Роберт Хайнлайн - Рассказы

Теперь, когда она назвала вещи своими именами, я уже не могла уйти от разговора, чтобы она не вообразила того, чего на самом деле нет. Поэтому мне пришлось объяснить, что я деловая женщина, что если я и казалась расстроенной, то только потому, что распалась фирма "Джоунс и Хардести", так и не построив свой первый космический корабль, что в Джеффа я совсем не влюблена, а просто ценю его как друга и компаньона, но раз уж фирма "Джоунс и Хардести" не состоялась", она превратится в "Джоунс и Компания".

- Так что видишь, Ариэль, тебе вовсе не надо отказываться от Джеффа. Если чувствуешь себя за что-то обязанной, забудь про это.

Она моргнула, и я с удивлением заметила, что она сдерживает слезы.

- Холли, Холли, ты ничего не понимаешь.

- Все я прекрасно понимаю. Не маленькая.

- Конечно, ты взрослая... но все же до конца ты не разобралась. Первое.- Она подняла кверху палец.- Джефф меня не любит.

- Не верю.

- Второе. Я его не Люблю.

- Снова не верю.

- Третье... Ты говоришь, что ты к нему равнодушна, впрочем, к этому мы еще вернемся. Холли, я красивая? Менять тему разговора - типично для женщин. Но я, наверно, никогда не научусь делать это так быстро.

- М-мм?

- Я спрашиваю, я красивая?

- Ты ведь сама прекрасно знаешь, что да!

- Да, знаю. Я умею немного петь и танцевать. Но одного этого недостаточно, чтобы получать хорошие роли, потому что я всего лишь третъесортная актриса. Так что, хочешь, не хочешь, приходится быть красивой. Сколько мне лет, по-твоему?

Я было заколебалась, но лгать не стала:

- Ты старше, чем думает Джефф. По крайней мере, двадцать один. Может бытц даже двадцать два.

Она вздохнула:

- Холли, я гожусь тебе в матери.

- Ну уж! В это я и вовсе не поверю.

- Я рада, что по мне этого не скажешь. Но прежде всего поэтому совершенно невозможно, чтобы я влюбилась в Джеффа, хотя, конечно, он прелесть. Но вообще, все это неважно. Важно то, что он любит тебя.

- Что-что? Ну знаешь, это самая большая глупость из всего, что ты до сих пор сказала. Я ему нравлюсь или нравилась. Но не больше.- Я чуть не подавилась.- А мне больше ничего и не надо. Да ты бы только послушала, как он со мной разговаривает.

- Я слышала. Но мальчики в этом возрасте еще не умеют выражать того, что чувствуюг, они стесняются.

- Но...

- Подожди, Холли. Я кое-что видела, чего не могла видеть ты, так как была без сознания. Знаешь, что случилось, когда мы с тобой грохнулись?

- Ну ясно, нет.

- Джефф прилетел, как карающий ангел, через долю секунды после нас. Еще не успев приземлиться, он стал сдирать с себя крылья, чтобы освободить руки. На меня он и не взглянул. Просто перешагнул. Потом взял тебя на руки и стал качать, рыдая как ребенок.

- Это... правда?

- Правда.

Может, я действительно немного нравилась глупому верзиле.

- Понимаешь, Холли,- продолжала Ариэль.- Даже если ты к нему равнодушна, все равно надо быть с ним мягкой и внимательной. Ведь он любит тебя, и ты можешь легко сделать ему больно.

Я постаралась собраться с мыслями. Любовные истории... это как раз то, чего следует избегать деловой женщине... но если Джефф и вправду питает ко мне такие чувства, предам ли я свои идеалы, если выйду за него замуж, лишь для того, чтобы сделать его счастливым? Чтобы сохранить фирму? В конечном счете разве не это главное?

Но если я так поступлю, то "Джоунс и Хардести" уже не будет, ее сменит "Хардести и Хардести".

Ариэль не умолкала:

- Может, ты его еще полюбишь. Такое бывает, детка. И если так случится, ты будешь жалеть, что бросила его. И уж какая-нибудь другая девица постарается его не упустить, ведь он такой славный парень.

- Но...- Я замолчала, так как раздались шаги Джеффа, я их всегда узнаю. Он остановился в дверях и посмотрел на нас, сдвинув брови.

- Привет, Ариэль,

- Привет, Джефф.

- Привет, Покалеченная.- Он оглядел меня с ног до головы.- Боже, на кого ты похожа.

- Ты тоже выглядишь не лучшим образом. Я слышала, у тебя плоскостопие?

- Хроническое. Как ты ухитряешься чистить зубы с этими штуками на руках?

- А я и не чищу.

Ариэль сколынула с кровати и сказала, удерживаясь на одной ноге:

- Должна бежать. Пока, ребята.

Джефф закрыл за ней дверь и сказал несколько грубовато:

- Не двигайся.

Потом обнял меня и поцеловал.

Ведь я не могла его остановить, правда? Со сломанными руками. К тому же это совпадало с интересами фирмы. Я совершенно обалдела, потому что Джефф никогда меня не целовал, разве что в дни рождения, а они не в счет. Я попыталась ответить на поцелуй, чтобы показать, что я все оценила.

Не знаю, чем они меня перед этим пичкали, но у меня зазвенело в ушах и снова закружилась голова.

- Кроха,- он склонился надо мной.- Как я из-за тебя настрадался.

- Ты тоже мне не дешево достаешься,- сказала я с достоинством.

- Да, пожалуй.- Он с грустью на меня посмотрел.- О чем ты плачешь?

Я и не заметила, что плакала. Тут я вспомнила.

- Ох, Джефф! Я угробила свои прекрасные крылья.

- Достанем новые. Ну, держись. Я сейчас повторю.

- Давай.

И он меня поцеловал.

Я полагаю, в названии "Хардести и Хардести" заложено больше ритма, чем в "Джоунс и Хардести".

Оно и в самом деле лучше звучит.

Для любого из пишущей братии самым дорогим и ценным словом, конечно же, является короткое и круглое англосаксонское NO!!! А одну из особенностей отношения публики к работе прозаика характеризует тот факт, что люди, никогда не ожидающие от таксиста свободного маршрута движения или от рынка свободного набора товаров, без малейшего смущения требуют от профессионального писателя все новых и новых даров его авторучки.

Это нетерпеливое "а ну-ка давай" - повальное заболевание среди фанатов научной фантастики, в острой форме проявляющееся у организованных фанатов НФ и в самой опасной форме - у фанатов-которые-издают-журналы-для-фанатов.

Следующая история появилась на свет сразу после продажи моего первого рассказа; то есть возникла в результате того, что я в то время еще не научился говорить NО!

- Как ты смеешь такое предлагать!

Главный придворный врач упорно стоял на своем.

- Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность. Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать пересадку гипофиза.

- А я говорю, оперировать будешь ты!

Медик покачал головой.

- Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно.

Глава государства стремительно закружил по комнате. Казалось, он вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так боялись его приближенные. Неожиданно он сдался.

- Приведите его ко мне! - приказал он.

Сохраняя достоинство - достоинство и присутствие духа, не сломленные в течение трех лет "превентивного заключения", - доктор Ланс предстал перед вождем. Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям.