Павел Корнев - Негатив. Том 1

Так и захотелось подкараулить здешних монархистов и от души им навалять!

Но дурь, конечно. Пусть у самого на душе кошки скребут, последнее дело – другим праздник портить, отчасти даже подло как-то. Да и проблем потом не оберёшься. А у меня собственных вагон и маленькая тележка. Мне ещё с Федей бодаться…

Я тяжело вздохнул, и Карл указал на узкий проход между выстроенными чуть ли не впритык друг к другу каменными особняками. Мы прошли в тёмный двор-колодец, и студент первым начал подниматься по боковой лестнице. Я поспешил следом, а на площадке второго этажа поёжился и заметил:

– Не слишком похоже на клуб. Больше на притон.

Карл басовито рассмеялся.

– Не в бровь, а в глаз! Тут одно время опиумная курильня была, а когда её накрыли, помещение конфисковали и передали институту.

Он как-то затейливо постучал, и с минуту ничего не происходило, даже пришлось повторить условный сигнал. Тогда сначала сдвинулась в сторону железная пластина, закрывавшая до того смотровую щель, а следом лязгнул засов. Карл распахнул дверь и хлопком по спине направил меня внутрь.

– Проходи, Пьер. Будь как дома!

Я переступил через порог, кивнул то ли вахтёру, то ли выполнявшему роль привратника буфетчику и узким коридором прошёл в просторную комнату с полудюжиной столов и баром с батареей бутылок. Разделённое на квадраты деревянными рейками окно выходило во двор, и через него света внутрь много не проникало даже днём, сейчас же были включены все бра до одного.

В дальнем углу стояла украшенная гирляндами ёлка, там же за столом разместилась компания студентов, и Карл помахал им рукой.

– Привет-привет! – Но подходить не стал и потянул меня к буфету. – Коньяк. Два по пятьдесят! – объявил он вернувшемуся от входной двери мужчине лет сорока на вид в рабочих ботинках, штанах с накладными карманами и свитере грубой вязки.

К слову, мой спутник и сам обошёлся в этот раз без сорочки, предпочтя ей чёрную водолазку с высоким воротником под горло.

«Ещё одна вещь, приобретением которой стоит озаботиться в самое ближайшее время. Так и так по кафе теперь водить некого, смысла нет накопительством заниматься, – решил я и сразу подумал: – Хотя, быть может, ещё обойдётся? Помиримся?»

Буфетчик поглядел на меня, затем на студента, после указал на батарею бутылок.

– Выбирайте!

Пожалуй, впервые на моей памяти Карл смутился и заколебался, начал стягивать перчатки, не спеша отвечать.

– Самый дешёвый, – пришёл я ему на помощь.

– Трёхзвёздочный, – перефразировал Карл моё пожелание, и буфетчик выставил перед нами две пузатых рюмки-переростка, после откупорил новую пол-литровую бутылку, набулькал в мерный стаканчик порцию коньяка, перелил и повторил процедуру.

Мой спутник взял рюмку, я последовал его примеру, и мы чокнулись. Ну а дальше я в несколько длинных глотков влил в себя обжёгший глотку жидким огнём напиток, шумно выдохнул и передвинул бокал буфетчику.

– Повторите, пожалуйста!

В желудке разгорелось пламя, ударило в голову, растеклось по организму волной тепла. Ничуть не опьянел, просто отступил холод, разом перестало ломить замёрзшие пальцы. Прежде пробовать коньяк не доводилось, и я решил, что он куда приятней водки, коей отпаивали меня в госпитале после первого резонанса.

Карл выпил едва ли треть своей порции и снисходительно заметил:

– Пьер, это же коньяк! Его не хлещут залпом, его смакуют!

– Не после часа на холодном ветру! – отрезал я и полез в карман за деньгами. – Какой взнос?

– Стол – четырнадцать рублей, – объявил буфетчик. – Напитки оплачиваются отдельно.

Я отсчитал три пятёрки и указал на бутылку.

– А бутылка коньяка?

– Пятнадцать рублей двадцать копеек.

Карл встрепенулся и вытащил бумажник, но я ничего и слушать не стал, заменил одну из пятёрок двумя червонцами, смахнул в ладонь выложенную в блюдечко сдачу и без пересчёта ссыпал мелочь в боковой карман. Затем с бутылкой в одной руке и пустой рюмкой в другой двинулся к окну, подоконник которого переделали в длинную стойку; там стояли стулья на высоких ножках и пепельницы.

Пока я располагался на новом месте, подошёл Карл, принёс блюдо с сэндвичами.

– Закусывай, а то развезёт, и до горячего не дотянешь.

– А как же смаковать?

Здоровяк снял с бритой макушки шляпу, кинул её на подоконник и рассмеялся.

– Одно другому не мешает.

Я плеснул себе коньяка, но залпом пить не стал, лишь пригубил, поморщился и взял с тарелки бутерброд с сыром и ветчиной. Откусил, прожевал и спросил:

– Думаешь, отойдёт?

Карл сразу понял подоплёку вопроса и развёл руками.

– Чужая душа – потёмки, а женская – так и подавно. Моя отходчивая, из кровавой Мэри в лапочку Мишель и за полчаса обернуться может. А вот Нинет… Не знаю. Но сегодня тебе там ловить нечего. Научный факт! – Он помолчал, затем добавил: – Да не убивайся ты так. Ещё помиритесь!

Я кивнул и взял рюмку.

– Твоё здоровье.

Мы чокнулись и выпили, точнее – слегка пригубили. Пусть и хотелось забыться, напиваться я не собирался. Ни к чему хорошему это привести не могло. Плавали, знаем.

Посидели так ещё немного, а когда буфетчик в очередной раз отлучился на стук, в бар вошли Николай и Тамара. Русоволосая студентка сразу отправилась в дамскую комнату, а паренёк с чуть искривлённым после пропущенного в августе удара носом присоединился к нам.

– Ну ты, Петя, и устроил переполох в благородном семействе! – усмехнулся он, пожимая мне руку. – Нинка в слезах, девчонки вокруг неё хоровод водят, утешают.

Я досадливо поморщился и указал на буфет.

– Бери рюмку.

– Не! – отказался студент и усмехнулся. – У меня на ночь другие планы.

Карл легонько стукнул своей рюмкой мою, глотнул коньяка и спросил:

– Коль, что там говорят-то вообще?

Николай вновь усмехнулся.

– Да просто не повезло тебе, Петь. Явно не твой день.

– Это как? – удивился я.

– Ингу Снегирь знаешь?

– Ингу? Знаю. Она тут при чём?

Студент потёр озябшими ладонями друг об дружку, с сомнением поглядел на початую бутылку коньяка, но за рюмкой не пошёл, вместо этого пояснил:

– Ингу сегодня какой-то вояка искал. Заявился в клуб при полном параде, ну его и завернули на входе. Он скандал устроил, говорит: «у вас даже комендантские среди завсегдатаев». Так слово за слово твоя фамилия и всплыла.

– Сука, – коротко выдохнул я и выпил.

Сука и есть. Аркаша – гад. Это ж надо было так подгадить!

Специально бы постарался – не смог! Или он специально? Ах ты ж…

– Только Петя не из комендатуры, – поправил Карл приятеля. – Петя у нас танкист.

– Серьёзно? – удивился Николай.

– Мотоциклист, – сказал я, вновь наполняя рюмку. – Кого прикажут, того и вожу.