Валерий Ковалев - Грааль

Пожалел Тохтамыш ребенка и назвал ее дочерью. У девочки была тайна. В ее груди билась беспокойная птица и хотела выйти наружу. Никто и не догадывался, что то была страшная болезнь, которая могла свести ее в могилу.

Беда не приходит одна. Город осадили враги, и это затянулось на долгие месяцы. У горожан не осталось ни капли воды. Много людей умерло от жажды. Однако правитель не хотел сдавать город врагам.

Как-то пришел к девушке пастушок Али и предложил помочь людям. Он покажет место в пещере под городом, где есть источник, но ход туда очень узкий, и по силам зайти в него только Джаныке.

Целую ночь девушка доставала воду из источника, а парень носил ее в городской колодец. Когда жители утром увидели наполненный водой колодец, то обрадовались. Ведь это было настоящим спасением для них. А рядом с водой лежала мертвая Джаныке и пастушок. Сердце девушки не выдержало, а ее названый отец хан Тохтамыш плакал от горя. В память о ней он построил мавзолей в городе.

– Красивая легенда,– закурил папиросу Бокий. – Но в ней нет ничего касаемо нашей тематики.

– Напрямую нет, но мне кажется, там тоже место силы. И это следует проверить.

Тем более, помимо биолокатора у нас теперь имеется специальный прибор, сконструированный в лаборатории и испытанный в полевых условиях. Именуется магнитометр.

– Для чего предназначен?

– Выявлять подземные пустоты. Они бывают в таких местах. И еще, Глеб Иванович. Прошу разрешения включить в состав экспедиции нужного нам человека.

– Кто такой?

– Научный сотрудник Бахчисарайского музея Краузе Людвиг Эрихович. Много лет занимается археологией и имеет аналогичные предположения.

– Из немцев? – окутался собеседник дымом.

– Да. Обрусевших. Родители были колонистами*.

– Хорошо, я подумаю над этим. Когда думаете выезжать?

– Через неделю. Для работ практически все готово.

После этого собеседники тепло распрощались, профессор покинул кабинет.

Когда тамбурная дверь за ним закрылась, начальник загасил в пепельнице окурок и нажал на крышке стола кнопку.

– Слушаю, товарищ комиссар госбезопасности 3-его ранга, – возник на пороге подтянутый адъютант.

– Людвиг Краузе. Научный сотрудник Бахчисарайского музея, – поднял голову. – Организуйте оперативную проверку. Результаты мне.

– Есть, – вытянул руки по швам. – Разрешите выполнять?

– Да.

Повернувшись через левое плечо вышел.

Спустя три дня на стол начальнику легла шифрограмма. Там значилось: «Людвиг Эрихович Краузе, 1885 года рождения, немец. Уроженец Таврической губернии, колония Фризенталь. Сын пастора. Выпускник исторического факультета Киевского госуниверситета, старший научный сотрудник Бахчисарайского музея тюрко-татарской культуры. Беспартийный. Состоит в браке с гражданкой Фогель Ольгой Аристарховной. Имеет сына Авеля шести лет. В связях с троцкистскими и другими контрреволюционными элементами не замечен. По месту работы и в быту характеризуется положительно.

Замначальника управления НКВД СССР по Крымской АССР

Старший майор государственной безопасности Брызгалов»

Пробежав ее глазами, комиссар наложил резолюцию в левом верхнем углу «В литерное дело 7/12» и снял телефонную трубку.

– Здравствуйте Александр Васильевич. Бокий. Можете включить Краузе в состав экспедиции.

В Бахчисарае цвели сады, вокруг туманились горы, на востоке вставало солнце. Утренние лучи озаряли долину, в которой уступами раскинулся город, с красно – черепичными крышами домов, минаретами, небольшими площадями и висячими верандами.

По главной его улице изредка кивая встречным, шел представительный мужчина. Лет пятидесяти, в светлом полотняном костюме, панаме и летних сандалиях. В руке кожаный портфель.

Миновав уже шумевший сбоку базар, с криками ослов, запахами мангалов и кофеен направился к видневшемуся вдали бывшему ханскому дворцу. Расположенный на берегу реки Чурук – Су он занимал несколько гектаров и представлял собой архитектурный ансамбль, построенный в традициях Османской архитектуры. С главным и свитским корпусами, гаремом, конюшней и библиотекой, соколиной башней и мечетью. Территория утопала в зелени и цветах. В разных ее местах били фонтаны.

Войдя туда через южные ворота, мужчина приподнял панаму, приветствуя дворника поливавшего из шланга клумбы и, поднявшись по ступенькам, главного корпуса, вошел внутрь. Оставив позади ряд комнат с музейными экспонатами, проследовал в административную часть здания. Там остановился перед дверью с медной табличкой «Старший научный сотрудник Краузе Л.К.» и, достав из кармана ключ, отпер замок.

Повесив на вешалку панаму, проскрипел паркетом к окну. Щелкнув шпингалетом, открыл створку. В кабинет полились свежесть и запахи цветов. Напевая под нос арию из оперы «Тангейзер» уселся за стол, достал из портфеля свежий номер «Правды», развернул и углубился в чтение. Спустя несколько минут его прервал телефонный звонок. Отложив газету в сторону, снял трубку.

– Доброе утро, Людвиг Карлович, – раздался в ней мягкий баритон. – Зайдите, ко мне.

Через несколько минут он сидел в кабинете директора музея. Он был недавно назначен из партийных выдвиженцев, в прошлом являлся инструктором райкома, специального образования не имел.

– Только что мне звонили из Москвы, – сложил перед собой руки. – К нам выезжает археологическая экспедиция под руководством профессора Барченко. Будет заниматься изысканиями в Эски – Кермен и Чуфут – Кале. Вы включены в ее состав.

– Ясно, Семен Ильич – с готовностью кивнул Краузе. – Будут ли какие-либо указания?

– Оказывать максимальное содействие. Вы у нас лучший специалист.

– Есть и другие, – пожал тот плечами

– Ладно, не скромничайте, – поправил галстук.

– Я могу идти?

– Да, пожалуйста.

Вернувшись к себе, Краузе уселся за стол, достал из кармана папиросу и, чиркнув спичкой, закурил. Поручение его обрадовало.

Еще в 1918 году при оккупации кайзеровсими* войсками Крыма он, тогда еще младший сотрудник музея, был завербован абвером* получив псевдоним «Янус». На сотрудничество пошел с желанием, поскольку яро ненавидел советскую власть. После революции она реквизировала поместье отца, лишив сына богатого наследства и карьеры. Для начала Краузе выдал контрразведке двух знакомых большевиков, тех расстреляли, а затем выполнил еще ряд заданий.

Когда же Германия потерпела поражение в войне и захватчики покинули полуостров, его, в числе других, оставили в качестве «спящего агента»*.

При последней встрече на явочной квартире со своим куратором обер-лейтенантом Максом Фогелем «Янус» получил тщательные инструкции и вознаграждение за работу – десять царских червонцев.