тем глубже мне надо было закопаться еще. Передо мной скопилось то ли двенадцать, то ли пятнадцать энциклопедий и справочников.

Теперь я понимаю, что чувствуют завзятые конспирологи. И дело не в Тройственной комиссии [Тройственная комиссия - учреждена в 1973 г. после "бензинового кризиса" Збигневом Бжезинским и Дэвидом Рокфеллером, состоит из 325 представителей США, Европы и Японии и призвана вырабатывать рекомендации по решению общих проблем, стоящих перед странами Первого мира; по мнению конспирологически озабоченных, именно Тройственной комиссии Джимми Картер обязан своим избранием на пост президента США.] или Генри Киссинджере [Генри Киссинджер (р. 1923) - американский дипломат, в конце 1950-х гг. разработал доктрину гибкого (в противовес массированному) ядерного реагирования; советник президента по вопросам национальной безопасности при Никсоне, государственный секретарь при Джеральде Форде, лауреат Нобелевской премии мира 1973 г.] (здесь - мелкий чиновник из Комиссии по ядерному урегулированию), королеве Англии, "Зоне 51" ["Зона 51" - военная база в Неваде на озере Грум-Лейк в 140 км к северу от Лас-Вегаса; по мнению уфологов, именно там американские военные "работают" с НЛО, тщательно скрывая это от народа.] или маленьких зеленых человечках. Такое ощущение, что на меня ополчилась вся история с целью снести мне крышу раз и навсегда. Силы неравны. Чем больше выясняешь, тем большее требует объяснений… ну сколько можно… это никогда не кончится.

Где точка ветвления?

Мы влипли в историю, как насекомые в янтарь, и смола вокруг меня начинает густеть.

Кто я такой, чтобы идти против смолы Времени?

Психиатр попросил меня записать как можно больше и вспомнить все, что я смогу, все, что придет в голову, - президентов, автомобили, войны, события культуры. Он хочет прочесть это заранее и зарезервировал для нашей следующей встречи, в пятницу, целых два часа.

Как легко догадаться, меня эта перспектива не слишком вдохновляет.

Навестить меня приехала моя вторая дочь, Селин. Как я только ни старался, буквально из кожи вон лез, а она все равно взяла и стала христианкой.

Она следит за мной, как ястреб. Мы никогда не были так же близки с ней, как с Морин; она дочь своей матери.