Филип Фармер - Повелитель деревьев (Мемуары Лорда Грандрита - 10)

Прошел час, как наступила ночь. Дик и Клара спокойно дышали во сне. Я выскользнул наружу. Спрятавшись за кустом, подождал немного. Но никто не вышел следом. Избегая хаотично бегущего по дну впадины луча прожектора, я подобрался к озеру и вытащил мое каменное оружие. Прежде чем начать подъем, я решил избавиться от приклеенной к животу мины. Выбрав осколок покрепче и поострее, я принялся за ее пластиковую оболочку. Она была очень прочной и с трудом поддавалась ударам кремня, мне пришлось давить на нее изо всех сил, чтобы наконец-то она поддалась. Оставалось лишь надеяться, что она не взорвется у меня под руками от столь неделикатного обращения. Но я почти не думал об этом. Девять слишком дорожили своим желанием отомстить, чтобы позволить мне умереть от случайности. Так что минер, приготовивший для меня этот подарок, должен был позаботиться, чтобы она могла взорваться только в одном случае, когда этого захотят патриархи.

Под защитной оболочкой я обнаружил завернутый в полиэтиленовую ткань взрыватель, состоящий из крошечного приемника и такого же миниатюрного цилиндрика детонатора.

Проблема становилась горячей, образно выражаясь. Теперь одно неверное движение, и от меня останутся рожки да ножки.

Уперев подбородок в грудь и почти не дыша, я медленно и осторожно ввел внутрь самый тонкий из моих кинжалов. Плавным движением введя его в тягучую замазку взрывчатки под взрыватель, я потихоньку стал «выдавливать» его вверх, где смог ухватить пальцами. Еще пара томительных минут, и детонатор с приемником булькнули на середине озера.

Оболочка мины и сама взрывчатка оставались приклеенными к моей коже, но были уже не опасны. Чтобы удалить их, мне нужен был сильный растворитель, так что дело откладывалось на будущее. Оставался еще металлический пояс, обручем сжимавший мою талию и поддерживающий мину в одном положении. Но черт с ним. От него я тоже не мог сейчас избавиться, да он и не слишком сильно мешал мне. Я завязал поверх него еще один пояс, сделанный мною тайком из старого одеяла, и заткнул за него два кремневых наконечника и шесть ножей. Если я буду взбираться по стене, как и предполагал, в положении прямого угла — спина прижата к одной стене, ноги упираются в другую — я не рискую потерять их.

Первое же прикосновение голой спины к камню пронзило меня холодом. Но это неприятное ощущение длилось всего несколько секунд. Очень быстро кожа моей спины покрылась многочисленными ссадинами и царапинами от ерзанья по голому камню и стала кровоточить. Чем дальше, тем сильнее.

Ползя вверх, я оставлял на скале широкий кровавый след, будто огромная раненая улитка.

Пытаясь умерить боль и кровотечение, я был вынужден замедлить подъем. На то, чтобы преодолеть первые тридцать метров, у меня ушло двадцать минут. И это был самый легкий участок пути. Усилия, которые я прилагал, медленно продвигаясь вверх, уже начали сказываться. Давление, с которым я упирался ногами в противоположную сторону, и потеря крови постепенно подтачивали мои силы. Угол, образуемый поверхностями обеих скал, не всегда был постоянным, иногда расширяясь и переходя в тупой, что заставляло меня прилагать дополнительные усилия, при этом нагрузка на одну ногу значительно превосходила ту, что падала на другую. От дикого напряжения мышцы ягодиц затекли и теперь дрожали мелкой противной дрожью, которую мне с трудом удавалось унять.

Луч прожектора продолжал безостановочно метаться по дну и стенам каньона. Он уже несколько раз прошелся над моей головой. Меня частично прятала тень от противоположной стены, тем не менее каждый раз при его приближении я застывал на месте, приклеившись, будто муха к стене. Вряд ли стражники могли увидеть меня, даже если бы смотрели специально. Но они были уверены, что из провала сбежать абсолютно невозможно, поэтому скорее всего луч прожектора направлялся автоматически, а стражники лишь время от времени отрывали взгляд от карт, в которые, должно быть, играли, чтобы мельком скользнуть им по освещаемым местам.

Чуть отдохнув, я пополз дальше, вступив на верхний, самый трудный участок подъема. Ощущение, что я ползу, как муха, прилепившаяся к потолку, все усиливалось. Теперь я двигал ступнями безостановочно, передвигая их сантиметр за сантиметром все выше и выше. Ступня — спина, ступня — спина, и так раз за разом, уже не обращая внимания на режущую боль в спине и судороги в ногах. Спина, покрытая кровью, скользила, и упираться ею становилось все труднее.

Стены стали сближаться, угол становился острее. Чем ближе я продвигался к цели, тем кривизна плоскостей становилась все заметнее. Единственное утешение состояло в том, что по мере того как стены сближались, мне становилось все удобнее упираться ногами. Я предвидел этот момент. Именно из-за этого я и отчаялся на столь рискованный трюк. Но чем выше я полз, тем щель становилась все уже. И вскоре я оказался в столь скрюченном положении, будто эмбрион, напрягшийся изо всех сил, дабы вырваться из чрева на свет Божий.

За время подъема я видел много трещин, пронзающих скалу, куда мог бы вбить колышки. Но я предпочел сохранить их до последнего участка подъема, где они могут оказаться необходимы для преодоления гребня скалы.

Мои мучения, казалось, длятся уже долгие часы. На самом деле преодоление последних тридцати метров заняло не более пятнадцати минут. Таким образом вскоре я оказался втиснутым в своеобразный «карман» между двумя скалами, на которые опирался при подъеме, и выступающим гребнем стены, в который они переходили.

Наступил самый опасный момент, который едва не заставил меня отказаться от всей затеи. Преодолеть этот выступ можно было лишь единственным способом: я должен был протянуть руку под прямым углом в сторону, потом ухватиться ею за край обрыва, и самый опасный момент! — повиснуть над пропастью, полагаясь только на силу пальцев одной руки, на то время, которое понадобится, чтобы подтянуть вторую руку; затем надо будет вскарабкаться на край скалы и перевалить через него.

Но вначале было необходимо избавиться от оружия, переправив его, по мере возможности, наверх, за край обрыва и выступающий надо мной его козырек. Осуществить это можно было лишь изогнув тело под немыслимым углом, полагаясь лишь на силу ног, которые только и будут удерживать мое тело от падения. Первые два кремня приземлились удачно, о чем свидетельствовал звук их падения на камни. За ними с тем же успехом последовали два кинжала. Но вот четыре оставшихся натолкнулись на какое-то невидимое для меня препятствие и отскочили в пропасть.

Я больше не колебался, протянул правую руку в сторону, обогнув выступ, и ухватился за край гранитного скола, предоставившего моим пальцам опору в виде небольшой шероховатости, свойственной каждому камню. Миг — и я повис над пропастью, почти в горизонтальном положении, удерживаясь лишь с помощью пальцев одной руки. Нечего было и думать помочь себе каким-нибудь резким толчком ног. Теперь любое неосторожное движение могло закончиться катастрофой. Прогнувшееся вниз тело стало тянуть за собой руку, судорожно вцепившуюся в край обрыва. Несмотря на все мои усилия, та начала скользить, обдирая кожу пальцев о камень и оставляя на нем кровавые следы. Наконец тело развернулось достаточно, и я смог выбросить вторую руку вверх и вцепиться ею в край камня, рядом с первой. Теперь можно было дать ногам возможность оторваться от поверхности скалы.