Колин Уилсон - Страна теней (Народный перевод)

Подле стеллажа у дальней стены спиной к окну стоял Маг, что-то помешивая в реторте и держа её перед глазами.

Ощутив безотчетное чувство опасности — ещё большой вопрос кто тут окунь, а кто муха — Найл заставил птицу перелететь на вершину зубчатой стены над внутренним двором. Там он обнаружил офицера, разговаривающего с группой мужчин, типичных обитателей утесов, которые стояли в непринужденных позах. Найл заметил, что у них на вооружении жнецы, а не простые винтовки. Офицер, в котором Найл узнал Джелко, командующего дворцовой стражи, что-то серьёзно говорил подчиненным, которые внимательно его слушали. К сожалению, мозг ворона был плохо приспособлен к телепатическому восприятию, и Найл улавливал лишь отдельные слова. Много бы он дал, чтобы узнать содержание столь серьезного разговора.

Солдат в переднем ряду задал вопрос, и на сей раз Найл смог расслышать ответ достаточно ясно: "Стреляйте, но будьте осторожны. Эти штуки очень опасны."

В этот момент, большая сорока приземлилась около ворона, который сердито каркнул в ответ на вторжение на его территорию. Джелко поглядел на птиц, и внезапно вперился в них пристальным взглядом. К ужасу Найла, ворона парализовало концентрированным лучом ментальной силы. Его ноги подогнулись, но так как он стоял между зубцами, то не упал. Сорока не устояла и свалилась на землю. Найл немедленно пустил в ход свою собственную ментальную силу и сломал блокировку. Офицер с удивлением глядел, как ворон улетал.

Теперь Найл знал: во дворце Мага не безопасно даже птицам.

Следующие четверть часа, Найл побуждал ворона кружить над крышами дворца. Он хотел узнать, почему это строение такое большое. Причина скоро выяснилась, это был по сути дела город. Внутренние дворы были заполнены женщинами и мужчинами, внешне — обитателями утесов. И всюду стояла неестественная тишина. Тут похоже, мужчинам и женщинам разрешали жить вместе, так как несколько больших зданий были очевидно семейными кварталами — отличались бельевыми веревками, натянутыми поперек внутренних дворов.

Позади дворца, на самой дальней стене располагалась серая хозяйственная постройка, которая выглядела там странно и неуместно. Сложенная из квадратных стандартных блоков, она, возможно, являлась фабрикой или складом, подобной тем которые были на втором уровне. Внутри неё был слышен гул машин и звон бутылок. Найл приказал ворону подлететь и сесть на подоконник этого сооружения. За грязным стеклом полдюжины женщин работали по обеим сторонам двигающейся ленты. На конвейере двигались бутылки. Они заполнялись белой жидкостью, которая текла из шлангов, закрепленных чуть повыше пояса работниц. Найл ничего не понимал в фабриках и конвейерах, так что толком не разобрался в том, что видел.

В этот момент его резко вернули в собственное тело, к его ушибам и синякам. Кто-то хотел проникнуть в его сознание. Первая мысль — это мама пытается восстановить контакт, и Найл открыл своё сознание, чтобы войти в состояние облегчающее восприятие слабых вибраций. Но через пол минуты проникновение прекратилось.

Потом снаружи от двери включился свет и раздался звук отпираемой задвижки.

Человек, который вошел, был горбуном, и даже в этом бедном свете было очевидно, что он был одним из "экспериментов" Мага. Один глаз его был нормален. Другой был настолько велик, что торчал из его лица подобно теннисному шару. Его нос был также в несоразмерно большим, и к тому же свёрнутым набок. Горбун внес поднос, который он поставил на кровать. Там был маленький кусок хлеба и чашка воды.

Часов у Найла уже не было, потому он спросил:

— Который час?

Он говорил телепатически, но тюремщик ответил нормальной речью:

— Я не могу сказать.

Найл спросил:

— Почему? Разве ты не знаешь?

Человек ответил бесстрастно:

— Я не могу сказать.

Он имел некоторый дефект речи, как будто его язык был слишком большой для его рта. Без лишних слов, он повернулся и вышел из камеры. Слабый внешний свет потух.

Найлу хотелось есть. Несмотря на раздутую губу, он быстро съел хлеб и выпил воду. Еда имела неприятный привкус, подобный нефти. Спустя несколько минут после этой скудной трапезы, он почувствовал себя нехорошо. Без сомнения в еде содержалось рвотное средство. В углу камеры стояла бадья, накрытая деревянной крышкой. Найл упал на колени перед ней и вырвал. Это, должно быть, было сильное рвотное средство, поскольку конвульсии продолжались, даже когда его живот уже был пуст. Когда чуток отпустило Найл привалился спиной к стене, дрожа в полном изнеможении. Потом пересёк камеру и растянулся на кровати, накрывшись одеялом. Найл чувствовал себя разбитым и впал в некий полусон.

В то время как он лежал там, чувствуя себя полностью истощенным и беззащитным, он вспомнил о Вайге. Воспоминание было настолько ярким, что казалось будто лицо Вайга смотрит на него из полутьмы. Найл корил себя. В событиях последних нескольких часов, он полностью забыл о брате. Теперь в отчаянии он понимал, что фактически предал Вайга и обрёк его на смерть.

Потом Найл вспомнил разговор с Тифоном, когда тот расспрашивал сколько дней прошло с момента отравления Вайга. Он тогда успокоил Найл сказав ему, что ещё есть масса времени. Знал ли Тифон о том, что должно было случиться? Был ли он вовлечен в этот заговор, имеющий целью пленить Найла? И что Герек? Найл готов был поклясться, что они были с ним искренни, но теперь он сомневался в этом. Да и что еще думать, находясь в таком плачевном положении.

Почему он оказался в тюрьме? Потому что его гордость воспротивилась самой мысли снизойти до уровня подданных Мага. Он не его раб. Он и Маг ровня. Найл имеет право на соответствующее уважение к его персоне. Конечно Маг жульнически повернул дело так, будто Найл и паук обыкновенные посланники. Зачем ему это? С гудящей головой и животом, все еще сведенным тошнотой, Найлу было трудно думать, выстраивая сложные логические цепочки, которые могли бы показать ему решение его проблем.

Чтобы отвлечься, он попробовал подсчитать сколько уже прошло времени с тех пор как Вайг порезался о топор. Это случилось в пятницу, а рано утром в воскресенье Найл ушел в Страну Теней... Вспоминая события каждого дня, он вычислил, что сейчас должно быть уже понедельник, и что его брат имеет только восемнадцать дней в запасе.

От этой мысли щеки Найла начали гореть, а сердце забилось так, что он испугался как бы оно не разорвалось. В течение следующих десяти минут, он чувствовал себя подавленным и беспомощным, больше чем когда-либо в жизни. Он начал думать, что Маг победил, и Найлу придется сделать все, что тот захочет.

Теперь он понимал, что слишком молод и неопытен, чтобы противостоять человеку, воля которого подчинила всех вокруг. Чтобы развить эту внутреннюю силу Сафанасу потребовались годы самодисциплины.