Алексей Волков - Будущее принадлежит нам

-- Квази... чего?-- переспросил ошеломленный Джимми.

-- Ну, это такой недавно открытый вид высокочастотного излучения. И вот я придумал схему, собрал генератор, включил его, и поставил излучателем на пол, а в это время ко мне зашел Сэм Коллинз, и мы с ним немного поболтали, а потом он ушел. Было уже почти три часа ночи, я очень устал и решил заночевать в лаборатории. Разговор с Сэмом меня отвлек, и я забыл выключить установку. И вспомнил про нее только утром, когда мне сказали, что охранники заснули. Видите ли, некоторые ученые утверждали, правда, теоретически, что это излучение может обладать биологической активностью, и я сразу подумал, что все это из-за меня.

-- Интересно,-- пробормотал Зомби.-- Ты видел тех троих, Том?

-- Да, сэр. В медпункте, когда у них брали кровь на анализ. Они и тогда были очень сонные, хотя разбудили их часа за три до того.

-- Очень интересно,-- повторил Зомби.-- Если это действительно биологическая активность...-- Он нажал кнопку селектора.-Уильям, я буду в восьмой лаборатории. Пусть туда срочно доставят из вивария несколько крыс в клетках. Встречу с Гадингом перенесите на пятнадцать тридцать.-- Он повернулся к Джимми и Джефферсону.-- Хочу посмотреть на аппарат в действии, и тогда решу, что делать с твоими ребятами, Том.

* * *

Вернувшись в кабинет через два часа, Зомби-младший, наследник старого Зомби, был настолько возбужден увиденным, что достал из сейфа бутылку старого французского коньяка, налил себе на два пальца в стакан и одним махом осушил его, даже не почувствовав вкуса и аромата благородного напитка. Такой поступок был для него настолько необычен, что вошедший секретарь, увидев, как шеф ставит на стол пустой стакан, застыл на месте с раскрытым ртом, не договорив начатого слова. Он остолбенел еще больше, когда подошедший Зомби хлопнул его по плечу.

-- Уильям, срочно вызовите ко мне полковника Таунсенда. Когда он придет, никого ко мне не пускать. Да быстрее же!

Секретарь так и выскочил за дверь с открытым ртом, а Зомби возбужденно расхаживал по кабинету, и, потирая руки, бормотал:

-- Да, папаша, тебе такие дела и не снились. Это тебе не паршивая атомная бомба. Эта штука обойдется Пентагону в...

И он все ходил и ходил, подсчитывая свои будущие миллионы.

Академик Богатырев взволнованно шагал по бесконечным коридорам гигантского института. Тишина внутри его стен была живым напоминанием о странном сне студентов и преподавателей, о тщетных попытках дозвониться в ближайшую больницу. Загадка не давала Михаилу Андреевичу покоя, и его мощный ум упорно бился над ее разрешением.

-- Михаил Андреевич! Товарищ академик!-- Голос прозвучал так неожиданно, что Богатырев невольно вздрогнул.

В дальнем конце коридора стоял Виктор Иванович Степанов, молодой ассистент академика и его любимый ученик. Вид у него был как всегда бодрый, и лишь чуть покрасневшие глаза говорили о бессонной ночи.

-- А я вас ищу, ищу.-- Степанов не скрывал своей радости.-- Вы только представьте, что я обнаружил...

* * *

Виктор Иванович был из той замечательной породы людей, которую можно встретить только в нашей стране. Умный и начитанный, он прекрасно разбирался чуть ли не во всех областях науки и щедро отдавал ей свое горячее сердце и пытливый ум. Несмотря на свои двадцать три года, Степанов успел с отличием закончить институт, внести массу рационализаторских предложений, и, уже работая ассистентом у самого Богатырева, вечерами учился в аспирантуре и писал кандидатскую диссертацию.

Месяц назад в жизни Виктора Ивановича произошло важнейшее событие: он стал коммунистом. И теперь его сердце стучало еще громче, зовя на новые подвиги и напоминая об огромной ответственности перед партией и народом, перед двумя старыми большевиками, давшими ему рекомендации: академиком Богатыревым и вахтером Кузьмичом.

Этот властный зов не оставлял Степанова и ночью. Никто не знал, когда же он спит. И накануне вечером Виктор Иванович, как и всегда, остался в лаборатории, монтируя принципиально новый прибор для регистрации еще неизвестных науке лучей, идея которого недавно родилась в голове молодого ученого.

Монтаж затянулся далеко за полночь, зато труд Степанова был сразу же вознагражден: прибор зафиксировал тонкий луч таинственного происхождения. Расчеты показали его удивительную направленность: рождаясь чуть в стороне от Луны, луч шел тонким, слегка расходящимся пучком, и упирался точно в Москву.

Не поверив, Виктор Иванович трижды повторил вычисления, но результат оказался прежним. Создавалось впечатление, что кто-то облучал столицу. Под утро луч исчез.

Все это Степанов быстро и четко изложил академику, и тот немедленно трижды по-русскому обычаю его расцеловал. Теперь многое становилось понятным.

-- Скорее к телефону! Надо сообщить об этом куда следует!-бросил Богатырев немного растерявшемуся от поздравлений ученику, и стремительно двинулся к проходной.

Виктор Иванович с трудом поспевал за ним.

Полковник Питерс, почесывая под полурасстегнутым мундиром волосатую грудь, висел в невесомости возле иллюминатора в своей каюте и посасывал из тюбика горячий кофе. Шел второй месяц вахты их экипажа на борту орбитальной станции космических ВВС США "Лаки стар" -- "Счастливая звезда". Питерс знал, что они не одиноки в своем бесконечном вращении вокруг Земли -- русские недавно завершили сборку своей станции "Восход", пристыковав к центральному модулю последний, четвертый блок. Питерс не верил, что они занимаются только научными исследованиями -- на кой черт им тогда такая большая станция! -- и с удовольствием вспомнил, что сегодня "Медуза" заработает вновь.

Питерс не любил русских. Его дед, которому когда-то повезло во время золотой лихорадки на Аляске, вложил деньги в акции одного американского треста в России. Сначала дела шли прекрасно, и дед, поселившись во флоридском отеле, отогревал промерзшие на Аляске суставы и откладывал кое-что с получаемых дивидендов на черный день. И этот черный день наступил -- в России произошла революция. Трест лопнул, а вместе с ним лопнули и радужные надежды старого Питерса. Поэтому Питерс-внук всю жизнь считал, что во всех его несчастьях виноваты русские, поэтому и пошел служить в ВВС, поэтому ни секунды не раздумывал, когда ему предложили сменить штурвал самолета на рычаги управления космическим кораблем. И поэтому же он согласился возглавить проект "Медуза".

Прошло уже три года с того дня, когда Зомби-младший вызвал для тайного разговора полковника Таунсенда -- своего племянника, служившего в контрразведке и имевшего широкие связи в Пентагоне. Лучи сна или "с-лучи", как их теперь называли в секретных документах, нечаянное открытие Джимми Макнила, оказались для Зомби золотым дном. Когда лабораторные опыты показали, что эти лучи даже при очень малой интенсивности вызывают глубокий сон, сонливость от которого не проходит даже спустя многие часы после пробуждения, военные специалисты ухватились за них, как за эффективное оружие холодной войны.