Леонид Каганов - Дай бог каждому

А что с нее взять, со старой преподавательницы идеологии? Я сижу, слушаю, почесываю за ухом своего официального поводыря. А все вокруг и так на взводе – по кораблю ползает вражеский робот-лазутчик, что делать – непонятно. Госпожа Чжань сама себя накручивает и доходит до самого кульминационного момента: заявляет, что мы с братом – позор корабля и у нас есть все шансы закончить свои дни, как идеологически разложившийся господин Су. Который, как известно, решением старейшины и Совета был выброшен за борт восемь лет назад…

И вот тут прямо над нашими головами в воздухе беззвучно вырастает светящийся шар, пульсирующий молниями. И лопается с громким звуком. А вниз падает листок рисовой бумаги с золотым тиснением. А на листке обращение:

«Достопочтенные сыны Великого народа, посвятившие свои судьбы Великой цели достижения южного края галактики! Родина гордится вами! Мы помним о вашем подвиге, дети героев, самоотверженно отправившихся в вечный полет! Мы испытываем великое счастье сообщить вам, что успехи нашей Родины столь высоки, а технологии столь стремительны, что сегодня мы наконец получили возможность телепортировать на ваш корабль предметы. Первым предметом стал автоматический наноробот-муравей, который позволил расширить технологические возможности. Благодаря ему сегодня мы наконец можем передать вам этот листок с обращением. Ученые нашей Родины работают не покладая рук, чтобы получить возможность передавать вам новости, лекарства, биодобавки, и мы надеемся, что в будущем нам удастся установить полноценный двусторонний контакт. С уважением, правительство Китая».

Как только старейшина закончил чтение, все встали и зааплодировали. Тут же включили Гимн, и мы трижды его пропели.

А мне это письмо совсем не понравилось. И не одному мне. Потому что встал мой дед, долго молчал, тщательно обдумывая слова, а затем сказал очень правильно.

Он сказал, что Родина может быть недовольна нашей боеготовностью, если мы слепо поверим каждому слову этого послания. Ведь в Инструкции ничего не говорится о том, что Родина с нами свяжется. И это могут оказаться… – дед замялся, подбирая слова, – не уполномоченные Родиной лица с враждебными намерениями.

Совет зашумел, но дед строго поднял руку и продолжил: например, вызывает неясность, как Родина гордится своими верными сынами, в то время как ее правительство забывает, что верные сыны летят не к южному, а к северному краю галактики?

Советники призадумались, а я мысленно зааплодировал деду – мне тоже резануло слух это место в обращении. А дед закончил свою речь предложением не терять пока бдительности, больше не прикасаться к листку, а отдать его в лабораторию на экспертизу, чтобы найти там отпечатки живых человеческих пальцев наших земных братьев.

По-моему, очень разумно. На том и решили. К вечеру человеческий отпечаток пальца там действительно нашли, напечатали его крупно и повесили на всеобщее обозрение в столовой рядом с увеличенным текстом обращения.

Этот листок провисел всего час, когда меня срочно вызвали на внеочередное заседание Совета. Выступил сын старого господина Юаня, много лет возглавлявшего отдел безопасности корабля и имевшего в своем распоряжении все отпечатки пальцев. Все мы знали, что господин Юань сейчас стар и немощен, он редко выходит из каюты и память его слаба. Но господин Юань утверждал, что узнал бы этот палец из миллиона, потому что это палец пресловутого господина Су. К сожалению, подтвердить это было нельзя, потому что снимки пальца Су не сохранились. Кому бы пришло в голову хранить снимки хулигана и предателя, выброшенного голым в открытый космос?

Следующее письмо явилось к нам только через два месяца, когда спало напряжение и было отменено военное положение. Появилось оно точно так же – во время заседания. И тут же было отправлено на экспертизу, но никаких отпечатков там не нашли.

Письмо оказалось куда содержательнее прежнего – это была объемная кипа листов. Начиналось оно обращением к доблестным покорителям северного края галактики – видимо, ошибку поняли. А далее шли многочисленные поздравления от родственников тех, кто семьдесят лет назад отправился в путь. То есть полный список первого экипажа, из которых в живых сегодня оставались лишь семеро стариков, включая моего деда и парализованную старую Лунь. В частности, сынов Родины поздравлял господин Цунь, должность которого была обозначена «нуль-почтовый печатник». Его отец и отец господина Су были близнецами. Это было правдой. То, как благородный отец господина Су во имя Родины расстался на Земле со своим братом-близнецом, – было одной из самых трогательных легенд нашего корабля, пока его сын не бросил тень на свой род недостойным поведением и бранью в адрес Совета и старейшины.

Оканчивался манифест обещаниями в ближайшем будущем наладить двустороннюю связь.

Если у кого-то были сомнения в том, что с нами говорит именно Родина, – теперь они исчезли. Никто, кроме Родины, не мог знать таких подробностей. Манифест был снова вывешен на всеобщее обозрение, на корабле объявлен праздник, во время ужина трижды пели Гимн, и все получили пирожки из соевого шоколада.

А я тем же вечером отправился к Яну узнать, что он думает обо всем этом. Выяснилось, что Ян думает обо всем плохо.

Во-первых, ему совершенно неясно, почему так редко работает эта загадочная связь, если технология уже существует. Что мешает делать это регулярно? Хотя он признался, что принцип неслыханный и он даже близко не представляет, как это может работать.

Во-вторых, он выразил сомнения, что в эпоху такой развитой технологии Родина присылает депеши на древней рисовой бумаге, которой и в год старта было не найти.

Ну и в-третьих, ему очень не нравилось, как умело реагирует Родина на все происходящее. Потому что если они не подслушивают, что происходит на корабле, то почему они так нарочито исправили ошибку в письме и дали нам такие ненавязчивые объяснения, откуда взялся отпечаток господина Су? А если подслушивают – почему они об этом не скажут, может, мы тоже хотим выстроиться шеренгой на Красной палубе, помахать руками и передать приветы Родине и нашим родственникам?

Тут я не выдержал и, в свою очередь, сообщил Яну, что даже у близнецов отпечатки разные, а уж у их сыновей – тем более. Как биолог говорю.

Ян помолчал и констатировал, что за последние семь лет на корабле случилось подозрительно много событий, не укладывающихся ни в какие схемы. И даже с физикой корабля далеко не все в порядке.

Я удивился, потому что приборные сводки были общедоступны в терминальном зале, и все они соответствовали нормативам Инструкции. На что Ян пробормотал фразу, которую я хорошо запомнил: «Электронные приборы обмануть легко – маятник обмануть невозможно». С маятниками у меня были связаны плохие ассоциации, и уточнять я не стал. И очень зря.