Ирина Логинова - Сестры: точка отсчета, или Разделение

Но каким то шестым чувством я понимаю, что, то что стоит за дверью никак не вписывается в привычную для меня картину.

Шестым чувством? Забавно. Разве у психически больных есть такое?

От страха я не могу даже в голове ничего ответить. Я продолжаю молча прислушиваться. Кряхтение усиливается, этот кто-то или что-то… явно знает, что я здесь.

Но внезапно все снова затихает и становится прежним , за одним маленьким исключением – страх остался. Страх снова заставляет меня почувствовать себя живой. Это осознание словно молния поражает меня.

Ты можешь это сделать. Ты можешь стать свободной. Можешь выйти отсюда раз и навсегда. Мы можем выйти. И получить все чего мы хотим.

Сама того не понимая, я начинаю двигаться. Цепляясь за край раковины, я старательно пытаюсь подняться на ноги. Дни без еды и движения напоминают о себе слабостью, болью в мышцах и головокружением. Но теперь я стараюсь не обращать на это внимание. Я встаю, у меня появилась цель. Под действием страха и адреналина я медленно продвигаюсь к двери. Я прислушиваюсь. То, что было за дверью, явно ушло.

А может там никого не было? С сумасшедшими такое бывает. Видят и слышат то, чего нет. Так ведь нам говорит наш психиатр?

Мысленно приказываю себе её игнорировать. Поборов порыв вернутся, я решительно толкаю тяжёлую железную дверь и выхожу в коридор. Здесь всё изменилось. Когда то белые стены приобрели сероватый оттенок, пол, начищенный до блеска, покрылся пылью, в одном углу что-то разлито на разбросанной стопке бумаг. Непробиваемым столбом стоит запах чего то гниющего. Единственное освящение – это с трудом пробивающийся сквозь занавешенное окно дневной свет.

Что здесь случилось?

Опираясь на стену, делаю несколько неуверенных шагов. Я стою в небольшом коридоре с несколькими железными открытыми дверьми наподобие моей. Этот блок предназначен для тех, кто может случайно или специально навредить сам себе или окружающим. Иными словами – это блок для буйных. Я никогда себя не считала таковой, но мой психиатр думает иначе. И в этом виноват голос в моей голове, который помогает мне принимать решения. Так написано в моей медицинской карте. На самом деле все обстоит немного иначе.

Ты давно пропала бы без меня.

По инерции трясу головой, как будто это поможет избавится от голоса, донимавшего меня всю мою жизнь. Прежде чем зайти за поворот, решаю заглянуть в другие камеры этого блока. Не знаю почему, но я чувствую крайнюю необходимость это сделать. Вдруг там остались люди, которым нужна помощь.

Первые несколько комнат оказываются пустыми и абсолютно стерильными. Ощущение такое, будто здесь никогда не жило ни одного человека. Хотя, возможно так и было. Обессиленными трясущимися руками толкаю очередную дверь. На этот раз я не вижу ни идеально заправленной кровати, ни безупречной стерильности стен. Передо мной в одно мгновение предстают множество образов. Животные, природные явления, различные ситуации из жизни. Всё нарисовано цветными мелками на стенах. Нет ни одного свободного места. Удивляясь подобному буйству красок, я не сразу замечаю крошечный сжавшийся комочек, сплошь покрытый белыми, точно снег волосами. Комочек издаёт жалкие приглушенные стоны, услышать которые невозможно, если специально не прислушиваться.

Я мнусь на пороге, не зная как начать разговор или же как успокоить. Не придумав ни чего оригинального, я просто тихо и аккуратно произношу:

– Привет. Я тебя не обижу. Я хочу помочь. – Девочка никак не реагирует.

Я решаю подойти ближе. За что сюда определили это невинное создание? Чем она могла навредить? Я начинаю злиться. Это же всего лишь ребенок. Я медленно опускаюсь на колени перед комочком, все тело ноет от подобного рода действий. Девочка застыла и перестала стонать, через секунду она поднимает на меня взгляд небесно голубых полных слёз глаз.

Да посмотри ты на неё, она же напугана.

Нет, она изучает меня, решает можно ли мне доверять. Я сама так поступала раньше, пока не поняла, что здесь меня окружают либо лицемеры, либо такие же бедолаги как я, не имеющие право выбора. И отличить одних от других труда не составляло. Лицемеры всегда носили халаты.

Девочка должна знать, что мне можно верить. В подтверждение этого медленно и аккуратно тяну руку к плечу комочка. Все происходит в считанные секунды. Девочка с силой не свойственной ребенку сжимает свои руки на моём запястий и вонзает в него свои зубы, вскакивает, бежит и забивается в противоположенный угол комнаты. От неожиданности я вскрикиваю, но тут же беру себя в руки.

Да малышка явно не из робкого десятка, так или иначе теперь до меня доходит почему ее поселили в отдельной клетке. Я смотрю на укус и вздыхаю, ничего серьёзного. Я поворачиваюсь и смотрю на девочку.

Удивительно, но она тоже смотрит на меня, причем с весьма довольным видом. Что же, ладно, знакомство не заладилось, но я должна попробовать ещё раз. Не оставлять же её здесь.

Я снова подхожу к ней, и на этот раз не распуская рук и сохраняя дистанцию.

– Тебе не нужно меня боятся, я ничего тебе не сделаю. – Реакции не последовало, возможно эту фразу я сказала с некоторым раздражением. Меня можно понять, в конце концов она меня укусила. Неужели она настоящая буйная? Нет, не может этого быть. Я видела настоящего буйного однажды…

Тогда был теплый летний вечер, и одна из медсестер разрешила мне задержаться на прогулке. Я сидела, скрестив ноги под старым кленом, когда увидела его. Несколько санитаров тащили его по дорожке от входа до машины. Он был молод и, возможно, если бы безумие не управляло им, он был бы даже красив. Но увы, все обстояло иначе: его грязные волосы были спутаны и взлохмачены, на щеке красовался огромный синяк, все руки были чем то исполосованы. Он кричал, брыжжа слюной, что-то не разборчивое. Но самое страшное – это его глаза. Они горели такой яростью, таким безумием, что не передать словами. Он легко мог сойти за обезумевшего зверя. Хотя, наверно таким он и был. После этого я еще долго вспоминала его образ. Он не раз становился героем моих кошмаров…

Ребенок же, что сидел передо мной, вовсе не был таким. Глаза малышки сияли не гневом и безумием, а скорее любопытством. У меня сложилось впечатление, что она была даже несколько удивлена моим здесь присутствием.

Так и есть! Она хотела нас оттолкнуть!

Возможно. А может она меня проверяла? Испугаюсь ли я её, поступлю ли так же как другие люди? Отвернусь ли от неё так же, как и весь остальной мир? На этом моменте я чувствую как у меня от злости начинают дрожать руки. Её бросили. Меня бросили.

Я решаю попробовать начать разговор в третий раз.

– Послушай, я не прошу мне доверять, – начинаю я серьёзно и уверенно. – Но сидеть здесь мы больше не можем. Двери были закрыты несколько дней. Ты сбита с толку и напугана. Я знаю. Со мной также. Но ты должна взять себя в руки и решить, хочешь ли ты стать свободной или же хочешь … навечно застрять здесь.