Давид Дар - Богиня Дуня и другие невероятные истории

И рассудительный Федя Мойкин так и сделал.

Он завернул свою молодость в газету, перевязал ее крест-някрест веревочкой и отнес в ломбард.

- Вот, - сказал он приемщику, - сохраните, пожалуйста, на несколько лет. Тут все: вот мои безрассудные юношеские порьтоы, вот мое стремление к празтчтьтм забавам, вот мое желание псловаться с девчонками, а тут мой хохолок, которт-тй всегда торчит торчком, сколько я его ни приглаживаю.

Приемщик все это проверил, пересыпал нафталином, выписал квитанцию, и Федя Мойкин ушел весьма довольный, что теперь уж ничто не будет отвлекать его от книг и уроков.

И действительно, как только он вернулся домой, так сразу почувствовал, что у него не осталось никаких безрассудных юношеских порывов, что ему не хочется ни предаваться праздным забавам, ни целоваться с девчонками, а хочется только сндеть за книгами с самого утра и до позднего вечера.

И, удивляя всех своим прилежанием, он просидел за книгами много лет, с утра до вечера, зимой и летом, в будни и воскресенья, и когда были прочитаны все нужные книги и приобретены все необходимые знания, он стал наконец профессором.

В этот день ему стукнуло пятьдесят восемь лет, из которых сорок лет он не тратил ни минуты на праздные забавы. Пятьдесят восемь лет стукнули его так сильно, что теперь он сидел в своем кресле, трясясь от старческой немощи, седенький и лысенький, окруженный своими внучатыми племянниками, которые читали ему статьи, превозносящие его обширные знания.

"Вот теперь, - думал он, кутаясь в теплый халат и шаркая по полу войлочными туфлями, - я вполне могу наверстать упущенное и насладиться своей молодостью. А то, мой друг Мойкин, пожалуй, так и помрешь, не отведав молодости, о которой люди говорят, что это лучшая пора жизни".

И, вызвав такси, он отправился в ломбард, разыскал то окошечко, куда предъявляют квитанции, чтобы получить обратно вещи, сданные на хранение, и вскоре ему принесли его молодость, завернутую в пожелтевшую газету и перевязанную крест-накрест веревочкой.

- Большое спасибо! - прошамкал он беззубым ртом и, как только взял свою молодость в руки, так сразу почувствовал какое-то странное волнение в крови и легкий зуд на лысой макушке.

Не каждому удается на старости лет получить обратно свою молодость, и старый Мойкин нес ее бережно, опасаясь, как бы не уронить на пол, не помять под мышкой и не забыть в такси.

Придя домой, он развязал веревочку, развернул газету и нашел свою молодость свежей, как в тот день, когда он снес ее в ломбард. Все было в полной сохранности: и безрассудные юношеские порывы, и стремление к праздным забавам, и желание целоваться с девчонками. Даже русый хохолок по-прежнему вскочил торчком на его гладенькой лысине.

И Мойкин снова стал юношей.

Только теперь он стал старым юношей.

Вот в этом-то все и дело.

Но об этом он не подумал, и, увидев, что внучатые племянники с криком и гиканьем бегут к реке купаться, он поддался своему безрассудному юношескому порыву, распахнул окно и крикнул:

- Постойте! Постойте! И я с вами!

И с юношеским пылом, кряхтя от старческой немощи, стал взбираться на подоконник.

- Поглядите! Дедушка в окно лезет! - закричали внучатые племянники. - С ума он сошел от старости, что ли?

А их юный дедушка, с трудом взбираясь на подоконник, чувствовал такую усталость и одышку, и так ему стало холодно у раскрытого окна, что он подумал:

"Действительно, с ума я сошел от молодости, что ли? Какое может быть удовольствие в том, чтобы прыгать в окно, бежать по улице и бросаться в холодную реку, когда можно, не выходя из дому, принять теплую ванну".

И внучатые племянники, не добежав до реки, вернулись обратно. Они помогли своему дедушке слезть с подоконника, они привели его к дивану, укрыли пледом, положили мокрое полотенце на голову и горячую грелку к ногам и, убежав играть в футбол, оставили возле дедушки одного из внучатых племянников, приказав оказывать дедушке почет и читать ему вслух статьи, превозносящие его обширные знания.

За окном метались ветви деревьев, стал накрапывать дождь, а в комнате было тепло и тихо. Старый юноша лежал на диване, грея под пледом свои старые кости, испытывая желание целоваться с девчонками и прислушиваясь к хрусту своих подагрических суставов.

В это время он заметил прижавшуюся к оконному стеклу нашлепочку носа и хитрые раскосые глазки какой-то школьницы, и, почувствовав, что подсохший хохолок снова вскочил на его гладенькой лысине, он отпихнул ногой грелку и закричал, что он сейчас, что только наденет брюки, шерстяную фуфайку, вязаный жилет и ботинки с галошами.

Но, оглядевшись вокруг, он увидел спину своего внучатого племянника, который уже выпрыгивал из окна к хитроглазой школьнице, и сколько старый юноша ни кричал, он не мог его докричаться.

И, лежа в одиночестве, он думал:

"Как видно, это старость мешает мне наслаждаться молодостью. Не попробовать ли сдать свою старость в ломбард, как прежде я сдал свою молодость, а когда наслажусь молодостью досыта, тогда съезжу в ломбард, предъявлю там квитанцию, получу обратно свою старость и умру в глубокой старости, как приличествует солидному профессору".

Так он и решил сделать. На следующий день встал чуть свет, завернул свою старость в газету, перевязал ее крест-иакрест веревочкой и, вызвав такси, повез в ломбард.

- Примите, пожалуйста, мою старость, - сказал он приемщику. - Вот моя старческая помощь, вот мои морщины, вот лысина, а это проклятая подагра, из-за которой я не могу даже влезть на подоконник.

- Не все, папаша, - сказал приемщик.

- Ах, простпте, - воскликнул Мойкин, - я совсем забыл про склероз. - И он протянул в окошечко свой склероз. - Вот теперь уже, кажется, все.

- Нет, папаша, - сказал приемщпк, - комплект неполный. Какая же это старость, без тех знаний, которые вы всю жизнь приобретали? А ну-ка, выкладывайте сюда всю свою ученость, и заработки тоже, и почет не забудьте - тот почет, который вам оказывает весь город.

- Как? - закричал Мойкин. - Что же останется мне?

- А молодость? - сказал приемщик.

- Только молодость? - воскликнул Мойкип. - И я опять стану глупым и невежественным мальчишкой, каким был в восемнадцать лет?.. Нет уж, покорно благодарю! Отдавайте обратно мою лысину и морщины, мою подагру и мой склероз. Уж лучше я останусь со своей старостью, а что касается молодости, так я подумаю, как бы мне все-таки ею насладиться.

И, забрав свою старость, он поехал домой, обдумывая, как бы насладиться своей молодостью.

Но старость - это старость, и если человеку недавно стукнуло пятьдесят восемь лет и он встал чуть свет, ездил в ломбард и спорил с приемщиком, то, когда он возвращается домой, ему уже не до молодости - ему дай бог только добраться до дивана и вытянуть усталые ноги.