Елена Логунова - Семь секунд до конца света

– Колесики завертелись! – пробормотал Сэм (респект изобретателю номер один!).

Разумеется, он проспал!

Всякий раз, когда ему снился этот неизбывный кошмар, Пит хотел и не мог проснуться, словно упрямо желал досмотреть ненавистный сон до самого конца, до того момента, когда одуряющий рев и тряску армейской вертушки сменило сорочье стрекотание журналистов, и чьи-то бесцеремонные руки завертели обмякшего Пита, подставляя его под вспышки блицев. Писаки неутомимо делали снимки: Пит и Джонни на фоне военного вертолета. Щелк! Пит и Джонни в обнимку с повеселевшим сопляком-майором (заботливо опустившим в этот момент в карман Пита забытые им в вертушке наручники). Щелк! Снова Пит и Джонни – с другими армейскими чинами, с агентами в штатском и сами по себе. Щелк, щелк, щелк!

Взмокший от пережитого волнения, Пит позволял себя тискать и придурковато улыбался. В тот момент он еще не понял, что его блестящей профессиональной карьере пришел конец: какой из него теперь курьер, когда весь мир как облупленных знает и его, и Джонни?

Пит с упорством мазохиста досмотрел проклятый сон до точки и снова проспал.

Дребезжания Умницы, талантливо имитирующей допотопный механический будильник, он не услышал, утренней болтовни родственников тоже. Похоже, у домашнего робота окончательно сломалась аудиосистема. Пита разбудили совсем другие, ничуть не более мелодичные звуки: истошный визг тормозов, металлический скрежет, разноголосая ругань и треск выстрелов. Опять какие-то юные придурки не поделили скоростную полосу!

Разбудить разбудили, но, видно, не до конца, иначе Пит не полез бы в душ, не проверив сначала, есть ли сегодня вода, и если да, то какая именно. Он же как последний идиот щедро облил себя скользкой моющей жидкостью и смело повернул ржавый вентиль. Розетка душа захрипела и обильно плюнула в него вонючим желтым кипятком. Пит взвыл, выскочил из душа и, оскальзываясь мыльными ногами на отродясь не мытом пластике, бросился к холодильнику, чтобы сунуть в него ошпаренный скальп. Тоже идиотизм: электричества не было второй день, откуда в холодильнике холод?

И никакого холода там, разумеется, не было, а была адская вонь. Настоящая океаническая рыба, купленная у барыги из-под полы за сказочные деньги, благополучно разморозилась и самым добросовестным образом протухла.

Задохнувшись, Пит отшатнулся от холодильника и быстро убрал оконное стекло, не успев сообразить, что опять делает глупость. С улицы густо пахнуло автомобильными газами, и жирные хлопья копоти от разложенного анонимными кретинами костра облепили мыльную физиономию Пита.

Он автоматически закрыл окно, отдышался и покачал головой, сочувствуя сам себе.

Н-да. Хорошее начало дня!

Пит выругался, нехорошо помянув матушку, потом по маминой же методе трижды посчитал до десяти, успокоился и взял себя в руки. Он вернулся в ванную, пустил желтую мутную воду, немного постоял, глядя на нее в большом сомнении, и со вздохом сожаления плотно закрыл водопроводный кран.

В платяном шкафу, завернутая в полотенце, стояла трехлитровая пластиковая бутыль с питьевой водой – НЗ. Пит посмотрел на себя в зеркало – лицо серое, как смог за окном, все в желтых разводах мыла и крупных черных горохах копоти – и нехотя раскупорил священную бутыль. Скупо смочил губку драгоценной жидкостью, кое-как умылся, стер с себя пену и сажу. Оделся, проглотил свой дежурный завтрак – синтетическое молоко и хлебный порошок, бросил озабоченный взгляд на часы: он опаздывал.

Быстрее! Кредитки. Опознавательный браслет. Разрядник. Джонни. Все!

Поскольку электричества не было, лифт, разумеется, не работал. Пит сразу направился к лестнице, на бегу хлопнув ладонью по карману на груди, чтобы включить автономное свечение. Толку от него, правда, было немного, но Пит уже запомнил все выбоины в ступенях и проломы в перилах, так что мог проскочить вонючую лестницу на хорошей скорости, не затормозив даже на опасной площадке между вторым и первым этажами, где, как он знал по опыту, любили устраивать засады начинающие грабители. Напротив, там он еще ускорил шаг, мимоходом наугад сильно пнул чернильную темноту в углу – и не ошибся: во мраке кто-то глухо застонал, гадко выругался, и вниз по ступенькам потерянно зазвенел металл.

Питу повезло: прямо у подъезда стояло такси, из него как раз выбирался незнакомый поддатый мужик с сильно расфокусированным взглядом. Пит выдернул его из салона, как редиску с грядки, предупредительно развернул лицом к подъезду – мужик с пьяной удалью собирался было шагнуть вниз, на кишащее наземными машинами дорожное полотно, – и прыгнул в такси. Нет, он еще бросил придирчивый взгляд на винт машины. Тот был в двух-трех местах свеже поцарапан, но в целом не производил впечатления готового вот-вот развалиться. Это не то чтобы радовало, но все-таки бодрило.

Против обыкновения, сегодня у Пита не было ни малейшего желания погибнуть в дорожной катастрофе.

– К зеленой линии, пожалуйста, – бросил он водителю.

Тот кивнул и лихо вздернул машину в воздух. Пит опять посмотрел на часы и подумал, что, может быть, еще успеет.

Ему очень нужна была эта работа. Вообще говоря, ему нужна была любая работа, потому что с тех пор, как нашумевшая история с бомбой принесла им с Джонни абсолютно никчемную славу, нанимали их крайне редко. Финансовые ресурсы Пита иссякали с пугающей быстротой, и он уже предвидел в скором будущем наступление того кошмарного момента, когда он не сможет заплатить за банку чистой воды. Но эта работа была лучше, чем любая другая, потому что если все, что говорят о Треворе, правда, то…

Открытый лист, мечтательно подумал Пит, нежно погладив теплый бок Джонни. В качестве платы я попрошу у него для нас открытый лист! Ему это ничего не стоит, а я должен о нас позаботиться. Мне уже тридцать семь, а сколько Джонни – я не знаю, но он тоже устал, он очень устал, Боже, только я один знаю, как он устал! Я не расстаюсь с ним ни на день, я внимательно слушаю его, мысленно уговариваю держаться и постоянно боюсь, что еще чуть-чуть – и он лопнет!

Джонни, ты как, в порядке?

Да.

Отлично.

Джонни, с нежностью думал Пит. Мне было пять лет, когда папа принес тебя. Был день моего рождения, я в волнении носился по дому и ежеминутно выглядывал в окно, высматривая, не идет ли уже отец – разумеется, с подарком! Признаться, я надеялся, что он подарит мне собаку, я тогда до сумасшествия хотел живую собаку – толстого остроухого щенка на крепких лапах, но папа подарил мне тебя. Я вежливо сказал «спасибо» и тут же расплакался, как дурак, а надо было бы смеяться и распевать во все горло, потому что лучшего подарка, чем Джонни, я никогда не получал!