Джек Вэнс - Эмфирион

- Мне нужна только правда. Правда должна быть известна всем.

- Да что я могу сделать! - протестующее закаркал Дугалд. - Вы хотите, чтобы я уничтожил свой народ? Честь - это все, что у нас есть. Один я только лишен чести, и взгляните на меня! Видите, каково мне! Я отличаюсь от всех остальных. Я - марионетка!

- Вы один знаете это?

- Один. Прежде чем умереть, я уведомлю другого и тем самым обреку его так же, как давным-давно обрекли меня.

В отгороженную часть зала вошел Лорд Парнасе. Он перевел вопросительный взгляд с Гила на Лорда Дугалда.

- Вы все еще занимаетесь своим делом? Мы почти готовы к ужину. - И обратился к Гилу. - Вы присоединитесь к нам?

- Конечно, - согласился Гил. - Буду рад поужинать с вами.

Лорд Парнасе коротко поклонился и покинул отгороженную часть зала.

Лорд Дугалд сумел состроить грубовато-добродушное лицо.

- Ну, тогда давайте рассмотрим этот вопрос. Вы не хаосист. Уверен, что вы не желаете уничтожить испытанное временем устройство общества, в конце концов…

- Лорд Дугалд, - прервал его, подняв руку, Гил. - Как бы там ни было, с обманом должно быть покончено, и обманутым вами людям должны возместить ущерб. Если вы и ваше «общественное устройство» сможете пережить эти шаги, то и флаг вам в руки. Я питаю злобу только к вам и даммарянам, а не к лордам Амброя.

- То, что вы требуете, невозможно, - заявил Дугалд. - Вы явились сюда, чванясь и угрожая, и теперь мое терпение истощилось! Предупреждаю вас и прошу не распространять никаких лживых или подстрекательских басен!

Гил повернулся к двери.

- Первыми, кто узнает, будут Лорд Парнасе и его гости.

- Нет! - с болью воскликнул Дугалд. - Неужели вы уничтожите нас всех?

- С обманом должно быть покончено. Ущерб должны возместить.

Дугалд в отчаянии и пафосе простер руки.

- Вы человек упрямый?

- Упрямый? Вы убили моего отца. Вы две тысячи лет грабили и обманывали. И вы еще ожидаете, чтобы я был иным?

- Я исправлю дело. Вычеты вернутся к 1,18 процента. Нижняки будут получать заметно более высокий доход. Я потребую этого. Вы не представляете, как настойчивы даммаряне!

- Правда должна быть известна всем!

- Но как же наша честь?

- Покиньте Донну. Увезите свой народ на какую-нибудь далекую планету, где никто не знает вашей тайны.

Дугалд издал крик дикой боли.

- Как же я смогу объяснить такой крутой поворот?

- Сказав правду.

Дугалд уставился Гилу прямо в глаза, и Гил, на короткий странный миг, почувствовал себя вглядывающимся в непроницаемую даммарянскую пустоту.

Должно быть, Дугалд тоже обнаружил в глазах Гила нечто, внушающее ужас. Он повернулся и вышел широким шагом в большой зал. Голос его заскрежетал, прорываясь сквозь тихое бормотание и чуть слышный шепот.

- Слушайте меня! Слушайте все! Правда должна быть сказана!

Общество повернулось к нему в вежливом удивлении.

- Правда! - выкрикнул Дугалд, - правда должна быть сказана. Все должны узнать, наконец.

В зале воцарилась тишина. Дугалд дико озирался по сторонам, пытаясь выдавить из себя слова.

- Две тысячи лет назад, - объявил он, - Эмфирион избавил Фортинан от тех даммарянских чудовищ, известных как вирваны.

А ныне явился еще один Эмфирион, чтобы изгнать еще одну расу даммарянских чудовищ. Он настоял на правде. И сейчас вы услышите правду.

Почти две тысячи лет назад, когда Амброй лежал в развалинах, с Даммара отправили новый набор марионеток. И эти марионетки - мы. Мы служили своим хозяевам - даммарянам и выплачивали им деньги, выколоченные из труда нижняков. Это и есть правда, и теперь, когда она известна, даммаряне не могут больше принуждать нас.

Мы не лорды, мы - марионетки.

У нас нет никаких душ, никаких мыслей, никаких личностей. Мы синтезированы.

Мы не люди, и даже не даммаряне. И самое главное, мы не лорды. Мы - прихоти, фантазии, выдумки. Честь? Наша честь так же реальна, как струйка дыма. Достоинство? Гордость? Смешно даже употреблять эти слова.

Дугалд показал на Гила.

- Он явился сюда сегодня вечером, назвавшись Эмфирионом, принудив меня к правде.

Вы услышали правду.

И, когда правда, наконец, сказана, сказать больше нечего.

Зал безмолвствовал.

Прозвенел колокольчик. Лорд Парнасе пошевелился, обвел взглядом гостей.

- Нас ждет банкет.

Гости один за другим медленно потянулись из зала. Гил посторонился. Рядом с ним прошла Шанна. Она остановилась.

- Ты - Гил. Гил Тарвок.

- Да.

- Когда-то, давным-давно, ты любил меня.

- Но ты меня никогда не любила.

- Возможно, любила. Наверное, я любила тебя настолько, насколько могла.

- Это было давным-давно.

- Да. Теперь все по-иному, - Шанна вежливо улыбнулась и, подобрав юбки, ушла своей дорогой.

- Завтра вы должны выступить перед получателями, - обратился Гил к Лорду Дугалду. - Скажите им правду, как сказали правду своему народу. Наверное, они не снесут ваши башни. Если же они придут в неудержимую ярость, то вы должны быть готовы убраться.

- Куда? В Грабленые горы к вирванам?

Гил пожал Плечами. Лорд Дугалд повернулся, Лорд Парнасе ждал. Они прошли в банкетный зал, оставив Гила стоящим в одиночестве.

Он повернулся и вышел на террасу, и постоял с миг, глядя на древний город, который раскинулся, слабо посвечивая огнями до самой Инесы и дальше. Никогда он не видел такого прекрасного зрелища.

Он прошел к аэромобилю.

- Отвези меня в гостиницу «Коричневая Звезда».

Жители Амброя, такие осторожные, такие усердные, такие бережливые, после того как их оповестили по «спай» - системе, несколько часов пребывали в ошеломленном состоянии. Работа прекратилась, люди выходили на улицы, тупо глядели в небо на Даммар, вверх на высотные замки на вашмонтских многоэтажках, а затем сквозь город на Министерство Соцобеспечения.

Люди мало говорили друг с другом. Иной раз кто-нибудь разражался смехом, а затем снова умолкал. Народ начал потихоньку стекаться к Министерству Соцобеспечения, и к полудню на площади стояла уже огромная толпа, сверлящая взглядами мрачное старое здание.

В здании собрался клан Коболов, проводя чрезвычайное заседание.

Толпа начала беспокойно шевелиться. Послышался ропот, который, нарастая, стал оглушительным. Кто-то, наверное, какой-то хаосист, бросил камень, который разбил окно. В пробитом стекле появилось лицо, и рука принялась делать предостерегающие жесты, которые, казалось, привели толпу в раздражение. Прежде еще возникали какие-то колебания и сомнения относительно роли Министерства. Но гневные жесты из окна, казалось, отправили Министерство на одну доску с теми, кто обманывал и обирал получателей, и в конце концов разве не агенты Министерства проводили в жизнь этот обман?

Толпа заволновалась. Ропот стал угрожающим рычанием. Полетели новые камни, разбились новые стекла.