Павел Корнев - Эпицентр

Ну а у нас началось занятие по рукопашному бою. Не слишком интенсивное по сравнению с моими индивидуальными упражнениями, но заметно плотней и жёстче отработки бросков и захватов в составе учебного отделения комендатуры. Впрочем, не настолько плотнее, чтобы я упустил возможность присмотреться к десантникам. Те в основе своей оказались на год-два постарше, а спортивными и подтянутыми были все без исключения, даже несколько затесавшихся в коллектив барышень. Ну и вроде бы меня приняли нормально, не косились и шуточек не отпускали, хотя и ждал чего-то подобного, чего уж там.

После занятий потянули мышцы, построились и трусцой побежали на стрельбище, и вот там уже меня отделили от основной группы, пришлось демонстрировать навыки владения огнестрельным оружием младшему сержанту. Пострелял из ТТ и ППС, а когда закончил с трёхлинейкой, помощник инструктора крикнул:

– Николай Тарасович! Пулемёт ему давать?

Прапорщик подошёл и с некоторым даже удивлением спросил:

– Зачем ещё?

– А на него документы из канцелярии пришли, он вторым номером пулемётного расчёта числится.

Я кивнул.

– Так точно. Учили.

– Ну давай посмотрим, – решил Николай Тарасович и взял лежавший на столе танковый шлем, заменил им форменную панаму. – Приступай!

Я забросил на плечо лямку кожаного ранца с запасными дисками, взял ручной пулемёт и выдвинулся на стрелковую позицию. За последнее время успел приноровиться к РПД и пусть особой точностью при ведении огня на дальнюю дистанцию похвастаться не мог, зато и грубых ошибок не совершил. Изготовил оружие к стрельбе, сжёг сотню патронов и, как видно, продемонстрировал вполне приемлемые результаты, поскольку Николай Тарасович, сняв шлем, с улыбкой сказал:

– Эх, если б ещё и десантированию с парашютом обучен был … Тогда бы хоть прямо сейчас к себе забрал.

– Пять прыжков у него, – подсказал младший сержант. – Я думал, в вашу роту пополнение готовят.

Прапорщик не удержался от ухмылки.

– Посмотрим, – сказал он, пригладив большим пальцем кустистые брови, но сразу отбросил шутливый тон и заявил: – Являться станешь на три тренировки. В шесть сорок пять, одиннадцать тридцать и девятнадцать часов ровно. Если будешь занят по основному месту службы, предупреждай заранее.

– Так точно!

– Свободен, рядовой.

Я поспешил к видневшимся вдалеке окраинам Кордона, а там озадаченно повертел головой по сторонам, но почти сразу углядел возвышавшиеся над зданиями верхние этажи госпиталя, сделал небольшую поправку и двинулся напрямик в расположение мотоциклетного взвода. И, как ни странно, почти не промахнулся, глухими переулками вышел к двухэтажной казарме пулемётчиков, а оттуда до проходной авточасти было рукой подать, метров пятьдесят, не больше.

Первым делом я отправился в душ и пару минут стоял, отфыркиваясь под едва тёплыми струйками воды. Потом насухо вытерся и привёл в порядок форму, при этом дольше всего провозился с отпарыванием букв «К». А вот латунную эмблему автобронетанкового дивизиона закрепил под символикой отдельного научного корпуса уже без всякого труда.

Когда поднялся на второй этаж, курьер выставлял на стол привезённые дежурной смене судки и термосы, и аромат в комнате стоял столь одуряющий, что рот моментально наполнился слюной.

– А ты чего тут, Петя? – удивился сержант Козодой и постучал пальцем по наручным часам. – Тебя на довольствие уже поставили, беги обедай!

– В душ заскочил, – пояснил я, приглаживая волосы. – А столовая где-то на территории?

– Не, рядовой состав при госпитале харчуется, – пояснил Вова-футболист. – В июне и декабре, когда соискатели валом прут, поесть целая проблема, а так туда даже унтеры ходят, готовят – пальчики оближешь.

Я припомнил своё посещение больничной столовой и недоверчиво покачал головой. Нет, смутило вовсе не замечание о качестве стряпни, просто то помещение не показалось настолько просторным, чтобы вместить всех желающих.

– Там столпотворение наверное…

– Да не, – успокоил меня Вова. – Это нашему батальону так свезло. Мы ж вечно в разъездах. Ну или дежурим, вот. Только сначала в канцелярию заверни, получи талоны на питание.

Дальше я сомневаться не стал, потопал в канцелярию батальона. Туда уже спустили распоряжение на мой счёт, расписался за талоны на питание до конца месяца и поспешил в госпиталь. В его столовой и в самом деле оказалось не слишком многолюдно, удалось договориться и об усиленном пайке – благо не успел потратить на шоколад и конфеты все выданные по распоряжению комиссара талоны.

Когда отошёл с нагруженным тарелками и стаканами подносом, увидел Аркашу, на груди которого красовался полученный ещё в выпускном классе значок «Отличник-парашютист». Сослуживцы моего товарища уже разошлись, да он и сам успел пообедать и просто допивал компот.

Я обрадовался возможности поговорить и двинулся к его столу. Поставил поднос и протянул руку.

– Привет! Как дела?

Аркадий ответил на рукопожатие и невесело усмехнулся.

– Да грех жаловаться. Уж всяко лучше, чем у Лёвы.

– Всё у него наладится ещё, – уверил я товарища и принялся хлебать суп из рыбных консервов, а попутно пытался поддерживать разговор, но Аркаша отвечал односложно и как-то очень уж неохотно, словно голова была занята совсем другим. Ну и сам меня ни о чём не спрашивал, что было для него совсем уж нехарактерно.

Наконец я не выдержал и поинтересовался без всяких экивоков:

– Ты чего такой замученный?

– Устал, – уклончиво ответил Аркаша, помедлил немного и с непонятным выражением произнёс: – Лия писала, что она, Инга и ты теперь в одном клубе…

Тяжёлый взгляд товарища заставил на миг растеряться, а потом вдруг дошло: да он же ревнует! Аркаша ревнует меня к Инге! Мир точно перевернулся с ног на голову! На миг стало даже приятно, что мы поменялись ролями, ну а затем настроение скисло, словно оставленное на жаре молоко. К гадалке не ходи – у них всё серьёзно было, а мне чем гордиться? Вот чем, а?

И я покачал головой.

– Клуб один, компании разные.

Аркаша фыркнул.

– Да брось!

– Послушай! – Я отвлёкся от супа и подался вперёд. – Мы с Ингой за прошедший месяц и десятком слов не перебросились. Она даже с Лией почти не общается, насколько понял, а всё больше с соучениками по кафедре пиковых нагрузок. О пацифистах тебе Лия писала?

– Инга и пацифисты? Ерунда на постном масле!

Я только плечами пожал и вновь заработал ложкой.

Аркадий немного помолчал, затем допил остававшийся в стакане компот и поднялся на ноги. Думал, уйдёт молча, но нет – на прощанье бывший одноклассник всё же счёл нужным обронить:

– Увидимся, Петя.

– Увидимся, – эхом отозвался я и занялся картофельным пюре и котлетой. Своей очереди дожидался кусок отварной говядины, а на десерт была слойка. И не могу сказать, будто аппетит пропал, да только ел дальше без особого удовольствия.