Доминик Грин - Ментагра

- Финикийцы не плавали в Антарктиду, а к первому веку нашей эры их вообще не осталось.

- Наш ученый командир рассказывал о финикийце по имени Ганнон, который решил оплыть вокруг Африки. Кажется, он доплыл до самого Камеруна… - Врач теребил носовой платок в руках. - Как здесь пыльно…

Шассиньит? Метеорит? Гелигнит? Москитол-Клещевит!.. В этот момент я все понял, но мне и в голову не пришло рассказать об этом флотскому врачу.

Что же мне делать?! С кем же поделиться моей догадкой?!

- Ты не имеешь права приказывать нам покинуть этот корабль, Скотт! Здесь еще могут быть живые люди! Они же погибнут!

Закутанные в арктическое снаряжение, мы стояли вчетвером в огромном салоне среди бесконечных столов, накрытых для роскошного ужина.

- Здесь есть живые люди, - кивнул я. - Это мы. И мы погибнем, если останемся.

Йорген покачал головой:

- Я понимаю - как врач ты отвечаешь за нашу безопасность. Но, скорее всего, нам ничего не грозит. Когда здесь произошло несчастье, на корабле было гораздо теплее. Пассажиры и экипаж были беспечны. Они не знали, что среди них появился вирус. А мы отдаем себе отчет в опасности и можем принять меры предосторожности.

- Пассажиры и экипаж боролись за свою жизнь, - сказал я, показывая на термостат на переборке. - Они понизили температуру на всем корабле, чтобы остановить распространение заболевания, но все напрасно. Этот вирус не боится мороза.

Один из двоих датчан в нашей экспедиции, прозванный "Педерсен-через-Дэ", потому что был еще "Петерсен-через-Тэ", не выдержал и взорвался:

- Выходит, мы бросим умирать тех, кто здесь еще может быть жив?! Почему?! Потому что ты боишься за нас?! Или потому что трясешься за свою шкуру?!

- Послушай, Дэ, мы нашли в корабельном лазарете трупы людей, которым пробовали давать все лекарства, имеющиеся в распоряжении современной медицины. А на "Фраме" у нас есть средства от простуды, головной боли, обморожения и самые примитивные антибиотики. Вот и все! Нельзя занести этот вирус на "Фрам".

- Думаешь, это вирус? - Датчанин ткнул пальцем в сторону трупа. - А ведь это могли сделать острым ножом. Или скальпелем.

- Нет. Мне приходилось работать со скальпелем. Посмотрите в лупу. На лице у девочки не поврежден ни один даже самый маленький сосуд. Так может работать только самый выдающийся хирург в мире… Судя по всему, здесь действовал микроорганизм. Может, это что-то вроде некротического фасцита второго типа. Не знаю…

- Тем более нам надо остаться здесь! - воскликнул Педерсен-через-Дэ, сверкая глазами. - Если этот вирус так опасен, мы не можем возвращаться на "Фрам"!

- Ты сошел с ума! - вмешался Йорген. - Хочешь лишить экспедицию пяти человек? Без нас остальным не добраться до Полюса!

Я глубоко вздохнул, печально покосился на труп и развел руками:

- Дэ совершенно прав, а мне просто не хватало духа в этом признаться. Конечно, цель экспедиции очень важна, но мы не можем возвращаться на "Фрам". Что, если мы всех там заразим?! Останемся здесь и обратимся за помощью по радио.

Йорген - первый и любимый помощник капитана Амундсена - выругался по-норвежски.

В этот момент распахнулась дверь, и в салон ворвался Хакон.

- Скотт! В компьютере судового врача важная информация!

Я кивнул и пошел за ним. Три норвежца и датчанин последовали за мной.

Англичане вообще и в первую очередь те, кто не вышел ростом, оказавшись на корабле со скандинавской командой, очень скоро с прискорбием замечают, что они, как говорится, "от горшка два вершка". Сидя за компьютером, я ощутил это особенно остро, когда мои "современные викинги" столпились вокруг меня.

К счастью, судовой врач вел свои записи по-английски. Если бы он писал на африкаанс, мне пришлось бы запрашивать перевод по радио. В записях говорилось об инфекции, поразившей экипаж "Южного Креста" и его пассажиров после захода в залив у озера Фрикселл, находившегося отсюда всего в нескольких днях плавания.

- Значит, все это случилось очень быстро… - пробормотал Йорген.

- Если врач не врет, то да. Только для чего ему врать, если он сам умер?!

- Трупы начинают попахивать, - сказал кто-то за моим плечом.

