Марина Наумова - Безумие

Почти бегом Эдвард бросился к коммутатору.

— Немедленно соедините меня с Главой Компании! У меня сообщение чрезвычайной важности!!!

— Сейчас, подождите одну минуточку, — ответил вежливый женский голос.

Некоторое время Варковски молча сидел, чувствуя, как внутри у него все колотится от возбуждения.

«Планеты будет завоевывать не Зофф — инопланетные пришельцы… Да этот пьяница просто гений!» — Алло? К сожалению, мистер Лейнарди покинул свою резиденцию и находится сейчас в пути. Маршрут неизвестен, так что связь невозможна…

— Тогда дайте мне Эпсилон-Кси-21…

— Торговую базу?

— Нет, сумасшедший дом!.. И побыстрее, пожалуйста! — сердито прикрикнул на связистку Эдвард.

«Не хватало только, чтобы между двумя этими вызовами увидели связь и пошли слухи о Главе Компании…» — поморщился он.

— Алло. Эпсилон-Кси, отделение службы внутренней безопасности слушает. А-а, это вы? Я только что просил связи с вами!

— Босс прибыл? — быстро спросил Варковски.

— Еще нет, но прибудет с минуты на минуту. Мероприятие состоится в «Золотой Короне», все посторонние удалены. Эдвард… — голос начальника отдела вдруг несколько изменился, — помните того психа, что просил нас выслать охранника? Так вот, когда по этому вызову прибыл санитар… Короче, этот человек пропал, но возле его коттеджа обнаружена лужа крови. Судя по ее размерам, сведений от него мы уже никогда не получим.

— Вы с ума сошли, — Варковски позеленел. Ни о каком самоконтроле он уже не вспоминал. — И это происходит на Эпсилон-Кси?! Надо немедленно отменить помолвку и перенести встречу в другое место. Мы не можем идти на такой риск!

— Боюсь, что это невозможно, — коротко ответил начальник отдела. — Посадка личного катера босса произойдет в течение получаса…

— Тогда обеспечьте ему максимальную охрану, а я немедленно вылетаю…

Он отключил коммутатор и бессильно опустился в кресло. Никогда еще Эдвард не чувствовал себя таким опустошенным, как сейчас.

«Ну и что мы еще из себя изображаем? Разве не видно, что сама судьба сейчас в заговоре против нас? А с ее решениями не поспоришь…»

Эта зона была относительно небольшой — да ее обитателям и не требовалось много места: здесь содержались больные каталепсией. Не было здесь и шикарных коттеджей — их заменяли просторные палаты, рассчитанные сразу на добрый десяток пациентов. Ни один из них, впрочем, не страдал от соседства других. Между домами был раскинут цветник, практически лишенный какого-либо оборудования или украшений, но издалека могло показаться, что он буквально весь заставлен статуями. Статуи сидели и стояли, их руки были подняты, опущены, вытянуты в разные стороны, изогнуты замысловатым образом… Лишь приблизившись, можно было разглядеть, что это были люди. Или почти люди — их жизнь сложно было назвать жизнью.

Изредка между живыми статуями проходил кто-то из медперсонала, еще реже наведывались комиссии. Санитары время от времени приближались, меняли «статуям» положения рук, выпрямляли их или, наоборот, усаживали — и удалялись прочь, пока не приходило время обеда и сад «статуй» начинал пустеть, и только каталки шуршали колесами по песчаным дорожкам. Сейчас до обеда было еще далеко и санитары отдыхали в специально отведенном для них домике. Кто-то играл в карты, кто-то смотрел видео, некоторые просто беседовали, решая, кому следующему идти на обход. Больше всего обходы напоминали прогулки: уж если кто-либо из больных и доставлял санитарам хлопоты, то уж никак не каталептики, погруженные в свое вечное оцепенение. На этот раз очередь «идти на прогулку» выпала проигравшему Ларри. Он нехотя поправил на круглой голове зеленую санитарскую шапочку и вышел.

Пациенты, как им и было положено, усердно изображали садовые декорации. Ларри миновал главную аллею и пошел по боковой дорожке, доходящей до яблочного сада, — он любил больше прогуливаться под кронами деревьев, чем под открытым небом. Гарми, например, наоборот — начал бы обход с рододендроновой дорожки.

Ларри шел по песку, привычным взглядом посматривая по сторонам, — его опытный глаз всегда замечал малейшие непорядки. До самого начала тени ничто из окружающего пейзажа не внушало Ларри тревожных мыслей.

Однако в самом саду было что-то не так. Санитар остановился, силясь понять, что именно ему не понравилось. Те же статуи кругом, та же тишина… Или не та?

Он остановился, вглядываясь в пятна тени на ярко-зеленой траве. Трава была удивительно чистой, похожей на расстеленный под деревьями палас; ее непримятые острые иголочки дружно торчали вверх… Непримятые? Ларри нахмурился: в самом деле, как это он не обратил внимания, что «статуй» под деревьями нет? Этот угол сада пустовал.

Чертыхнувшись, Ларри сошел с песчаной дорожки. Травинки прогибались под его ногами, вдавливались в землю и тут же поднимались снова, будто нога человека и не прикасалась к ним.

Неожиданно на глаза Ларри попался какой-то предмет, видимо, забытый в спешке садовниками и отдаленно похожий на старинную бомбу. Что-то проворчав, Ларри подошел к нему ближе, пнул — предмет развалился на две половинки, выбрасывая из себя кожу, похожую на змеиную. Резкий запах слизи ударил санитару в нос, заставив его на шаг отступить.

На внутренней поверхности небольшого контейнера (его высота едва превышала полметра), засветился фирменный знак Компании.

«Тоже мне — разбрасывают всякую пакость… Вот я еще узнаю, чьи это шутки!» — пообещал себе Ларри, углубляясь дальше в древесную тень. Всего в нескольких метрах от «бомбы» он обнаружил еще одну шкурку, на этот раз несомненно принадлежавшую какому-то ящероподобному существу. Ларри почувствовал легкую тошноту. Трава здесь уже не выглядела такой чистой: было похоже, что кто-то разлил на нее банку с краской… Нет, сразу две банки — вторая была с бесцветным лаком. Когда ботинок Ларри прикоснулся к лаковому пятну, за подошвой потянулась сероватая слизь. Санитар задергал ногой, сделал шаг назад и заметил вдруг, что по стволу дерева бежали крапинки какой-то красной жидкости.

«Да что же это?!» — принялся оглядываться Ларри и вдруг заметил третий неуместный здесь предмет — грязную красную тряпку, над которой жужжали мухи. Ларри направился к ней, но вдруг замер.

То, что он принял за тряпку, было оторванной человеческой рукой — из пропитанного кровью рукава торчали растопыренные посиневшие пальцы.

Что-то зашуршало над головой санитара. Еще не разглядев опасность, он сорвался с места и понесся по саду, оглашая его дикими криками. Почти тут же с дерева свалилось тяжелое хитиновое тело.

Когда на крики Ларри из домика выбежали остальные медработники, на песчаной дорожке красовалась большая лужа крови…