Роберт Хайнлайн - Рассказы

- Годится.

Хобарт принялся натягивать ботинки.

- Тебе не надо высовываться, - сказал Арт. - Просто скажи нам, где живет этот Мойленд.

- И подставить вас под нож. Я сам вас проведу.

- А что это за человек, этот Мойленд? Он безопасен?

- Не могу сказать. Он - делец черного рынка, на это ничего не значит. В организацию он не входит, но и против него у нас ничего нет.

Хобарт вывел их к задней изгороди, на темную сторону улицы, через детскую площадку, где они несколько минут пролежали в кустах из-за ложной тревоги, и проскользнул дальше по задворкам и проходным дворам. Он, похоже, чуял противника - больше тревоги не было. Наконец он провел их через дверь погреба частного дома. Они поднялись по лестнице, прошли через комнату, где женщина пеленала ребенка. Она взглянула, но больше никак на их появление не отреагировала. Путь закончился в темной мансарде.

- Эй, Джим! - негромко позвал Хобарт. - Что нового?

Человек, к которому это относилось, лежал, опираясь на локти, и всматривался в ночную темноту через театральный бинокль. Он перекатился на спину, отложив бинокль и сдвинув с головы пару наушников.

- Привет, шеф. Ничего особенного. Бенц, похоже, напивается.

- Я бы хотел знать, куда девался Мойленд, - сказал Хобарт. - Он кому-нибудь звонил?

- Я бы так и лежал, ничего не делая, если бы он звонил? Ему пару раз звонили, но безотносительно к нашему делу, так что я позволил ему говорить.

- Откуда ты знаешь, что безотносительно?

Джим пожал плечами и повернулся обратно к отдушине.

- Мойленд спустил штору, - объявил он. Арт повернулся к Хобарту:

- Нам некогда ждать. Мы идем туда.

В дом Мойленда Бенц попал не в лучшем виде. Кровоточило плечо, раненное осколком батиной гранаты. Он перетянул рану платком, но от движений она открылась снова; он дрожал от страха, что его состояние проявит себя раньше, чем он попадет в безопасное место.

Мойленд отозвался из-за двери на его осторожный стук. Бенц, сжавшись, спросил:

- Зак, это ты?

- Я. Кто там?

- Это я - Джо Бенц. Зак, пусти меня - быстро!

Мойленд, казалось, хотел запереть дверь, но вдруг ее распахнул.

- Заходи.

Закрыв за Бенцем дверь и задвинув засов, он спросил:

- Так. А теперь - что случилось? Зачем ко мне пришел?

- Мне где-то надо спрятаться, Зак. Убраться с улицы, пока меня не замели.

Мойленд посмотрел изучающим взглядом:

- Ты не зарегистрирован. Почему?

Бенц не ответил. Мойленд подождал, потбм продолжил:

- Ты знаешь, что мне будет за укрывательство беглеца? Ты ведь из подполья?

- Ну что ты, Зак! Я бы не подложил тебе такую свинью. Я просто - просто бродяга. Я собираюсь стать на учет.

- Откуда у тебя кровь на куртке?

- Ну... просто несчастный случай. Может, у тебя найдется пара чистых тряпок и йод.

Мойленд некоторое время смотрел на неге без всякого выражения и вдруг улыбнулся:

- Не бойся, все будет путем. Садись. Он отступил к бару и вытащил бутылку бурбона. Налив в чайный стакан на три пальца виски, он протянул его Бенцу.

- Выпей, а я тебя перевяжу. Он вернулся с пригоршней обрывков полотенца и бутылкой.

- Сядь спиной к окну и сними рубаху. Вот тебе еще виски. Выпивка тебе понадобится, пока я буду работать.

Бенц нервно дернул головой в сторону окна:

- Почему ты шторы не опустишь?

- Привлечет внимание. Честные люди в ваши дни не задергивают шторы. Сиди тихо, сейчас будет больно.

