Джеф Райман - Дни рождения

Сегодня мой шестнадцатый день рождения, поэтому с самого утра я сделал себе подарок. Я прокололся перед матерью. Случайно. Как-то тупо. Получил письмо по электронной почте от Билли и мог бы преспокойно оставить его на компьютере, но нет - мне нужно обязательно было его распечатать и выбросить на тумбочку, как белый флаг.

Встаю, спросонья прохожу на кухню и вижу письмо в руках у матери. По выражению ее лица понятно - она уже прочитала его. Глубокие морщины в уголках губ - лишнее тому подтверждение. Она протягивает мне письмо и говорит:

- Скажи мне, пожалуйста, отчего у тебя не хватило мужества открыто признаться мне в этом?

"Какой я тупица! Как меня угораздило? Однако если ты уже читаешь чужие письма, то что будет дальше?!" - думаю я и говорю:

- Тебе понравилось то место, где он говорит, что у меня великолепный пенис?

- Не очень, - отвечает мама.

Теперь она смотрит на меня, как на инопланетянина. А я и есть таков - это, мам, тебе за твое неохристианство: родной сын оказался гомиком. Неохристиане называют это "дарвиновскою аномалией".

Мама вздыхает и говорит:

- Что ж, думаю, нам придется смириться с этим.

Да, мам, придется. А не хочешь ли ты сказать мне что-нибудь нежное, наподобие: "Милый, милый Рон, мы все равно любим тебя…"

Нет. Только не моя мама. Ни в коем случае. Говорить то, что думаешь, - это мамин способ самоутверждения, а самоутверждение для нее превыше всего, тем более каких-то там моих переживаний.

Поэтому я снова наезжаю на нее.

- Да, какая досада - зачни ты меня на год-другой позже, я был бы экранирован еще в зародыше, и ты могла бы со спокойной совестью сделать аборт.

- Это несправедливо, - вздыхает мама.

Да, несправедливо. Неохристиане - единственные, кто не избавляется от гомосексуальных плодов. Все другие запросто. Как они это называют? Родительский выбор.

Мама окидывает меня колючим взглядом и говорит:

- Надеюсь, что таким образом ты поздравил себя со счастливым днем рождения.

Вот и поговорили.

Мой младший брат притворяется, что его как будто и нет вовсе и что он совсем не рад всему этому. Формами он напоминает ананас. Он толст, у него астма, и в чем ему действительно не откажешь, так это в трусости и глубоко затаенной подлости. Я же всегда вел себя, как полагается старшему брату, старался помогать маме и был ее любимым сыном. Но теперь я гомосексуалист. А это для мамы-неохристианки все равно что обнаружить у собственного сына склонность к педерастии или скотоложеству. Иногда я думаю, что неохристианство придумали для того, чтобы иметь лишний повод преследовать все те же старые пороки.

Но более всего меня печалит тот факт, что мама чересчур умна. Ей нравится в неохристианстве его дарвиновская логика. Как-то прошлым летом она читала статью "Ген однополой любви посеян инопланетянами?".

- Они могли бы, по крайней мере, соблюсти научный подход! - возмутилась она. - Это же не один ген и не одна частица мозга!

Но немного погодя она вдруг озадачилась:

- Ну не удивительно ли - откуда этот ген вообще взялся?

Моя мама на самом деле считает, что существует вероятность того, что гомосексуалисты - это проделки инопланетян. Пожалуйста, не смейтесь, это было бы смешно, если бы не было так грустно.

С тех пор как были найдены артефакты, якобы оставленные внеземной цивилизацией, люди воображают себе, как несколько маленьких зеленых существ приземляются на нашу прекрасную голубую планету, осматриваются по сторонам и вновь улетают. И теперь их тревожит вопрос - не вернутся ли они с большой мощной армией?

Пять лет назад выяснилось, что гены, отвечающие за сексуальную ориентацию, содержат очень необычные включения сахаров, и возникла теория заговора - инопланетяне, мол, создали ген гомосексуализма как своеобразный вид оружия. Для подрыва нашей репродуктивной способности. Хотя в то время, когда они приземлялись, у нас был первобытнообщинный строй или что-то вроде того. Может быть, заражая нас гомосексуализмом, они надеялись ослабить наше сопротивление захвату. Да пусть попробуют только сунуться, обещаю, я буду биться, как гладиатор!

По пути в школу я звоню Билли и говорю:

- Мама все знает. Она прочитала твое письмо.

- Ну и - рвала и метала?

- Нет, она была очень лаконична. Ты бы только послушал ее заключение: тебе надо научиться жить с этим, Рональд, ты сам выбрал этот путь, Рональд.

- Это лучше, чем крик и слезы.

Билли занимается в исправительном классе. Он верит во все это дерьмо. Откровенно говоря, выражение "тебе надо научиться жить с этим" я выудил из его же менторского лексикона. Эти его поучения выводят меня из себя. На самом деле сейчас меня все выводит из себя. Сейчас я чувствую себя так, будто у меня заворот кишок, и мне хочется что-нибудь немедленно сломать.

В исправительном классе говорят: ты должен смириться с тем фактом, что люди не любят тебя, с тем, что у тебя жирные бедра и нелады с математикой, как и с тем, что ледники обрушиваются на тибетские монастыри. Как ты можешь возмущаться плохим отношением китайцев к Тибету, когда сам лично не сделал ничего хорошего для него?

Это равносильно тому, как если бы каждого, у кого нет сил, стали уверять в том, что он сам виноват в этом и что сильных людей не должны заботить его проблемы.

Моя мама не может смириться с тем, что я гомосексуалист. Но главное для нее - быть несгибаемой железной леди. Поэтому она не позволяет себе никаких стонов, плача и зубовного скрежета. Быть железной леди - это ее способ философски воспринимать даже проделки инопланетян с собственным сыном.

Билли слишком зациклен на своей невозмутимости, чтобы прощать мне мои слабости. А меня ранит даже его как бы сочувственное:

- Я же говорил, что тебе надо было самому сказать ей обо всем.

- Да, ты был абсолютно прав, - отвечаю я мышиным голоском.

Очередной раз он отыгрался на мне.

- Ладно, не надо сучиться на меня за это, - бросает Билли.

- Это естественная реакция, сопутствующая сильному эмоциональному всплеску, - звучит все еще как-то по-мышиному.

Он меня бесит, бесит своей невозмутимой "правильностью". Все вокруг такие "правильные". Просто дышать нечем.

Билли опять берется за свое:

- Ты ведешь себя, как ребенок. Только ты даже не фокусничаешь, а просто хнычешь.

- Билли, моя мама-неохристианка знает, что я гей. Можно хоть немного сочувствия?

- А что, кто-нибудь умер, Рон? Или тебе оторвало ноги во время взрыва? Или, может быть, я должен решать за тебя все твои проблемы?

- Нет, просто я ищу друга, и, знаешь, я постараюсь и найду, найду такого, которому буду дорог я, а не мой член.

Я повесил трубку.

Как я говорил, меня все бесит. Бесит сидеть здесь сейчас.