Леонид Агеев - Анюта

Появился прихрамывающий мужчина с палочкой. Одна нога у него была в ботинке, другая - в тапочке, подвязанной шпагатом к ступне в гипсе. Он подковылял к их столику, сказал "здравствуйте!", внимательно оглядев обоих, остановил взгляд на "престиже".

– Ваш? Шахматский?

– Наш...

– А что вы с ним тут?

– Вот выиграть предлагаю... Не хотите?

– У вас?

– У нас... Точнее - у нее.

– Так это, значит, ее приз?

– Ну, не совсем ее... Той машины, что в ней сидит, Вен-2 называется. Ну как, сыграете?

Загипсованный пожевал губами, огляделся, снова пожевал губами, соображая.

– Нет, не пойдет. Хитрите, дорогой! Сами рассудите, что тут получается: вы, она, да еще этот ваш Вен - всего трое. А я - один. Трое на одного, выходит! Несправедливо... А я, к тому же, покалеченный - совсем, выходит, несправедливо! Не буду, извините, с вами связываться, подожду кого-нибудь.

И заковылял к столику подальше.

Следующим оказался старый знакомый - с линзами. Шел он подпрыгивающей походкой и насвистывал веселый мотивчик.

– Привет!

– Привет.

Он склонился над "престижем", глубоко засунув руки в карманы светлой курточки и покачиваясь с носков на пятки.

– Ваш приз?

– Наш...

– Узнаю, узнаю... Видел фотографию в бюллетене. Хороши! он потрепал коней по холкам. - Древний Рим, скажу я вам...

– Желаете выиграть?

– У нее, конечно?

– У нее.

– Условия?

– Три партии...

– Не пойдет! Одна.

Вениамин на секунду задумался: одна - это уже риск... Этого варианта он не учел.

– Ну хорошо, одна так одна!

– Со временем на обдумывание, конечно?..

– Конечно, конечно! Думайте сколько хотите, то ость в рамках ваших правил, я хотел сказать.

Вениамин начал подниматься, уступая место.

– А что это у нее глаза закрыты?

– Отдыхает, сосредоточивается перед матчем. Отключена.

– А фигуры за нее вы переставлять будете?

– Сама будет. Садитесь.

– Вы знаете - нет! Пожалуй, не сяду. Не стоит... Я и забыл совсем, у меня как-никак - принцип: с шахматорами не играем.

И он приветственно помахал ручкой одиноко сидякему в ожидании и поигрывающему палочкой загипсованному.

– Ну что ж... - Вениамин перешел на Анютину сторону столика. - Хозяин, как говорится, барин. Да, а вы не скажете, во сколько тот весельчак... ну, который так славно тут вас первого разделал... фольклорист, как вы однажды выразились... когда он по выходным приходит обычно?

– Не при-де-е-ет! - торжествующе сверкнул линзами мстительный пораженец. - Не придет! На два дня раньше срока к себе домой укатил! Как и обещал: пчеле первого поражения, мол, уеду. И уехал! А бахвалился-то, бахвалился: нет, мол, братцы, придется мне до конца с вами отпуск коротать! Жидковаты вы супротив меня, жидковаты! Ха-ха! Покатил как миленький! Слон ему вчера в двадцать четыре хода мат поставил! Слон есть Слон! Вы вот с ним, вы с ним вот сыграйте! Со Слоном попробуйте!

– А он придет сегодня?

– Придет, непременно придет! Я вас представлю ому, если хотите, разумеется.

– Представьте... - Вениамин посмотрел ему вслед и включил питание Анюты - пусть осмотрится, пообвыкнет, прогреется...

Он сразу понял, что это и есть Слон. Линзоглазый, выпорхнув из-за столика, спешил навстречу тощему мужчине с огромным носом, напоминавшим слоновий хобот. Пожав на ходу руку Слона, он пошел рядом, нашептывая, жестикулируя и кивая в сторону Вениамина с Анютой. Слон слушал, поглядывая на них и постепенно замедляя шаг, потом остановился, постоял еще минуту раздумывая, и, решительно кивнув, направился к Вениамину:

– Приветствую вас.

