Наталия Рай - Моя любимая Гиперборея. Бореи – наши предки?

– Похоже, – сказал Сифин, – что тебе неизвестны вести о расе животных, об Иных. – Тоже нехорошие вести.

– Ты о чём?

И Сифин поведал Кору о возникшем понятии опасности животных, о том, откуда что взялось и чем это грозит всему миру живых.

– Ох ты ж! На совещании упоминали об этом, но я решил, что чего-то не понял. Но это, оказывается, правда. И это истинное бедствие. И как бы не хуже наступающего ледника.

– Хуже. От ледника можно уйти. Его можно растопить. Да мало ли решений, – дельфин не считал ледник бедствием большим, чем возникшая вражда между расами, – но разрешить докатившуюся до наших земель страшную смертоносную вражду ни остановить, ни даже замедлить не удастся. А если и удастся – то очень не скоро. Если удастся вообще. Куда больше вероятия, что она будет усиливаться и расширяться, пока не дойдёт до предела, начисто уничтожив добрые наши отношения.

Кор, способный в уме действовать числами с количеством знаков около десятка, тут же вывел кривую развития событий и то, куда упала эта кривая, его ужаснуло хуже самых страшных известий.

– Это ты ещё не знаешь, – продолжил Сифин, – что есть много других тёплых морей и океанов. Вдоль экватора, например. Да летом везде тепло. И нас убивают везде. Только вы не убиваете. Не убивали. Но теперь, если вы переселитесь и станете общаться – уж не говорю о воевать – с другими народами, вы тоже станете убивать. И нас, и себе подобных…

– Ты уверен?

– Уверен. Может, не сразу. Но через несколько столетий вы забудете, что мы дружили. Забудете наш язык. Перестанете нас понимать. И будете убивать. И не только для еды – это бы ещё полбеды, для развлечения станете.

Кор задохнулся от ужаса. Неужели они превратятся в лютое отребье бездушных убийц?

Сифин кивнул.

– Не скоро. Но обязательно. Не все, конечно. Но многие. А хуже всего то, что и те, кто убивать не будут, станут считать это обыденным, привычным. И наши расы станут врагами.

Если бы у Кора так не свело горло, он заплакал бы. Но он не смог. И говорить не мог. И понимал, что Сифин прав – та кривая, которая логически последовала из вычислений Тулла, неизбежное следствие заданных величин. Вот только что она обозначала, эта кривая, Кор не думал.

Они молча плыли, но не к тому месту, где Кор вошёл в море, а к их обычному месту игр – к дому Кора. Ему нужно было остаться одному и подумать. Он должен был найти выход. Если этот выход есть, его нужно найти. Сегодня или через сто лет – но выход будет найден.

Через день состоялось новое, расширенное совещание. Причём оно было открытым. Не то, чтобы прежние были закрытыми, просто они не транслировались на всю Гиперборею. Это транслировалось. И не обычным способом общения – мысленно. Был включен главный передатчик, который использовался только в самых чрезвычайных случаях и всё, что происходило в зале заседаний Дома старейшин, звучало на всю страну и услышали это все до единого гиперборейцы.

Открывая совещание, Тулл в подробности не вдавался, но повторил для всех то, что прежде обсуждалось в круге старейшин и учёных. Завершил сообщением о том, что раса животных считается у других народов опасной и враждебной и что там их убивают. В том числе и для съедания.

Кор встал и дополнил это сообщение рассказом Сифина. И передал его слова о том, что через некоторое время все они станут убивать животных. Или считать это привычным действием, вроде сбора зерна.

Гиперборейцы, которые до этого дня продолжали увлечённо заниматься своими привычными делами, словно окаменели. Всё это было таким потрясением, что никто уже не мог оставаться таким, каким был до этих слов. И больше никогда таким не будет.

– Поэтому, – продолжил Правитель, – мы вынуждены будем прямо сегодня изменить свою жизнь. Принято решение создать внешнюю и внутреннюю армии, создать отряды разведчиков, исследователей, строителей, разработчиков оружия и ещё многие другие. И, по сообщению Рена, вы все знаете, Иные, с которыми он дружит, выразили пожелание присоединиться к нам – как к той группе, которая отправится под землю, так и к нам, когда мы будем переселяться. Так что если те из Иных, с кем дружат другие бореи, захотят к нам присоединиться, будем рады их принять в свою семью.

Я также вынужден объявить общую нашу – учёных и старейшин —просьбу, чтобы все, кто желает послужить Отечеству в какой-то области, обращались сюда, в главный Дом старейшин или в свои Дома и сообщали, чем бы они хотели заниматься. Действовать в каком отряде или остаться здесь, в подземных выработках, с группой учёных. В каждом случае это будут только добровольцы. Очень, просто запредельно, высока вероятность, что они больше никогда не смогут подняться на поверхность земли. Наши расчёты показывают, что оледенение может продолжиться примерно десять-одиннадцать тысяч лет. Бореи столько не живут.

Хочу также напомнить о необходимости переселения. И даже не из-за холода только. А из-за того, что, когда нарастут ледники, наша планета может сместиться по оси и изменить своё положение относительно других планет. А для всего живого это означает страшные перемены. Сами понимаете, какие: сместятся и океаны, и горы, и реки… И там, где были нагорья, могут оказаться морские впадины. Так что возникает вопрос о простом сохранении жизни в этой круговерти.

Вот для этого и нужен совместный труд: учёные совместно попробуют рассчитать, какие места окажутся пригодными для того, чтобы туда переселиться. Причём в данное время там вполне может плескаться море… А значит, наши лёты должны стать также и лодьями. Причём взлетающими и с воды, а не только с суши.

Работы, в общем, много.

Самое главное сегодня для всех нас – принять всё это и начать подготовку к переселению. Гиперборею мы теряем. И если кто-нибудь из народа не только сохранится на долгие тысячелетия, но и не потеряет памяти о Гиперборее, он вернётся. Пока же нам предстоит уходить.

На этом совещание закончилось. Вернее, закончилась его трансляция. Но все, кто был в Доме старейшин, начали обсуждать положение, предлагая свои и анализируя чужие предложения. Надежда, что удастся отыскать самое лучшее решение, пригодный для всех выход из предстоящих бедствий, не угасала, но всё, что они пока могли придумать, совершенно не годилось. Это должен быть сплав различных решений, из которых образуется выход. Впрочем, это были бы всё равно только уточнения – как именно переселиться без особых потерь, как отыскать место, которое окажется пригодным и так далее. Отыскать место, которое и до предполагаемого смещения было бы пригодным для поселения, и которое останется таковым и после.

Осознав, что пока ничего толкового придумать не удаётся, все постепенно разошлись по своим отделам и занялись уже там разработкой возможных вариантов. Каждый в своей науке или занятии пытался рассчитать, что нужно сделать и как это сделать.