Айзек Азимов - Обнаженное солнце

– Как можно так ненавидеть людей? – пробормотала она. – Иногда личные встречи бывают такими…

Она замолчала. Снова наступила пауза, и снова они стояли и молча глядели друг на друга.

И вдруг Гладия зарыдала.

– О, Илайдж, это всё-таки ужасно!

– Что ужасно, Гладия?

– Могу ли я прикоснуться к вам? Ведь я больше никогда не увижу вас, Илайдж…

– Конечно, если вам хочется, Гладия.

Шаг за шагом она подходила всё ближе и ближе. Её глаза сияли, и в то же время в них притаился испуг. Она остановилась в нескольких шагах от него и затем, как в трансе, начала стягивать перчатку с руки.

– Не надо, Гладия, – тихо сказал Бейли.

– Я нисколько не боюсь, – прошептала она и протянула ему обнажённую руку. Рука Бейли тоже дрожала, когда он взял её маленькую дрожащую ручку в свою. Это продолжалось одно мгновенье. Он разжал свою руку, её рука выпала, и вдруг он почувствовал лёгкое, как дуновение, прикосновение её пальцев на своём лбу, подбородке и щеках.

– Спасибо, Илайдж, за все. Прощайте, – послышался её голос.

– Прощайте, Гладия, – сказал он, глядя на удаляющуюся фигурку.

И в этот момент Илайдж Бейли ощутил такое мятежное чувство потери, которое не смогла заглушить даже мысль о том, что его ожидает корабль, который доставит его на родную Землю.

Государственный секретарь Альберт Минним улыбался с довольным видом.

– Рад снова видеть вас на Земле, – стараясь быть как можно приветливее, сказал он. – Ваш письменный доклад, конечно, прибыл раньше вас. Он сейчас изучается специалистами. Вы хорошо поработали, что будет отмечено в вашем личном деле.

– Я очень благодарен, сэр, – церемонно ответил детектив.

В нём уже не было прежнего энтузиазма. Он был снова на Земле, в безопасности подземных городов, он уже слышал голос Джесси по телефону – всё было как будто в полном порядке. И всё же он чувствовал себя каким-то опустошённым.

– Однако ваш доклад касается исключительно расследования убийства. Меня интересуют ещё и другие вопросы, о которых мы с вами беседовали. Что вы можете доложить мне об этом устно?

Бейли колебался. Невольно он потянулся к внутреннему карману пиджака, где лежала его старая, обкуренная трубка.

– Можете курить, Бейли, – быстро сказал Минним.

Детектив, не торопясь, разжёг трубку.

– Помните, сэр, вы задали мне вопрос: в чём заключается слабость Внешних Миров? Мы знаем их силу: обилие роботов, малая населённость, долголетие… Но каковы их уязвимые места?

– Ну и что вы узнали об этом?

– Я думаю, что я понял, в чём заключается их слабость, сэр.

– Прекрасно. Я слушаю вас, Бейли.

– Их слабость заключается в том же, в чём их сила. В полной зависимости общества от роботов, в малой населённости их планеты, в их долголетии.

Выражение лица государственного секретаря не изменилось. Он по-прежнему сосредоточенно водил карандашом по бумаге, лежащей перед ним.

– Почему вы так думаете? – наконец спросил он.

В течение всего пути от Солярии до Земли Илайдж Бейли обдумывал предстоящий ему разговор с Альбертом Миннимом. Он собирался привести, как ему казалось, веские и бесспорные аргументы. А теперь вдруг растерялся.

– Я не уверен, что сумею разъяснить свои мысли достаточно ясно, – задумчиво сказал он.

– Не важно. Все равно говорите. Мне интересно, что вы думаете по данному вопросу, – настойчиво продолжал государственный инспектор.

– Видите ли, сэр, – Бейли говорил медленно, тщательно подбирая слова, – соляриане в своём развитии упустили нечто такое, чем обладало человечество в течение миллионов лет, что в итоге более значимо, чем все промышленные и технические достижения. То, что в своё время сделало возможным прогресс человечества, полностью утеряно на этой планете.

– Я не хочу гадать, Бейли. Что вы имеете в виду? – нетерпеливо спросил Минним.

– Сотрудничество между людьми. Солярия полностью от него отказалась. В солярианском мире индивиды существуют совершенно изолированно друг от друга. Невежественный человек, мнящий себя единственным на всей планете социологом, с гордостью сообщил мне об этом. Единственная отрасль знаний, реально развивающаяся на Солярии, – это роботехника. Но и она сводится к созданию и усовершенствованию роботов, и этим занимается небольшая группа специалистов. Как только возник сложный вопрос, включающий анализ взаимоотношений между людьми и роботами, им пришлось вызвать специалиста с Земли. Разве одно это не говорит о многом? На Солярии существует только одна форма искусства – абстракция, из которой полностью устранено человеческое начало.

– Это всё, конечно, так, – поморщившись, сказал Минним, – но что из этого следует?

– Без взаимосвязи между людьми жизнь теряет свой главный интерес. Исчезают интеллектуальные ценности, самое существование теряет свой смысл. Но не только отсутствие человеческих контактов привело к вырождению солярианского общества. Достигнутое на Солярии долголетие также не способствует прогрессу. У нас же на Земле постоянно происходит приток свежих молодых сил, которые жаждут перемен и не успевают закостенеть в своих обычаях. Наверное, в этом вопросе должен быть какой-то оптимум: человеческая жизнь должна длиться достаточно долго, чтобы общество состояло практически целиком из старых людей. На Солярии приток юности слишком медленен.

– Интересно, интересно, – пробормотал Минним.

Он взглянул на Бейли, и в его глазах сверкнула усмешка.

– А вы проницательный человек, инспектор, – провозгласил он.

– Благодарю вас, – сдержанно ответил Бейли.

– Вы знаете, почему я хотел выслушать ваше мнение относительно Солярии? – Лицо государственного секретаря выразило нескрываемое торжество.

– Мне хотелось знать, понимаете ли вы сами до конца, какие отличные новости вы привезли нам на Землю.

– Подождите, я ещё не все сказал! – воскликнул Бейли.

– Конечно, не все, – согласился Минним. – Солярия ничего не может поделать с загниванием своего общества. Её зависимость от роботов зашла слишком далеко. Роботы не могут превозмочь своей ограниченности. Ясно, что прогресс на Внешних Мирах должен приостановиться. И тогда кончится владычество спейсеров. Земле нечего будет опасаться, мы будем спасены. Новые сведения, добытые вами для нас, имеют решающее значение.

– Но мы пока, – на этот раз голос Бейли звучал громко, – обсуждаем только одну Солярию, а не все Внешние Миры.

– Это неважно. Ваш солярианский социолог, Кимот, что ли?..

– Квемот, сэр.

– Ну, пусть Квемот… Разве он не утверждал, что и другие Внешние Миры развиваются в том же направлении, что и Солярия?

– Да, Квемот так говорил. Но, во-первых, он решительно ничего не знал о других Мирах, во-вторых, он никакой не социолог. Я вам уже об этом докладывал.