После еще трех порций виски Бенцу стало лучше. Теперь они с Мойлендом сидели за столом и пили, и нервы у Джо постепенно успокоились.

- Ты правильно сделал, что пришел, - сказал Мойленд. - Нет смысла прятаться в нору, как названный кролик, или бодаться с каменной стеной. Глупо это.

Бенц кивнул:

- Я им так и говорил.

- Кому - им?

- Кому? Да никому. Тем ребятам, что встретил на дороге. Бродягам.

Мойленд налил ему еще.

- На самом деле ты был в подполье.

- Я? Не говори глупостей, Зак.

- Слушай, Джо, я не мальчик. И я твой друг. Даже если бы ты мне рассказал, это ничего не изменило бы. Во-первых, у меня нет доказательств. Во-вторых, я симпатизирую подполью - как всякий американец. Я только считаю, что у них негодное руководство и глупая тактика. А то бы я сам к ним примкнул.

- Глупые они - это точно! Здесь ты не ошибешься.

- Так ты там был?

- А? Слушай, не подлавливай меня. Я давал честное слово...

- Остынь! - сказал Мойленд, как бы отмахиваясь. - Не бери в голову. Я ничего не слышал и ничего никому не могу рассказать. Меньше знаешь - дольше живешь.

Он сменил тему.

Жидкости в бутылке постепенно убавлялось, а Мойленд тем временем излагал свой взгляд на события.

- Стыд и позор, что нам пришлось так трудно усваивать свой урок, но реальность такова, что мы фактически стояли на пути прогресса. Когда-то в сорок пятом было время, когда мы могли это сделать сами, да только духу не хватило. Всемирная организация, всемирное правительство. А теперь мы стояли на дороге, вот нас и сровняли с асфальтом. Так должно было случиться, и умный человек мог это предвидеть.

Бенц страшно возмутился, но не сразу нашелся, что сказать.

- Слушай, Зак, так ты хочешь сказать, что тебе это нравится?

- Нравится? Конечно, нет. Но это было необходимо. Если тебе надо будет вырвать зуб, тебе это может не нравиться, но все равно придется. И в любом случае, - продолжил Мойленд, - это не так плохо. Большие города так или иначе были экономически нецелесообразны. Нам бы пришлось самим их взрывать. Можешь назвать это уборкой лома.

Бенц стукнул пустым стаканом:

- Пусть так - но ведь нас превратили в рабов!

- Не так страстно, Джо! - сказал Мойленд, наливая в его стакан. - Ты ведь говоришь абстракциями. Коп на углу мог тебя замести, когда только хотел. Это свобода? И важно ли, с ирландским или каким-нибудь другим акцентом говорит коп? Нет, друг, слишком много чепухи болтают насчет свободы. Свободы нет ни у кого. Ее вообще нет на свете. Есть только различия в привилегиях. Свобода слова? Вот сейчас мы говорим свободно. Или тебе надо обязательно забраться на трибуну? Свобода печати? А ты был владельцем газеты? Не будь фраером. Теперь, когда ты проявил здравый смысл и вернулся, ты увидишь, как мало изменился мир. Чуть больше порядка и нет страха войны, и это, в общем, все. Девки как давали, так и дают, ушлые ребята загребают монету, а фраерам остаются огрызки.

- Ты прав, Зак, - кивнул Бенц. - Дурак я был.

- Хорошо, что ты понял. Вот, например, те дикари, с которыми ты был. Что у них за свобода? Свобода голодать, свобода спать на холодной земле, свобода быть дичью на охоте.

- Так оно и есть, - согласился Бенц. - Ты спал когда-нибудь в шахте, Зак? Холод - это только полдела. Там еще и мокро.

- Воображаю, - поддержал Мойленд. - В Кэйпхартских копях всегда было полно воды.

- Это не в Кэйпхарте, это в Харкн... - Бенц поймал себя на том, что чуть не проговорился,