Дия Гарина - Тюремщик

– Дорогой друг, – Край был сама любезность, – позволь поинтересоваться, какое неотложное дело привело тебя в наши пасмурные края?

– Я почти три месяца патрулирую здесь, Край. Не притворяйся, что тебе это неизвестно. И вот сегодня ко мне подбегает паренек и сообщает, что я могу арестовать банду наркоторговцев в больнице Седьмого деяния Единого с уймой припрятанной грассы. С поличным, так сказать.

– Ну, сит [2] Сит (от английского citizen) – гражданин. капитан, вы же не стали бы утруждать себя ради такой малости.

Улыбка Края была широка, как протекающая по Городу река Рэна.

– К тому же вас коварно обманули. У меня нет при себе ни грана грассы. И у моих людей тоже. А если она и была, то только у…

Наркобарон осекся, поняв, что под эксом сболтнул лишнее, а вот полицейский капитан, напротив, оживился.

– У кого, у кого? Случайно не у твоего драгоценного лысого добытчика? У Шера? Кстати, где он? Давно мечтал познакомиться. И не только я.

– Но его здесь нет.

– Если его здесь нет, то почему твои люди как-то странно столпились посреди комнаты. Может, мне посмотреть, кто прячется за их спинами?

– Послушай, сит капитан, – Край собрался было удержать Пшесинского, но вовремя передумал: арбалеты полицейских недвусмысленно уставились ему в живот. – Давай договоримся…

– Конечно, мы договоримся, – повернулся к нему страж порядка. – В память нашей былой службы, Край, ты можешь уйти вместе со своими людьми. На самом деле меня интересует только Шер. Его ждет не дождется кто-то очень высокопоставленный из нашего департамента. Видимо, пришло время серьезно побеседовать с этим народным героем, раздающим экс направо и налево. Так что отойди, Край, и дай мне выполнить свою работу. Иначе даже наше близкое знакомство и твои высокие покровители тебя не спасут.

Наркобарон прекрасно понимал, когда время разговоров заканчивается и пора переходить к действиям. И он перешел, точнее, отошел с дороги Пшесинского, сделав знак своим людям последовать его примеру.

– Я всегда знал, что ты разумный человек, – одобрительно кивнул капитан и двинулся сквозь расступающихся бандитов к креслу, в котором сидел…

– Ты? – непонимающе вытаращился капитан и, словно не веря, поднес масляный фонарь прямо к бледному лицу Сандро, нервно сжавшего подлокотники кресла, в котором еще несколько минут назад сидел добытчик.

– Это ведь ты отправил нас сюда… Сказал, что вместе с наркоторговцами мы, возможно, найдем здесь Шера…

– А как бы еще я заманил сюда полицию, которая вся куплена Краем Нар-котом, чтобы спасти от него человека, которому я обязан жизнью? Люди Края уже с утра здесь вынюхивали. Оставалось только принять превентивные меры. И я их принял.

Библиотекарь зябко повел обнаженными плечами, то ли от страха, то ли от холода. Куртку он снял и отдал Шеру, перед тем как заменить его в кресле. Скользя взглядами по полураздетой фигуре, занятые разборками с полицией охранники Края не заметили подмены. Но теперь Сандро предстояло расплатиться за доброе дело, ведь он даже не подозревал, насколько Шер нужен полицейским, когда утром подошел к капитану Пшесинскому.

– Он сбежал! – воскликнул полицейский, и посуда на столе зазвенела вдвое сильнее.

– Но далеко не ушел, – отозвался Край. – Скорее всего, он спрятался в одной из смежных комнат. Заприте дверь.

Засов жалобно взвизгнул, войдя в крепления.

– А с тобой, библиотекарь, я разберусь лично.

Край вытащил меч и двинулся к замершему Сандро, но был остановлен Пшесинским.

– Не время. И я все-таки представитель закона. Арестую его за ложный донос, и мало этому сектовому отродью не покажется.

– Сит капитан! – полицейский ткнул пальцем в сторону маленького окна. – Он мог…

– Он сильно ранен, – возразил Край. – Он не мог.

– Именем консула, немедленно откройте!

Многострадальная дверь опять содрогнулась, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Только Тайная полиция из самого Циркуса могла говорить от имени консула. А иметь дело с Тайной полицией никто из присутствующих категорически не желал. Расторопный полицейский бросился открывать дверь, и вскоре в небольшой комнате стало совсем уж тесно. Отряд карабинеров с духовыми ружьями наперевес согнал и полицейских, и людей Края в угол, а в центр комнаты вышел офицер Тайной полиции в чине полковника. Высокий, лощеный, умный и очень опасный. Другие в означенном ведомстве не забирались так высоко по служебной лестнице, ибо ни положение в обществе, ни толстый кошелек не могли помочь в получении чина.

– Я, полковник Тайной полиции Йохан Свен, произвожу арест Дэмьена Тюремщика, известного также под именем добытчика Шера, по обвинению в государственной измене. Нами получены сведения о том, что сейчас он находится здесь. Выдайте его немедленно или за укрывательство государственного преступника будете расстреляны на месте. Именем консула.

На этих словах карабинеры дружно вскинули ружья и прицелились в сразу же запаниковавшую толпу. Сопротивляться Тайной полиции было немыслимо ни для простых полицейских, ни для отпетых бандитов Пасмурной зоны. Должно же быть что-то незыблемое в этом безумном мире.

– Не нужно торопиться, полковник.

Сандро сразу узнал этот чуть звенящий голос, но сначала не поверил. И лишь увидев Шера, замершего в дверном проеме, понял, что все происходит наяву. А тот, тяжело облокотившись на притолоку, громко и вызывающе объявил:

– Я – Дэмьен Тюремщик. И я сдаюсь.

Государственная измена была одним из немногих преступлений, за которые полагалась смертная казнь. Человечество понесло такие огромные потери в Темный период, что жизнь даже самого прожженного убийцы имела определенную цену. Таких чаще всего высылали на каторгу в железные рудники или угольные шахты; гнали для освоения новых территорий за пределами Города. А с государственными изменниками разговор был короткий. Никакого суда присяжных, никаких адвокатов. Закрытое заседание, формальное разбирательство, приговор, казнь. Единственным положительным моментом, который Дэмьен видел во всем этом (как бы противоестественно это ни звучало), была именно казнь. Вместо виселицы ему полагался расстрел.

Не то что бы государственная измена давала какие-то привилегии по сравнению с другими преступлениями, карающимися смертью. Просто совершить настоящую государственную измену имели возможность только высшие. Неизвестно сколько лет назад и по какой причине за представителями семейств, приближенных к трону консула, закрепилось это название. Возможно, какой-нибудь умник углядел в старой книге фразы «высший свет» или «высокопоставленный чиновник». А может быть, виной всего лишь расположение их многоэтажных особняков – на центральной возвышенности Циркуса, вокруг консульской резиденции.