Вася Неторопливый - Заброшенный сад Персефоны

Рядом зашуршали шаги. Виктор открыл глаза и увидел загорелую симпатичную девушку. Местную. Правда, если бы его спросили, чем местные отличаются от приезжих, он не смог бы внятно ответить на этот вопрос. Иная манера держаться, выражение лица или еще что-то, но местного жителя всегда отличишь от приезжего. И уж тем более от туриста, сколько бы тот ни пробыл на Гавайях.

– Привет! – произнесла незнакомка на певучем английском и улыбнулась. – Можно присоседиться?

– Привет! – в тон девушке ответил Виктор. – Безусловно!

– Не переживай, я не испорчу тебе одиночество. Искупаюсь, обсохну и обратно, – и извиняющимся тоном добавила: – Это мое местечко, и мне не хочется привыкать к другому.

– Это ты меня извини. Я сейчас же освобожу территорию, – Виктор начал подниматься.

– Лежи! Не двигайся с места! – строго погрозила пальцем смуглая красавица и тут же рассмеялась. – Ты наш гость, и твое право не знать местных тонкостей. Но если всенепременно требуется искупить возложенную на себя вину, то я сейчас окунусь и вернусь тебя допрашивать. Будем в расчете.

– Будем! – торжественно ответил Виктор и улыбнулся.

Незнакомка скинула простенькое белое платье, легкие туфли и как-то очень грациозно побежала к воде. Он посмотрел вслед бегущей девушке и прикрыл глаза, стараясь запечатлеть образ, поместить его в картину жизни, где хранятся самые лучшие моменты. Этот эпизод вполне достоин того, чтоб его увековечили. И английский язык тут кстати оказался: не надо искать повода перейти на ты.

Красавица вернулась быстро. Она словно бы исполнила некий обязательный ритуал, с которым чуть припозднилась, и теперь обратно шла неторопливо, выжимая по пути волосы. Усевшись рядом с Виктором, она представилась:

– Меня зовут Кэй! Кэй Симмонс.

Виктор вздрогнул, услышав имя. Она заметила это и нахмурилась.

– Что-то не так с моим именем?

– Ох, прости! Просто имя интересное, – слукавил инспектор. – А я – Виктор. Виктор Кудрявцев.

– Имя и правда интересное. Оно значит «море».

– Оно тебе очень идет!

– Спасибо! – Кэй смущенно улыбнулась и неуверенно спросила: – Ты – русский?

– Точно! – кивнул Виктор

– И как тебя занесло в наши края? – поинтересовалась она. – Ведь ты не турист, верно?

– Не турист, я тут по работе, – не стал отпираться Виктор. – Собираю кое-какие сведения. Причем о твоей тезке.

Девушка задумалась, затем внимательно и серьезно, даже как-то изучающе поглядела на Виктора.

– О Кэй Маттау, – уверенно сказала она через несколько секунд размышлений.

– Совершенно верно, – и на этот раз согласился инспектор. – Ты что-то знаешь?

– У нас эту историю знают все, но не всем ее рассказывают, – девушка нахмурилась.

– Ну, кое-что я все ж таки узнал у смотрителя «Базы джедаев».

– А, у Миши-робота, – кивнула она. – Тогда другое дело.

– Робота? – изумился Виктор.

– Нет, нет, мы его просто так зовем, – улыбнулась девушка. – Он хорошо чинит сервиков, словно бы и сам им родня.

– Ну, вам видней. Я только знаю, что он дальний потомок Кэй Маттау.

– Да, – грустно ответила девушка. – Он потому и странный немного.

– Я бы не сказал, – с сомнением произнес Виктор. – Нормальный парень.

– Ну, приезжему он вряд ли покажется странным. Да и настоящих странностей ты, по всей видимости, насмотрелся немало. Хоть Оаху и большой остров, но многие друг друга знают, встречались хотя бы мельком. Короче говоря, всю их семью по сю пору считают несколько loco – сбрендившими. Сам Миша разговаривает со своими машинами, когда чинит, и они после его рук редко ломаются. Почти кахуна-лапаау – исцеляющий. Ничего удивительного, что он такой, раз сама Кэй время от времени видела в закатах над океаном лица умерших. Иногда ей грезились зубастые осьминоги. Да еще после этого она начинала вести себя странно. Представляете, как на нее смотрели? У нас тут и сейчас принято немножко верить в колдунов, а уж в те времена люди к ней старались не приближаться, хотя и знали, что она – одна из выживших с «Дилоса».

– А в чем выражались странности?

– Я не вникала. Вроде бы Кэй садилась на землю и мертвой хваткой цеплялась за любой подходящий предмет. Бедняжку приходилось буквально отрывать от него и тащить в дом.

– Да, и правда необычное поведение. Хотя если говорить про Мишу – многие мастера из тех, кто любят свое дело, так работают. Ну а кибернетика – дело и само по себе на грани магии.

– Угу, я понимаю. Но проекция давних событий еще вполне явственна.

Виктор про себя отметил, что если видения Кэй описаны в дневнике, то на них следует обратить особое внимание. Вероятность того, что на «Дилосе» женщина видела нечто страшное, – достаточно велика. А за этими видениями могли следовать какие-то воздействия. Например, ветер, качка, тряска. Если проблема в т-стабилизаторе, то и гипотеза вполне себе стройная вырисовывается. В случае неисправности генератора трясло «Дилос» при спуске немилосердно, это как пить дать. Эксперты-технари обкатают на модели и наверняка подтвердят. Потом медиков о воздействиях разнообразных вибраций немного повыспрашивать. Разгадка безумия наверняка где-то там рядышком отыщется. Да, пожалуй, не вредно подкинуть эту гипотезу на растерзание аналитикам, если они мимо нее пройдут, конечно.

А может, стоит для разнообразия что-нибудь невероятное предположить? Ведь отбыли из колонии почему-то всего четверо. Вдруг убегали все, а остальные эвакоботы по какой-то причине упали на поверхность Венеры? Нет, слабо верится. Даже меньше чем в то, что часть «Дилоса» откололась или что колонистов пожрали венерианские чудища.

Виктор припомнил все, что знал про эвакоботы. А знал он достаточно много, практически на уровне эксперта. Помимо того, что во всех пособиях ОЗ подробно расписаны их характеристики, не раз приходилось руками собирать мелкие остатки подобных машин и восстанавливать картину аварии. Вообще, большинство расследований крупного инцидента в космосе начиналось со спасения людей, находившихся либо в скафандрах, либо вот в таких эвакуационных катерах. А «черные ящики» этих машин зачастую давали бесценную для изучения причин катастрофы информацию.

Итак, каждый из эвакоботов рассчитан на сто человек. Но в случае чего, он потянет и сто двадцать, хотя в таком случае пассажирам придется изображать пресловутых сельдей в бочке. Эвакуационные боты до сих пор почти такие, как были две сотни лет назад. Однако ушли с «Дилоса» только четверо… Что ж, возможно, что из-за паники эти люди просто не дождались остальных. Или они были последними, что куда вероятней. Да, дневник. Надо обязательно прочитать дневник. Или даже нет: пусть лучше аналитики займутся делом. Дать им все, что известно, иначе и свихнуться недолго.