Трэвис Коркоран - Державы земные

– Иисусе, Макс! – взорвалась Дарси.

Джон вздохнул.

– Это мы уже проходили. Нам не нужна война.

– Нет, нам…

– Нет, и послушай меня. Прямо сейчас они вспылили, самую малость. По мелочи. И нам остается лишь надеяться, что на этом они остынут или что Минобороны получит свой бюджет, а политики похлопают друг друга по плечу. Аристиллу следует готовиться к возможным последующим лазерным ударам – укрепить инфраструктуру на поверхности, строить подменные солнечные батареи, про запас. Но нам совершенно противопоказано доводить дело до полномасштабной войны.

– Они могут только лазерами стрелять, АГ-двигатели есть только у нас. Они слабы, у них пузо…

– Макс, они и близко не слабы настолько, как ты думаешь. Земные правительства отправили экспедиции на Луну почти столетие назад. Если они захотят, то сделают это снова…

Макс фыркнул.

– И какой вес они смогут сюда доставить? Пару посадочных модулей по три человека в каждом? И чего они этим добьются?

– А как насчет пары-тройки термоядерных зарядов? Вспомни, мы еще вчера думали, что Аристилл могли и уничтожить.

Макс умолк, но глаза у него горели.

Джон продолжил, немного мягче.

– Нам не нужна война. Нам нужно избежать ее, если получится, а если она начнется, нам надо изо всех сил стараться решить дело переговорами. Макс, ты никогда не гулял по большому городу. Черт, вы вообще, по большей части, сидите в Загоне с тех пор, как прибыли в Аристилл. Вы не чувствуете нутром, как велика Земля. Девять миллиардов человек.

Он развернулся и поглядел на всех Псов сразу.

– Подумайте об этом сами. Если правительства будут брать с каждого гражданина налог по одому синенькому в день, это девять миллиардов долларов. В день. Подумайте, какие разработки они смогут развернуть на эти деньги. Как думаете, долго ли антигравитационный двигатель останется для них загадкой, с таким-то бюджетом? За неделю у них будет шестьдесят три миллиарда долларов. Какую армию вторжения они смогут снарядить на такие деньги?

Он мрачно покачал головой:

– Нет. Война не вариант. Нам нужно тихо и спокойно сидеть тут, игнорируя их и надеясь, что они будут игнорировать нас. Думаете, гибель половины Псов – плохо? Если затеете войну с Землей, Аристилл сотрут с лица Луны, а ваша раса исчезнет. Вымрет. Навсегда.

Он помолчал.

– Нам надо прижаться к земле, вести себя тихо и ждать, пока Земле наскучит с нами возиться.

Макс оскалился.

– Ты же был воином.

Джон стиснул зубы. Проклятье. После всего, что он сделал для Псов, Макс оспаривает его мнение, вот так вот?

– Макс, так нечестно, – сказала Дарси. – Ты же знаешь, что…

Но Джон перебил ее:

– Макс, я знаю, кто я такой и что я в жизни сделал. Я не нуждаюсь в твоем одобрении. Если ты не признаешь моего лидерства, уходи.

– Я…

– Нет, я серьезно. Никто не заставляет тебя оставаться здесь. Возвращайся с Дарси в Аристилл, пусть она познакомит тебя с Майком, и можете пытаться начать вашу войну.

Макс встретился взглядом с Джоном и выдержал. Лишь спустя пару секунд он отвернулся.

Блю смотрел то на Джона, то на Макса. А потом, наконец, лег на подушку и закрыл глаза… но его уши так и остались подняты.

Скверная ситуация. Очень скверная. Земные правительства нанесли удар по лунным спутникам, и нет никаких причин думать, что они на этом остановятся. Джон выдает желаемое за действительное. Блю не винил его в этом. После всего, что ему довелось пережить, понятно, что ему хочется спокойно уйти в отставку. А теперь Псы оспорили иерархию. Макс понимает, что война будет, но он одержим безумной жаждой крови… а Джон, человек, старший в стае, единственный голос разума, будто уснул.

Блю тяжело выдохнул. Попытался заставить себя уснуть, но не смог.

Внутри скафандра Джона пискнул сигнал. Они отошли на необходимое расстояние. Он обернулся и поглядел на катер Дарси, такой маленький, что его практически не было видно на фоне огромных лунных гор.

Он увидел, как корабль задрожал и поднялся над поверхностью. Первые несколько секунд он подымался медленно, но ускорение нарастало, и вскоре Джону пришлось задрать голову, чтобы следить за уходящим в черноту кораблем. Затем запылали ярким пламенем старомодные химические двигатели, наклоняя корабль и разгоняя его в сторону горизонта… он превратился в пятнышко, потом в точку… а потом исчез.

Джон моргнул. Корабль исчез быстрее, чем пальцами щелкнешь, и вот уже весь этот эпизод, когда Дарси доставила им припасы, стал ощущаться чем-то вроде сна. Единственным доказательством того, что она здесь побывала, был груз припасов на старом муле и еще три новых мула, стоящие рядом.

Джон перевел взгляд на восток. Черные, белые и серые лунные горы и хребты показались ему еще более пустыми и тоскливыми, чем всего пару недель назад. Он все еще сопротивлялся напору Рекса, который продолжал настаивать на установке в скафандры программ дополненной реальности. Однако теперь, когда над ним все время нависал холодный ужас, он решил все-таки попробовать. Надо попытаться хоть как-то оживить этот мертвый пейзаж.

Джон принялся перелистывать темы. Африканская пустыня. Нет. Покрытые снегом горные пики Швейцарии… нет. Перебрав еще с десяток вариантов, он остановился на лиственном лесу – большие деревья с кронами крупных зеленых листьев, перемежающихся с красными, оранжевыми и желтыми. На теме стояла метка «Северо-запад Тихоокеанского побережья», но на самом деле это было больше похоже на Мэн или Вермонт. Без разницы. Такая картинка, что, казалось, он ощущает запах приближающейся осени.

– Какую тему поставил? – спросил Блю.

Джон вздрогнул. Он что, вслух сам с собой разговаривал или выбор темы отражался в их локальной базе данных?

– Называется «Северо-запад Тихоокеанского побережья», но по мне больше на Новую Англию похоже.

– Дай-ка и я попробую.

Спустя мгновение Блю фыркнул, слегка разочарованно.

– А. Выглядит так же, как все остальные лесные темы.

– Да что ты говоришь? Осенние цвета… а-а.

– Быть может, в следующем поколении сможем сделать трехцветное цветовосприятие.

Джон усмехнулся и тут же остановил себя.

– Слушай… ты серьезно?

– Конечно. А почему нет?

На это у Джона ответа не было.

– Но если найдем средства, сначала следует сконцентрироваться на продолжительности жизни, – добавил Блю.

Джон вздрогнул. Вопрос продолжительности жизни мучил их все то время, которое они копались в записях геномов, добытых в лабораториях. Но что они могут сделать? Генная инженерия – дело дорогое. Чрезвычайно дорогое, и это было одной из причин – или, по крайней мере, оправданием – того, что БПИ решило закрыть программу.