Колин Уилсон - Страна теней (Народный перевод)

Ожидая, что капитан изберет одно из животных и пригвоздит силой воли, Найл указал на самую жирную среди черных овец, стоявших перед ними:

— Вот эта.

Он был поражен эффектом собственных слов. Овцы наклонили головы и начали наступать. Через мгновение перед ними шумело целое стадо. Еще когда они двинулись в сторону овец, он установил с капитаном телепатическую связь, и теперь Найл в полную силу использовал мыслеотражатель, чтобы направить волю на животное, которое они избрали. Оно тут же запнулось и осело на землю, из-за чего шедшая сзади овца кувыркнулась через нее головой вперед. Но остальные овцы попросту обогнули упавших и продолжили наступление. Найл был поражен застывшей в их глазах свирепостью и тем, что они рычали, как волки, выворачивая губы. Оскаленные зубы грозили нанести серьезные ранения.

Найл и капитан одновременно приняли одно и то же решение — бежать. Это было единственно разумным поступком. Капитан вприпрыжку бросился прочь; затем, вспомнив о том, что у Найла ноги короче, он развернулся, подхватил его передними ногами и понес, придерживая коготками за пояс, словно огромную куклу. Мыслеотражатель не дал Найлу поддаться панике; теперь он готов был расхохотаться при мысли о том, как они удирают от стада овец. Они быстро оторвались от своих преследователей; менее, чем через четверть мили, овцы сдались и вернулись на пастбище.

Опасность пригасила голод Найла, но на обратной дороге он вскоре вернулся с прежней силой. Более того, поскольку через полчаса наступала ночь, они должны были всерьез задуматься о поисках ужина. Найл удовольствовался бы хрустящими лепешками и козьим сыром, а то и пищевой таблеткой, но при этом чувствовал бы себя виноватым, останься капитан по его вине голодным, ведь голод, в конечном счете, был наиболее существенной проблемой паучьего существования.

Из кустарника на подъеме раздавалось пронзительное стрекотание сверчков. В пустыне Северного Хайбада семья Найла нередко употребляла гигантских сверчков в пищу; поджаренные с травами они были аппетитными и сытными. Поэтому они с капитаном осторожно двинулись к кустам. Но вблизи сверчки оказались гораздо мельче тех, что водились в Северном Хайбаде, и, чтобы насытиться, нужно было ловить их целыми дюжинами.

Но с того места на взгорье они могли видеть удалявшихся овец и упавшее животное, которое все еще лежало на земле. Они проследовали назад с опаской, боясь, как бы их не заметили овцы, но к тому времени, как они добрались, стадо было уже в миле от них. Черная овца была мертва: то ли сломала шею при падении, то ли это сделала сила воли паука.

Капитан отнес ее обратно к кустам, и Найл разжег там костер из древесины и кусков коры, надеясь, что огня не заметит ни один недоброжелатель, и вздохнул с облегчением, когда сухое дерево вспыхнуло без дыма.

Тем временем, капитан коготками снимал шкуру с овцы, размерами не уступавшей небольшому пони. Черная шерсть была такой толстой и жесткой, что ее не смогли бы одолеть зубы большинства хищников, но она не устояла перед острыми, как бритва, хелицерами паука и спустя двадцать минут на траву легла освежеванная туша. Найл срезал два больших ломтя с задней ноги, после чего капитан с наслаждением приступил к еде, мощными клыками отрывая куски плоти, каждого из которых хватило бы на несколько человек. Найл благоразумно отвернулся и старался не обращать внимания на клацанье хелицер паука.

Поев, капитан отыскал между кустами удобную впадину и заснул, подвернув под себя ноги. Найл поглядывал на небо, помня о шпионах Мага, но, не считая стайки птиц вдалеке, темно-синее небо было чистым. К этому моменту он уже был так изнурен, что с удовольствием лег бы и заснул — усталость притупила чувство голода — но продолжал бодрствовать, зевая во весь рот, пока не испек мясо на тлеющих углях. Затем он стряхнул золу, почистил пучком травы обуглившееся мясо и съел один из кусков с лепешкой. Пока он ел, снова появился ворон и уселся под ветвями чахлого деревца. Найл протянул ему кусочек бисквита, а затем — ломтик баранины с ножа; птица съела их, потряхивая клювом. Мясо было пережаренным, но нежным. Поев, Найл аккуратно завернул остатки мяса в листья и уложил в сумку. Затем улегся в спальный мешок, почему-то успокоенный присутствием птицы.

Найл был не в восторге от идеи спать на открытом воздухе, он намеревался обследовать пещеры, расположенные ниже, но в наступающей тьме спускаться к ним было опасно. Поэтому густая жесткая трава послужила мягкой подстилкой, и спустя несколько минут он уснул.

Ко времени его пробуждения небо с рассветом посерело, а звуки разрываемого и пережевываемого мяса дали понять, что капитан уже вкушал завтрак. Правила хорошего тона не позволяли Найлу рассмотреть, что там делает паук. Вместо этого Найл продолжил лежать с закрытыми глазами и размышлять над загадкой, как местные овцы стали такими агрессивными. Жизненная сила Великой Богини объясняла, почему они выросли вдвое больше против домашних овец, но не их воинственность. Тот факт, что черные овцы сдвинулись в барьер, отделивший белых, указывало на то, что они были посмелее. Но это не могло объяснить, как в них развилась драчливость.

Затем Найл, казалось, нашел ответ. Эти создания перешли в наступление, когда Найл указал на одно из них и произнес: «Вот эта». Возможно овцы обладали способностью читать мысли? Кроме того, вполне вероятно, что их обычные хищники атаковали, как правило, с помощью силы воли, повлияв на возникновение у овец этой тактики нападения? Найл вспомнил убийцу, которого он встретил в больнице, его грандиозную силу воли, и почувствовал, что, возможно, близок к разгадке.

Жующие звуки прекратились, так что, Найл сел и расстегнул спальный мешок, покрытый росой. Тем временем, солнце поднялось, и капитан сидел в дюжине ярдов от человека, переваривая пищу. Найл подошел, сел в нескольких ярдах от него и, отчистив золу с рук росистой травой, немного подкрепился козьим сыром. На сей раз, ворон к нему не присоединился; возможно, он парил над равниной, преследуя собственный завтрак.

Найл встал, чтобы выяснить их местонахождение. К северу предгорья резко переходили в горы с увенчанными снегом вершинами. Между ними не было видимых проходов, а это значило, что лучше всего было продолжать путь на восток, пока они не дойдут до равнины, а затем свернуть к северу, до продолжения долины, приведшей их сюда.

Но вначале Найл хотел осмотреть пещерные жилища внизу, чтобы узнать все, что можно, об обитателях скал.

Найл подошел к краю утеса и осмотрел идущие вниз ступени. Они были очень крутыми – настолько крутыми, что было бы глупо пытаться спуститься спиной к ним. Один неверный шаг мог сверзить его на четверть мили вниз, в долину. Однако эти ступени, как и те, что вели на пик с той стороны долины, были снабжены вырезанными в них отверстиями для рук.