Лена Крошилина - Синестеты

Вот стоит терракотовый пухлый иностранец в очках, он вроде пришел за какой-то визой. А рядом с ним пара зеленых женщин, они шепчутся, неприятно шипят и постоянно осматриваются. У другого окна пожилая пара с кипой бумаг и бледно-фиолетовым сыном, он нервничает, переживает и постоянно смотрит на часы. Еще оранжевый молодой человек, он был очень грустный, и это вносило некоторый диссонанс. Замкнула очередь мадам в розовом пиджаке с большими губами, сумкой и запросом.

Икебану завершал красноватый мужчина, открывающий изредка заветную дверь. Мужчина-проводник закипал. Это и понятно: на него сыпался весь гнев душной комнаты. Он стоически переносил все тяготы и лишения службы, но с каждым выходом становился немного краснее.

– А можно мэнэ сопросить толко? – без надежды пинговал Иностранец каждый раз, когда выходил Проводник.

– Ждите, вас позовут! У нас тут все с разными вопросами! – отзывался Проводник.

– Ой, ну хос-спади..третий час-с-с-с-с-с пош-ш-ш-шел, – шипела Зеленая женщина.

Рен решила немного отстраниться и взглянуть на книжку, которую дала ей Доктор. Она переходила от одной страницы к другой. Упражнение давалось ей легко. Бинокулярное зрение реально работало. Среди хаотичных рандомных принтов Рен свободно читала зашитые в них объемные образы. Она смотрела, смотрела… и вдруг перевела взгляд на приоткрывшуюся заветную дверь.

Рената в момент взбодрилась. Из двери что-то вытекало и сочилось. На вид странная подвижная биомасса грязного цвета с включениями чего-то бумажного и иногда блестящего.

– Рената Романова? – прервал голос Проводника.

– Я здесь!

– Проходите!

– Да ну, бред какой-то… – подумала Рен и устремилась в комнату.

– Не-е-е-е-е-ет! Я не собираюсь выбрасывать это, ма-а-а-ам! Тут все нужное! Вот этот свитер счастливый! Я сдала в нем геометрию! – кричала рыжеволосая девочка с веснушками во все лицо.

– Ты говорила, алгебру.

– Да какая разница! Отдай! А вот это, вот это, мам, статуэтка маленького несчастного котика, ты только посмотри на его глаза, и журналы, и калейдоскоп! Ма-а-а-ам! – продолжала девочка. С каждой новой эмоцией волосы топорщились сильнее.

– Ладно, перебери ещё раз и оставь, что хочешь.

Девочка резко выхватила большую коробку с вещами у мамы из рук и с трудом утащила в свою комнату.

Фаина была не из тихих. Ее эмоциональности можно только позавидовать. Училась Фаина плохо. Да чего уж говорить, почти и не училась. Но подходила ко всем задачам с заметным старанием и немалым усердием. Если нужно выписать цитаты великих людей, она их выпишет, красиво, аккуратно и с любовью, но ни одной, конечно, не запомнит. Зато дорисует завитушки на полях.

С одноклассниками тоже беда: ужиться с таким характером сложно, легче немножко всех презирать и иногда жаловаться своей подруге Ренате, что учится на год старше.

Больше всего на свете Фая любила детали. Фигурки из киндер-сюрпризов, книги, коллекции марок, фишек, сумок громоздились на уходящих под самый потолок стеллажах в ее маленькой комнате с зелеными обоями.

Родители достаточно зарабатывали, чтобы все это великолепие перманентно пополнялось. А Фая при виде очередной чудесной вещицы начинала светиться и расплываться в широкой белозубой улыбке. Иногда вещи были аккуратно расставлены, а иногда валялись по углам, но это не играло роли, так как они у нее были . А где и как они были – совершенно не важно.

Фая ждала Ренату в гости. Та говорила про какие-то дела с паспортом. Раздался звонок, на пороге стояла Рен, в глазах читалось беспокойство.

– Нормально все? – спросила Фая

– В общем-то, да, хотя не совсем. Весь день мерещится какая-то дичь. Правда, не знаю, что это. Может, погода меняется…

– Какая погода! Волнуешься из-за старших классов. Авось да небось. Я вот не парилась бы вообще на твоем месте. Включаешь состояние невидимости, ты это умеешь, – Фая натянула на голову свой огромный желтый свитер и вытянула вперед руки, изображая то ли зомби, то ли неопознанный летающий объект.

– Не, тут другое. Будто я что-то знаю, но не могу пока сформулировать, что именно. Как со словом, вертится на языке, но никак не вспомнить. – Рен опять взглянула на обложку книги со стереограммами и резко перевела взгляд на полки с коллекциями Фаины. Ее зрачки расширились, а потом резко сузились.

– Чего? – нарушила тишину Фая. – Ты меня пугаешь… Слушай, может, чаю? Сейчас смастерю.

– Да, давай, – вздохнула Рен.

Фая ушла на кухню. Слышно, как она суетливо гремит посудой и включает воду. Рен облокотилась на спинку кресла, ей пришло в голову посмотреть на комнату тем же перекрестным взглядом, каким она смотрела сквозь стереокартинки. Комната немного расплывалась. И в один момент будто начала становиться живой. Полки, на которые падал зеленый рефлекс от обоев, начинали обрастать плесенью и местами ржавчиной. Эффект был едва заметный, но чем дольше Рен продолжала смотреть, тем тревожнее ей становилось.

– Эй! Готово! Малиновый, твой любимый! Пошли-пошли-пошли! – тараторила с кухни Фая, и Рен устремилась на ее зов.

К слову о паспорте. Ренате так и не удалось за один подход разобраться со всеми документами. Оказалось, у нее нет второй копии свидетельства о рождении. Это означало только одно: нужно сталкиваться с действительностью еще раз.

Рен отложила это мероприятие на конец рабочего дня. Вечерело, она была не вполне уверена насчет приемных часов, но решила попытать удачу.

Входная дверь в здание открыта. Следовало подняться на третий этаж. В пустых лестничных проемах Рен никого не встретила, но это не смутило ее – все-таки конец дня. Тусклый свет сочился сквозь оконные разводы. Звук шагов отзывался громким эхом. Комната с заветной дверью находилась в конце длинного коридора.

«Странно, – подумала Рен, – тоже никого… Тем лучше, быстрее закончу».

Свет от одной из ламп немного вибрировал. Рен сфокусировалась на нем буквально на мгновение. Всего мгновение она смотрела словно сквозь коридор. Но этого хватило, чтобы в тусклом искусственном потоке фотонов различить страшный образ.