Григорий Адамов - Изгнание владыки (Часть 4)

– Кончайте одеваться, Иван Павлович, – сказал майор, не повышая голоса. – Что же вы стоите, голубчик, как на параде? Недолго и пулю получить или отравиться. Не забывайте, что нам еще в поселок надо попасть…

Иван Павлович поспешно заканчивал одевание. Все же время от времени он успевал посылать выстрелы то в одну, то в другую сторону.

– Готово! – откликнулся через минуту бравый моряк и закашлялся.

Но кашель резко оборвался под шлемом, который в это мгновение он надел на голову.

– Дима, стреляй в белый свет, – сказал майор. – Попадешь не попадешь – лишь бы головы не поднимали или ползком ползли. Иван Павлович, поддерживайте огонь! Я одеваться буду.

Он выпустил еще несколько пуль по геликоптеру. Дима и Иван Павлович продолжали стрельбу. Очевидно, одна из пуль майора попала в самолет, так как тот резко взмыл кверху, посылая вниз выстрел за выстрелом. С торосов тоже усилилась стрельба, хотя людей не было видно. Вокруг маленького отряда и лед и вода в разводье словно кипели, но усилившийся ветер быстро разгонял ядовитые дымки. Осколки льда летели со всех сторон. Пули свистели: две ударили в Диму, стоявшего на виду, одна угодила в скафандр Плутона, но все отскочили, не причинив никому вреда.

Пригнувшись и не дыша, майор бросился сквозь сизый дымок, закрывавший разводье, вытащил свой скафандр и вновь скрылся за торосом. Под неумолчный свист пистолетов Ивана Павловича и Димы он, по своей обычной манере, не торопясь оделся и отдал команду:

– Дима с Плутоном – в воду! Иван Павлович – в воду. Я буду прикрывать отступление.

Он возобновил стрельбу, теперь уже почти не скрываясь. Несколько пуль защелкало по его скафандру, прозрачные струйки дыма окружили его.

– Живей, Иван Павлович! – повторил майор, заметив какое-то движение среди нападающих. – Сейчас бросятся в атаку…

– Пошли в воду, – ответил голос Ивана Павловича, прерываемый легким кашлем.

Послышались звон и хруст молодого ледка и три сильных всплеска воды. Одновременно донеслись громкие крики со стороны торосов. Метрах в двухстах от разводья во весь рост поднялись люди. Крича и стреляя, оступаясь и падая, они начали быстро скатываться с торосов. Две пули одновременно щелкнули о скафандр майора. Майор покачнулся от этого двойного удара, но, выпрямившись, послал ответные две пули и успел заметить, как еще один человек, схватившись за грудь, упал на снег. Майор повернулся к разводью и вдруг остановился, окаменев: в стороне, метрах в пятнадцати, полускрытая ропаками и мелкими торосами, медленно и тяжело вылезала из воды на лед фигура в скафандре, точь-в-точь таком же, как на майоре и его друзьях.

Крики атакующих приближались, и долго думать не приходилось. Было ясно: кто-то из шахты номер шесть приплыл сюда за каким-то делом, не зная, что здесь враги. И, не медля ни минуты, со всей быстротой, какую допускал скафандр, майор заковылял к неожиданному гостю. Он уже почти вплотную приблизился к неизвестному, когда тот наконец встал на ноги у самого края льда и выпрямился.

В то же мгновение, схватив незнакомца в свои стальные объятия, майор бросился в воду, увлекая его за собой.

– Что случилось? – встревоженно воскликнул Иван Павлович, запуская винт и бросаясь к месту, где в зеленоватой тьме, сплетаясь и вертясь, опускались все ниже два скафандра.

– Вяжите ему ноги… – услышал Иван Павлович хриплый, задыхающийся голос Комарова.

Ошеломленный, ничего не понимая, но привыкший в экстренных случаях, не раздумывая, выполнять распоряжения своего командира, Иван Павлович сорвал с пояса веревку и… остановился: в темноте он не мог разобрать, на какую пару из четырех энергично работающих ног накинуть петлю. Привычным движением он зажег фонарь на своем шлеме. Яркий луч скользнул по синеватым скафандрам, по прозрачному шлему, сквозь который виднелось побагровевшее от напряжения лицо майора, и задержался на знакомом смуглом лице с горбатым носом и небольшим розовым шрамом на лбу.

– Коновалов! – вскрикнул Иван Павлович.

Даже когда его ноги были крепко стянуты веревкой, Коновалов продолжал биться и извиваться, пытаясь вырваться из объятий майора.

– Вы не имеете права… – хрипел он, отбиваясь ногами. – Вы ответите… Пустите… Я со срочным поручением Лаврова на лед… Отпустите сейчас же… Я опоздаю туда… Вы ответите…

– Спокойно… спокойно… – уговаривал его Комаров, выворачивая руки Коновалова за спину. – Ваши друзья на льду подождут… Вяжите, Иван Павлович… Я придержу… Дима, подай веревку…

Еще через минуту Коновалов со связанными руками и ногами беспомощно висел в воде между майором и Иваном Павловичем.

– Это вам не пройдет, – продолжал хрипеть Коновалов. – Вы за это ответите…

– Ответим, ответим! – подхватил уже пришедший в себя Иван Павлович. Ответим и за появление иностранного самолета на территории Союза и за стрельбу в советских граждан… Будьте спокойны…

Он уже закончил приготовление двух больших петель на концах веревки, связывавшей Коновалова, и надевая одну из них себе через плечо, обратился к майору:

– Ну-с, Дмитрий Александрович, начнем буксировать этот мертвый груз к поселку? Надевайте вторую петлю…

– К поселку… – хрипло засмеялся вдруг Коновалов. – К поселку?! Плывем, плывем… Если вы его еще найдете…

– Там посмотрим, – после минуты молчания сдавленным голосом отозвался майор, запуская одновременно с Иваном Павловичем винт. – И горе вам…

Горло его что-то перехватило, и слова оборвались…

В полном молчании отряд понесся на запад, увлекая за собой Коновалова.

Море было пустынно. Лишь тени каких-то неразличимых рыб изредка мелькали по сторонам да одинокие тюлени появлялись и тут же исчезали, взмывая к поверхности. Через десять минут стремительного и молчаливого плавания далеко впереди показалось слабое сияние, похожее на пятнышко светящегося тумана.

– Поселок впереди по правому борту! – радостно закричал Иван Павлович.

Это прозвучало так неожиданно, что в первое мгновение ни майор, ни Дима не смогли проронить ни звука. Неужели конец всем лишениям, тревогам и опасностям?

Звонкий, радостный голос Димы переплелся со сдержанным густым голосом майора:

– Где? Где?

– А вон направо чуть виднеется светлое пятнышко…

Оно медленно росло, светлело, это пятнышко, постепенно распространяясь все шире и выше по темному подводному горизонту.

И вдруг посреди этого туманного сияния сверкнула ослепительная молния, вспыхнуло огромное багровое зарево, сейчас же потухшее, раздался громовой удар. Грохочущее эхо, многократно отраженное дном океана и льдами на поверхности, прокатилось и заглохло. Что-то мягкое, но непреодолимо мощное толкнуло оглушенных и ослепленных людей, потащило их назад, несмотря на работу винтов. Спокойное туманное сияние, заполнившее было почти четверть подводного неба, исчезло, и перед глазами ослепших на мгновение людей опустилась тьма, еще более черная и непроницаемая, чем обычная ночь морских глубин.