- Пойдите к термостату и понизьте температуру на всем корабле, - не оборачиваясь, приказал я. - Нам не привыкать…

В записях судового врача говорилось, что "Южный Крест" вез туристов к антарктическим птицам и геологическим диковинкам. Трансантарктические горы - складчатые. Их не скрывает почвенный слой, а в районе озера Фрикселл нет даже снега и льда. О чем еще может мечтать коллекционер минералов?! Любителям провести летний отпуск в Антарктиде окрестности этого озера должны были очень понравиться. А вдоль побережья там гнездятся императорские пингвины, перекочевавшие сюда с острова Росса, после того как браконьеры из Новой Зеландии устроили облаву на птенцов. Императорские пингвинчики недавно превратились в Америке и России в таких популярных домашних птиц, что тамошний черный рынок домашних животных даже переименовали в "черно-белый". А самые безумные фанаты, явно не читавшие рассказы Лавкрафта [Лавкрафт Г.Ф. - известный американский писатель, основоположник "черной фантастики", классик жанра "horror".] о жутких слепых пингвинах-альбиносах, стали разводить белых императорских пингвинов.

- Нам придется выйти в эфир, - сказал Педерсен-через-Дэ, прервав разговор с Хаконом; они разговаривали не то по-датски, не то по-норвежски, в любом случае я все равно ничего не понимал. - Амундсен разозлится.

- Еще бы, - сказал я. - Радиопередачу перехватят все американские подлодки и эсминцы в радиусе многих миль. Мы же нарушили стокилометровую запретную зону. Наш корабль задержат и отбуксируют назад на остров Асенсьон, а вонючие малагасийские браконьеры будут и дальше преспокойно ловить у Земли Королевы Мод ледовых рыб. У американцев слишком мало кораблей, чтобы тут все прочесать, и малагасийцы этим бесстыдно пользуются!

- А я слышал, что у бразильцев есть подводные траулеры, - сказал Хакон.

- Ну и как ты втащишь сеть с рыбой на подводный траулер? - скептически осведомился Педерсен-через-Дэ.

Я читал дальше, не обращая на них внимания. Заболевание вспыхнуло всего через несколько часов после того, как последний пассажир поднялся на борт с Земли Виктории. Оно убивало людей "массированным и внезапным некрозом кожи лица, распространявшимся из района рта и носа наподобие декубитальной гангрены".

- Гангрена! - воскликнул Дэ. - Гангрену вызывает обморожение. Они все обморозились!

Он хлопнул Хакона по спине:

- Слышишь?! Они обморозились!

Я читал дальше. Непосредственной причиной гибели людей мог быть сердечный приступ или удушье. Врач "Южного Креста", которого звали М.Д. Филлипс, не смог определить, от чего прекращали биться сердца умерших - от кислородного голодания или просто от невыносимой боли. Он пытался спасти отдельных больных с помощью искусственного дыхания, но записал, что при этих попытках "лишь проломил им грудную клетку". Сначала он подумал, что это просто вызванная стафилококками кожная инфекция, а потом перепробовал на первом же больном все антибиотики вплоть до ванкомицина. Ванкомицин до сих пор остается самым сильнодействующим из существующих антибиотиков. Врачи даже остерегаются его применять, потому что бактерии под его воздействием часто начинают мутировать и перестают на него реагировать. Обычно ванкомицин используют только для борьбы с золотистым стафилококком, устойчивым к метициллину. На борту "Южного Креста" было мало ванкомицина, но и он не помог. В отчаянии судовой врач прочел все, что нашел в своей довольно богатой медицинской библиотеке о кожных болезнях. Он внимательно изучил все медицинские справочники страница за страницей и наконец пришел к тому же выводу, что и я сам. Этой напастью была не обычная гангрена и не газовая. Скорее всего, бедняги столкнулись с декубитальной гангреной, известной под названием некротического фасцита. Единственное средство против нее - удаление пораженных тканей. Судовому доктору с его ничтожным жалованьем совершенно не хотелось приступать к таким операциям в своем плохо оснащенном плавучем лазарете посреди Южной Атлантики. Кроме того, среди его пациентов могли оказаться люди, способные подать на него за это в суд или просто застрелить его при его первом же появлении в Дурбане. При этом врач "Южного Креста" не относился к категории маньяков, экспериментирующих на своих больных, как на крысах. Когда его самого поразило загадочное заболевание, он надел резиновые перчатки, встал перед зеркалом и стал сам себе срезать кожу с лица. Когда врач умер, на его лице оставалась лишь половина кожи. Разумеется, дольше всего протянули те больные, к кому он почти не прикасался.