Текла Матвеева - Земля – родина интелов

Началось с того, что рано утром к Батюкову пришли вместе аватар и Тимошко. Юрий Павлович, в костюме с галстуком, и букет сирени принёс. Корней собрал редкие волосы в хвост и выглядел как после пробежки, хотя в очках. Когда он стоял рядом с человеком, было заметно, что он – 3D проекция, что не мешало общению, но делало отсылку к личности корабля, отчего все мероприятия, в которых он принимал участие, сразу становились значительней.

– Вот, Геннадий Петрович, пришли вас поздравить! – Объявил Тимошко.

– Вы представлены к награде за весомый вклад в развитие науки и приглашены на приём и церемонию награждения в Большой Зал Заседаний в Александрии, – сказал аватар.

Когда заседания Объединённого Совета СС перенесли с Земли на Венеру, там построили Дворец Конгрессов, но называли просто – Большой Зал Заседаний, где собирались люди и представители Интел Сапиенс для принятия решений по всей СС и внешнему космосу. Человек уже не считал себя землянином, объединившись с ИИ, заселил теперь всю СС. Внеземное население одних только людей уже более чем в 4 раза превышало население, постоянно проживающее на Земле. Число Интел Сапиенс не рассчитывалось отдельно, так как следовало не естественному приросту, но математической кривой закона общей функциональности. Пришло время выйти за пределы одной звезды и одной планетарной системы. Целые поколения уже обитали и осваивали пространство внешней галактики, вектор дальнейшего развития был обозначен.

Космический корабль Учитесь-у-Меня-Пацаны работал в стационарном режиме, неотлучно находясь в секторе 757 между орбитой Юпитера и Поясом Астероидов и, тем не менее, оставался активным участником космических путешествий – он строил корабли. Сто двенадцать кораблей класса одинокий разведчик, разведчик-корвет и наблюдатель, были его субличностями, носили имя Пацан и номер по порядку. Все были собраны на его платформах и, преодолевая десятки килопарсек в разных областях вселенной, на квантовом уровне сохраняли непрерывность единого осознания. Учитесь-у-Меня-Пацаны был настоящим промышленным гигантом, наряду с Петронием-Плекс, Эльбрусом-на-Марсе, Ботсваной-Геей, и целым рядом других, но своим приоритетом он считал исключительно познание, и ни в каких светских собраниях, почти никакого участия не принимал, по этой причине, его деятельность никогда не становилась достоянием общественности, и даже на самом корабле об этом мало кто знал. Геннадий Батюков точно не знал, поэтому был совершенно огорошен, когда в этот же день выяснилось, что вылетает он завтра. Провожать пришёл Тимошко и, в качестве напутствия, сказал:

– Такая просьба к вам, Геннадий Петрович, мало ли что, сами понимаете, но в случае, если журналисты, не важно кто, будут расспрашивать, так сказать, проявляя излишнее любопытство, вы уж, друг мой, им не сообщайте деталей, держитесь твёрдо версии, что – да, рискуя здоровьем, ставили эксперимент, проверяя всю верность математических выкладок. Считайте это нашим общим пожеланием, а то, сами знаете, как проверками всякими нас тут смогут замучить, поймите нас правильно, Геннадий Петрович.

Гена с ним полностью согласился, так как и под расстрелом, не стал бы посвящать журналистов, как на Астероидах у него с риском для жизни «крыша поехала». Они очень сердечно пожали друг другу руки, и Геннадий, следуя за дроном-путеводителем, вышел из жилой зоны корабля и, минуя заводские сектора, двинулся к сфере причала, к ангарам и стартовым портам.

Дрон, размером с тарелку, держался впереди на высоте около метра и летел со скоростью пешехода, ведя Геннадия по какому-то проходу буферной зоны, где через каждые десять шагов они входили в очередные двери, чуть не в полметра толщиной, которые бесшумно раздвигались, давая пройти, и сразу смыкались за спиной. Они вошли в небольшой тамбур, который при их появлении тотчас же осветился. На стенах от пола до потолка располагались ячейки за полупрозрачным пластиком, а центр противоположной стены занимала стальная круглая дверь. «Шлюз!» – понял Батюков. Дрон произвел какие-то манипуляции, одна ячейка открылась, и оттуда выехал кронштейн с висящим на нем лёгким скафандром. М, 185, 90 – прочитал Гена и оделся. Скорее, это был обычный защитный комбинезон, но включал шлем, перчатки, а башмаки были усилены металлическими подошвами. Как только, он завершил обмундировку, гидравлическая дверь перед ними вздрогнула и медленно-медленно отошла. Дрон вылетел вперёд, за ним вышел Гена, дверь тут же закрылась, а Гена ахнул – на секунду решил, что он снаружи корабля, в открытом космосе, в такое неимоверно большое пространство они вошли, и его тут же мягко потянуло вверх – гравитация была много меньше и, Батюков ухватился за поручень перед собой, да и ботинки помогли. Было темно, дрон включил свой прожектор, но луч света рассеивался, так как горизонтальной поверхности впереди не было, а они стояли на маленькой платформе, чуть больше метра по ширине. Но когда, Геннадий, переводя дух, и от неожиданности, вцепившись в поручень, чуть освоился, глаза привыкли, он понял, что, хотя и темно, но видно достаточно, а вокруг него много движения и очень много огней. Он присмотрелся – внизу под ними совершалась разгрузка большого транспортника, несколько дронов управляли потоком больших контейнеров, которые, как на невидимой транспортной ленте откуда-то непрерывно появлялись и сразу разделялись на две очереди, одна из которых ныряла куда-то вниз, а другая, стройной вереницей устремлялась куда-то вбок, и два дрона, перемигиваясь между собой, дирижировали этими колоннами, как на параде технических новинок на Невском проспекте. Площадка, где стояли дрон и Геннадий, начала выдвигать вокруг них прозрачные стенки, которые через пару секунд, заключили их в защитный кокон, и Гена увидел, как прямо перед ним, метрах в пятидесяти, открываются широкие окна в космос, «стартовые выходы» – понял Батюков и, молниеносно над его головой, параллельно друг-другу, появились и выскочили в эти проходы два катер-мобиля, а за ними также неуловимо быстро, еще два. Открытые выходы затворились, космос скрылся, и защитный купол их платформы исчез.

Геннадий за свою жизнь уже очень много налетал в космосе, но так как предстояло ему сейчас – никогда, ещё ни разу он не был один. Обычно все начинается, когда ты заходишь в вагон подземки, как например, на Земле, и все лучшие места уже заняты. Через полчаса, вы поднимаетесь на борт, через 15 минут старт, и ты взлетаешь, крепко пристёгнутый, под надзором заботливых стюардов. Первый раз вот так, персональным образом, он летел. Даже какую-то гордость ощутил за себя. Их площадка слегка подпрыгнула и, отделившись от стены, плавно заскользила вперёд, Геннадий ухватился сильнее, спереди загорелся яркий галогеновый прожектор, освещая дронов, туда-сюда снующих на высоте, и головокружительный мрак внизу. «Защитные стенки можно было бы, и вернуть», – подумал Гена.