– Здравствуйте! - ответил Вениамин, освобождая место.

– Гоша, - Слон ткнул большим пальцем в плечо липзоглазого, - мне все объяснил. Я согласен. - И он сел напротив Анюты. - Разрешите представиться: Сеня Слонкин. Для удобства можно - Слон.

– Анюта! - мгновенно ответила его соперница приятным, только чуть-чуть низковатым для женщины ее комплекции голосом.

Слон снял с доски белую и черную пешки и сунул руки под стол.

– В левой! - тут же выпалила Анюта и похлопала ресницами.

– Милости прошу - вам начинать.

Слон поставил пешки на место, и Анюта сделала первый ход. Слон, не раздумывая, ответил. Анютэ, и вовсе не раздумывая, сделала второй. Началось...

– Если стороны не возражают, я буду судьей! - спохватился линзоглазый, и хотя никто не прореагировал, молниеносно притащил из-за покинутого им столика скамейку и сел сбоку от играющих, опершись подбородком на табло времени.

На пятом ходу Слон достал сигарету:

– Разрешите? - и закурил после Анютиного кивка.

протяжно продекламировала вдруг Анюта, и Слон закашлялся видимо, не в то горло попал дым...

Так... Все идет как по маслу. "Все системы работают отлично... Самочувствие..." Твое, Веня, самочувствие нормальное. А Анютино? Анюта подвести не должна; доску держит постоянно в поле зрения, запас энергии - более чем достаточный. Давай, Анюта, давай, милая!

Все столики опустели. Шахматисты, превратившись в болельщиков, плотно окружили Слона и Анюту.

протараторила Анюта, похлопывая себя руками по бедрам, и начала атаку на левом фланге. Фигуры она передвигала не очень ловко, но аккуратно и точно ставя посредине клеточки. Слон больше не кашлял. Защищался он хорошо.

польстила Анюта и тут же напала ладьей на белого слона противника. Слон долго думал, как спасти своего слоненка, додумался, и ему удалось даже на время сдержать натиск Анюты. Он сделал несколько явно отвлекающих ходов, над каждым из которых также подолгу думал, то и дело поглядывая на соперницу. Вениамину показалось, что одновременно он размышляет еще над чем-то, сейчас для него гораздо более важным. И вот перед очередным ходом Слон смиренно улыбнулся, вздохнул и, пристально глядя сопернице в лицо, произнес:

Анюта на мгновение замерла, хлопая ресницами и не находя, что ответить. Она даже легонько всплеснула руками. Вениамин прикинул в уме, сколько раз за эти мгновения полученный ею сигнал успел пробежать по цепи "память - воспроизведение эмоций", множа и увлекая за собой бесконечные производные, и Вениамину .стало зябко. Наконец она сделала ход, и он впервые за всю партию оказался далеко не самым лучшим.

Вениамин пропустил мимо ушей новую прибаутку Слона, где рифмовались "волос шелковист" и "шахматист", поскольку очередной ход Анюты был не лучше предыдущего.

Ну, Веня, если так пойдет и дальше, стоять твоим призовым коням вместе с королем и колесницей в чужой конюшне. Эх вы, кони мои, кони! А впрочем... А впрочем - хотя бы и так! Хотя бы и так, Веня! Стоит ли жалеть-то? Ведь ты уже победил, ты уже сейчас победитель, и все равно, выиграет ли Анюта, проиграет ли, вничью ли кончится партия, - победишь ты. Посмотри только на них, на шахматистов, - и на Слона, и на всех его болельщиков: они забыли, Веня, с кем играют, забыли, что играют-то с машиной. Какие у них лица! С такими лицами с машиной не играют. Глянь на судью: сейчас линзы упадут с его горящих глаз! Он уже последний ноготь на пальцах догрызает! Не этого ли ты хотел, Веня, не для этого ли затеял все? При чем же тут результат партии? Получше поразмыслить - может, и полезней даже будет, если проиграет Анюта, нужней для дела. Конечно, тебе хочется еще и выиграть! Но найди, Веня, мужество быть выше, пренебречь частностью во имя главного.