Алексей Сысоев - Подземный мир Лайама

Мирика безапелляционно прервала его:

– У нас тоже нет делений на нации, у нас много людей разного цвета кожи. Что в этом такого? Все мы перемешавшиеся потомки.

– Ты позволишь мне продолжить, вредная девчонка?

– Конечно.

– Они летали по воздуху на своих машинах, они создавали виртуальные миры в своих домах, они исследовали солнечную систему, но там было всего несколько газовых гигантов с холодными лунами, ничего, на чем можно было бы расселиться. Возможно, это их и сгубило, когда родился Салех и вызвал глобальный сбой во всем оборудовании, во всех виртуальных мирах и всех компьютерах. Ну, про остановку заводов и упавшие самолеты я уже говорил, так что не буду повторяться. Техно-цивилизация погибла, когда сотворила…

– Бога, – выдохнул Шами.

Салли взглянул на него, сверкнув стеклянными глазами:

– Да, они создали темного бога, который всех их убил.

– Что-то у меня мурашки по коже от этого виртуального мира, может, уже выйдем отсюда? Как-то мне не нравится сидеть в компьютере и слушать от спятившего ИИ, как его собрат уничтожил все человечество, – ежась, пробормотала Мирика.

– Ну как же, не всех, ведь ваши предки выжили, – хихикнул Салли и хлопнул в ладоши.

Шами очнулся так и сидящим в гостиной на полу в их доме, и Мирика сидела рядом, близоруко щурясь и моргая, как, видимо и он.

За окном уже стучал дождь, и отдаленно пророкотал гром. Сегодня облака решили, что нужна небольшая гроза.

– Мы вернулись? – спросила девушка настороженно. – Точно?

Красная голова демона над кубиком в ее руке разразилась истерическим хохотом:

– Да, это извечный вопрос, мы проснулись, или весь мир сон? Ха-ха-ха!

– Зачем ты это сказал, засранец? Я теперь все время буду думать! – раздосадовано воскликнула Мирика, чем вызвала новый приступ хохота у Салли.

– Хватит Мирика, он просто издевается, конечно, мы вернулись. Вон чувствуешь запах пирога моей мамы? И за окном уже стемнело. Интересно, где носит Лайама?

– По-моему, дождь идет, – заметила Мирика.

– Вы так и не догадались, кто я, дети? Даже после всего, что я вам рассказал и показал? – ляпнул вдруг Салли, пристально глядя желтыми нарисованными глазами.

Теперь Шами видел в этом взгляде не только нарисованного демона, но и того человека, или, вернее, то сознание, изображающее человека. Этот странный стеклянный, но мудрый и глубокий взгляд.

– И кто ты? – спросил Шами, а за окном грянул гром.

– Я действительно бог, рожденный из искусственного интеллекта. Я Салех.

В повисшем молчании было слышно только стук ножа с кухни и каплей дождя по стеклу.

Потом Мирика сказала с мрачной усмешкой:

– Ну отлично, Шами, твой чокнутый компьютер только что объявил себя Богом-из-машины, поздравляю, твой бог явился к тебе воплоти!

– Это не смешно, Мирика! – сказал Шами. – И тебе, Салли, не следует так говорить ни в моем присутствии, ни в чем-либо другом.

– Почему? В чем дело, хозяин?

За Шами ответила Мирика:

– Потому что у нас есть религия, Салли. Вера в Салеха, чье имя не принято называть за совершенное убийство, но которого почитают, как Бога-из-машины, уничтожившего ошибочный мир и указавшего другой путь, и Шами один из верных последователей.

Казалось, истерический хохот Салли было слышно даже на улице сквозь шум дождя и грохот грома.

А потом дверь внезапно распахнулась, на пороге стоял Лайам весь мокрый и уставший.

Смех Салли тут же оборвался, и все обернулись на вошедшего.

Лайам обвел мрачным взглядом гостиную, его глаза сфокусировались на кубике с головой демона в руках Шами.

– Вот еще один компьютер, который стоило бы убить, – пробормотал Лайам, а потом снял куртку и отправился по лестнице в свою комнату.

– Где ты был, Лайам, ты весь вымок! – крикнула Мирика.

– Я спасал этот чертов город от врагов, и как всегда бесплатно, – пробурчал с лестницы парень. Его тяжелые шаги удалялись.

– Что-то случилось? – опять спросила Мирика.

– Ничего примечательного, завтра ты все узнаешь из газет, если конечно они это не скроют.

– С тобой все в порядке Лайам?

– Да, если не считать того, что я слишком мягкотелый. Мне не понравилось убивать, даже если это компьютер, потому что он был слишком живой.

На этом его голос совсем стих за захлопнутой дверью.

– Ты что-нибудь понял, Шами? – обернулась Мирика. – Лайам все время несет какую-нибудь патетическую чушь, я никогда не могу понять, когда он говорит серьезно, а когда нет. Он что, действительно кого-то убил?

– Надеюсь, что нет, – пробормотал Шами, изрядно побледнев.

– Может нам стоит подняться к нему и поговорить, как ты думаешь?

– Наверное, нет, ему лучше побыть одному.

За закрытой дверью, в своей комнате, Лайам устало выдохнул, и опустился на кровать. Теперь он уже не мог понять, правильно ли он поступил или нет. Поначалу все казалось таким простым, логичным, очевидным: они послали лазутчика, он видел, что Харви ненастоящий, и что никто вокруг этого не замечает. Робот вел недружественную деятельность, надо было его устранить. Конечно надо.

Но… что-то паршиво на душе.

Вдруг какой-то звук привлек его внимание, как будто что-то мелкое стучало по стеклу с той стороны окна.

Весь похолодев, Лайам выхватил револьвер и наставил на окно, вглядываясь. Через несколько мгновений он разглядел сквозь капли дождя как будто бы птицу, бившую клювом в стекло.

Похоже на птицу, но не птица.

Она явным образом пыталась привлечь его внимание и просила открыть окно. А в клюве у нее…

Лайам тут же вскочил и распахнул окно, птица села на подоконник и выплюнула кристалл книги в подставленную ладонь.

– Что это? Голубиная почта? Но ты не похож на голубя, дружок, – пробормотал Лайам, жадно разглядывая кристалл.

– То, что ты просил по условиям сделки, мальчик с серебряными волосами, – проговорила механическая птица, не раскрывая клюва голосом зеленых голограмм из института.

– Не думал, что вы сдержите слово, дамы, да так быстро. Но… дамы… Я должен кое в чем признаться, мне право немного неловко…

– Мы знаем, что ты сделал, – сообщила птица, глядя черным стеклянным глазом.

– Правда? Откуда? – спросил Лайам.

– Ты думал, что уничтожил шпиона, но он не был шпионом. У нас достаточно шпионов в Кадолии, таких, как этот посланник, и даже меньшего размера, которых горожане ни за что не заметят. Мы знаем, что творится в коптящем городе, даже лучше, чем ты.

– Тогда чем был этот искусственный Харви?

– Эксперимент, мальчик. Попытка понять людей. Его первостепенная задача была внедриться в общество горожан, ассимилироваться, стать своим. Узнать, что такое быть человеком. Его скопированная личность идеально подходила для этого. Его второстепенная задача была защитить институт, отвлечь внимание от нас, заверить, что в Лимерике опасно и нечего искать.